Филипы внутри не было, Эфраим включил запись с камер, она шла до того момента, как возле дома припарковался чёрный микроавтобус.
— Кто это был? — Павел осмотрел подвал, вылез обратно.
То, что у инженера есть свой дом с секретной комнатой, он знал — Эфраим привозил сюда несколько раз Тамсин, боевика Фернандесов, и не удержался, похвастался. Тамсин рассказала Эмми, водителю Нины, а та — Веласкесу, точнее говоря, пыталась заставить его приревновать.
— Не знаю, — Эф сидел, привалившись к стене, и пытался заставить правую руку двигаться. — Давай, дружище.
— Что?
— Пристрели меня, или лучше сверни шею, а потом отрежь голову, а то я могу восстановиться. Я уже час без браслета, как думаешь, у меня есть шансы? Это риторический вопрос, если ты не понял.
— То есть ты предлагаешь мне одному искать твою подружку?
— Она не моя. То есть, мы только один раз. Чёрт. Она хотела тебя нанять, оставила деньги, они здесь, в столе. Видишь сучок? Нажми его и поверни против часовой стрелки.
Павел так и сделал. Столешница сдвинулась вбок, в углублении лежала пачка пластиковых прямоугольников. Ровно сорок штук.
— Она хотела тебя нанять, — Эфраим закашлялся, с каждым толчком воздуха задыхаясь, — чтобы ты нашёл Светлану Крамер. Но раз деньги у меня, я тебя нанимаю, спаси Филипу Суарес. Найди и вытащи её, если она жива. Четыреста тысяч, возьми их. И чип, там коды к этому дому, и к моему хранилищу в Тампе. Всё, я всё сделал как она просила, чип отдашь Нине, Эмми разберётся. Пауль, я не хочу быть подопытным кроликом, сделай это быстро.
— Хорошо.
Павел подошел к Геллеру, примерился, зажал голову между ладонями.
— Готов?
Филипа осторожно дотронулась пальцами до щеки Лидии. Та вздрогнула, засучила ногами, пробуя отодвинуться, и завыла, словно раненое животное. В едва заметных глазах даже проблеска разума не было, только страх и тоска. Маг схватила её за руку, стащила с себя браслет, и начала считать до ста. Лидия замолчала, обмякла на скамье, женщину вырвало прямо Филипе на джинсы.
— Хочешь ей помочь? — раздался голос с другой стороны решётки.
Свет стал чуть ярче, у клетки стоял Лурье-старший.
— В твоих интересах привести её в чувство, — сказал он, — если мы закончили с ней, то примемся за тебя. Эта тварь замкнулась, словно ей кто-то поставил блок, хотя вдруг она и вправду не виновата. Может быть, это твои дружки прикончили Сергея, а? Расскажи, у меня нет причин тебя мучить, но если решишь молчать, у меня есть средства разговорить любого эспера, ты уж поверь, крошка.
Филипа показала Люку средний палец, Лурье рассмеялся, и выключил свет совсем. Потом раздался шум капели, девушка почувствовала, как воздух стал влажным, а через некоторое время на полу появились первые лужицы. И они увеличивались всё быстрее и быстрее, пока весь пол не покрылся слоем воды.
За час вода дошла до щиколоток, в ней появились мелкие рыбёшки, они не могли серьёзно поранить, но впивались в ноги и пытались вырвать кусочки мяса. Филипа поймала одну из них, наощупь она была длиной сантиметров десять, тонкая, как червь, с расширяющейся головой. Рот у рыбки был утыкан мелкими и очень острыми зубами. Девушка забралась на скамью, где лежала Лидия, но это не спасло, ещё через час вода залила сиденье. Филипа даже представлять не хотела, что твориться с хозяйкой Хайята, но наверняка от царственной красоты не осталось и следа.
— Карнеро, — снова раздался голос Лурье, только теперь сам он не показывался. — Эти сволочи забираются в любое отверстие, и начинают выгрызать тело изнутри. Как там твоя подружка, жива ещё?
Девушка не стала отвечать, но Лидию проверила. Та была мертва.
— Я снимаю браслет, — громко сказала она. — И тогда плевать, что будет, но сначала я здесь всё разнесу.
С минуту никто не отвечал, потом послышались шлепки, кто-то шёл по воде. Филипа вцепилась в прутья, пытаясь рассмотреть в кромешной тьме хотя бы силуэт, но не успела. Её голову резко притянули к решётке, и в шею вошла игла.
Сопротивляемость Геллера возросла — Веласкес с трудом его вырубил, времени аккурат хватило на то, чтобы дойти до мотоцикла, вытащить пенал с инжектором, и вколоть раствор. Состав, которым его обездвижили почти год назад, подействовал, Эфраим затих, но оставался в сознании. Пятьдесят ампул, столько было на складе, на который они с Волковой забрались, два инжектора Павел всегда возил с собой, на всякий случай — поселившийся в мозгу крохотный Веласкес-параноик старался всё предусмотреть.
— А теперь слушай меня, — Павел сел возле инженера на корточки, — ты прав, ты теперь труп. Служба контроля от тебя не отстанет, если оставить всё как есть, они тебя по камерам вычислят, и увидят, что нет браслета, а это для тебя, считай, приговор. Могу прикончить, или могу попробовать спасти, раз уж ты мой наниматель теперь. Ты, кстати, знаешь, что если наниматель умирает, детектив должен отдать деньги наследникам, а контракт переслать в Бюро? Так что решай, или ты мёртв окончательно, или пока жив. Вот эта штука обездвижила тебя на сутки, даю тебе время подумать.
Он вышел из дома, и поехал в порт. Промелькнула мысль, что неплохо бы заехать в больницу, узнать, как там Ян Стоцкий, и ещё немного с ним поработать, но в клинике его ждало одно дело, а на яхте — два. И Павел выбрал яхту. Он решил, что с убийцей ещё успеет разобраться.
Лулу открыла глаза и сладко потянулась, она лежала на широкой кровати, прикрытая лёгким покрывалом, руки были скованы, тонкую цепочку пропустили через изголовье кровати — она явно неплохо провела время. Последнее, что она помнила — как спускается в каюту к этому богатенькому придурку, которого они должны были обокрасть. Янек должен был направить катер к острову, где живут маленькие мутантики, а сам вернуться обратно под водой, и залезть на яхту, когда она, Лулу, этого парня отвлечёт. Янек никогда не обманывал и расплачивался полностью — она заманивала богатых клиентов, вкалывала им усыпляющие препараты или капала в спиртное парализатор, а потом её напарник чистил их счета и уносил ценности. И охранял от разгневанных идиотов, которые решили, что шлюха должна визжать от радости, когда они положат не неё глаз.
В этот раз Янек обещал заплатить пятьдесят тысяч, если она вытащит парня на палубу в нужный момент, Лулу была уверена, что справится, мужики при виде неё теряли рассудок. Этот вон тоже не устоял.
— Постой-ка, а почему я здесь, а не на палубе? — задала она себе вопрос вслух.
— На палубе нас подстрелили бы обоих, — в кресле сидел тот самый пижон, которого она должна была охмурить, — а так мы оба живы. Если будешь себя хорошо вести, я тебя выпущу.
— А если я буду плохой девочкой? — Лулу игриво подмигнула.
Вместо ответа Павел вывел на экран запись момента, где акула откусывала руку Эфраиму, а потом заживо его заглатывала целиком. Пришлось сделать видео практически заново, но зато и эффектов в виде крови и кишок тут было побольше.
— Акулам плевать, хорошая ты или плохая, — сказал он. — Собственно, мне тоже, ты расскажешь, кто меня заказал, или я рассержусь. Если боишься своего приятеля, это твои проблемы, думаю, я пострашнее буду.
Лулу покачала головой.
— Ты такой пупсик, — сказала она, призывно облизнув губы, — разве тебя можно бояться.
Павел уселся рядом на кровать, положил ладонь девушке на грудь.
— Чувствуешь, как бьётся твоё сердце? — спросил он. — А сейчас оно остановится.
Лулу ничего стоящего не знала. Хватило двадцати минут, чтобы выяснить о ней всё — возраст, номера счетов, места, где Стоцкий хранил заначки, мотели, в которых он жил, сколько он платил и сколько она присваивала себе, но кто заказал Веласкеса, Ян ей не сказал. В ночь, когда их с Филипой обстреляли в баре, девушка спала в гостинице, мужчина появился только утром, от него пахло не очень приятно, это Лилу помнила. Но навигационная информация в машине была стёрта, а она каждый раз проверяла, где этого козла носило. Павел вколол ей дапатраламин, слегка подлечил, и оставил на яхте — смотреть сны. А сам надел гидрокостюм, застегнул на груди компенсатор давления и газообменник, прицепил на одно плечо дополнительный нагнетатель, а на другое — отпугиватель, и нырнул в воду. Маячок, который он бросил в воду несколько часов назад, подавал слабый сигнал.
Отпугиватель работал на полную мощность, от Павла рванул целый косяк мелких рыбёшек, и наткнулся на трёхметрового угря, тот дёрнулся, выдавая разряд, а потом лениво начал подбирать мёртвые тела. Рядом с дном неторопливо плыл чёрный кайман, он медленно перебирал лапками, на Веласкеса даже не взглянул.
На глубине в сто метров морских обитателей стало гораздо меньше, сюда прорывались в основном мелкие рыбёшки. Начисто обглоданный скелет акулы лежал на илистом дне метрах в пятидесяти от маяка, Веласкес включил фонарь, осматриваясь, рядом лежали тех-очки, на них рыбы не позарились. Браслета и того, что должно было остаться от руки, нигде не было.
Обычную металлическую поделку отследить было бы несложно, но блокиратор, изолирующий эспера от губительного поля планеты, отлично экранировал сам себя. Специальные приборы, позволяющие определить, где находится маг, были, наверное, только у военных — по крайней мере, знакомый Веласкесу маг-инспектор Службы контроля Тим Мелендес о них не слыхал. Павел прицепил очки Эфраима к поясу, сделал большой круг, вглядываясь в редкие заросли водорослей. Внезапно ил вспучился, появилось продолговатое серовато-зелёное тело с двумя рядами больших бурых пятен, и двумя рядами желтых пятен поменьше, окружённых чёрными кольцами. Маленькая светло-красная голова с зелёными глазами ушла вверх, а остальное тело, словно хлыст, выстрелило в сторону Веласкеса. Морские анаконды редко заплывали так далеко, хотя за миллионы лет адаптировались к глубине, эта, наверное, жила возле острова Мечты. Змея зацепила Павла хвостом, согнутым в крюк, и начала обвиваться вокруг тела.