видел, но не так уж много понял… Наконец повезло – вижу знакомое лицо рядом с этим громилой Пекарем…
– Сэмбо! – предостерегающе воскликнула девочка.
– Э-э… вижу, стоит… Саманта – я еще ребенком ее хорошо знал. Походил за ней, походил, да и открылся. А почему бы и не открыться? Вместе мы пораскинули мозгами и решили, что в этом… как его… Проекте не совсем все чисто. Куда же нам было идти за разгадкой, как не сюда, в Лабораторию?
Саманта бросила на хоббита благодарный взгляд. Конечно, Сэмбо прав: нельзя раскрываться полностью перед странным существом, может, даже не человеком…
– Хм-м-м, – хмыкнул Гэндальф, недоверчиво разглядывая маленькую фигурку хоббита, который упрямо не желал выходить из темного угла. – Что-то не очень я тебе доверяю, малыш, – уж слишком хитрая у тебя физиономия… Итак, вас интересует Проект…
И старик надолго застыл на месте, в глубокой задумчивости опираясь на свой посох.
Наконец он глухо произнес:
– Боюсь, что разочарую вас. Я ведь тоже очень интересуюсь Проектом, но знаю ненамного больше вашего…
– Как? – дружно воскликнули разочарованные ребята.
– Увы… Если бы я действительно был Гэндальфом, то передо мной не было бы ни закрытых дверей, ни глубоких тайн…
– Вы… вы не Гэндальф? – На глазах Саманты выступили слезы обиды. – Но кто же вы?
Старик вздохнул и отвел глаза в сторону.
– Когда-нибудь я расскажу вам мою историю, – горько произнес он. – Это история очень счастливого человека, которому однажды очень, очень не повезло…
– Вы – киборг? – прошептал побелевшими губами Робин.
– Да, мальчик, ты прав. Я – киборг. Одна треть человека и две трети биоробота. Так уж сложилась судьба, что у меня не было другого выхода. Год назад я попал в автокатастрофу. По счастью, мозг остался цел, но все остальное… Выбор был простой: либо коротать оставшуюся жизнь в специальной капсуле с биоактивным раствором, либо принять предложение руководителей Проекта. Так я стал Гэндальфом.
Саманта, преодолев непонятный ей самой страх, подошла к старику и, встав на цыпочки, поцеловала его в жесткую колючую щеку. Гэндальф, в глазах которого блеснули слезы, погладил ее по пышным соломенным волосам.
– Спасибо. Вот уж не думал, что когда-нибудь меня вновь будут целовать женщины – хотя бы просто из жалости. А сейчас вам пора уходить! Мисс Эмингс сказала, что вернется с совещания к одиннадцати, то есть через пятнадцать минут. Вовсе ни к чему, чтобы она вас здесь встретила.
Хоббит даже присел от испуга.
– Да что же тогда мы здесь стоим? Эй, Робин, давай открывай крышку! Поговорили – и на сегодня хватит. Завтра мы еще придем к тебе, Гэндальф, ладно?
– Хорошо, – улыбнулся маг, – только лучше встретиться не здесь, а где-нибудь в лесу. Мисс Эмингс иногда выпускает меня на час-другой прогуляться – конечно, так, чтобы меня никто не увидел.
– Выпускает? – спросила пораженная Саманта, пока Робин с хоббитом возились у люка. – Но какое право она имеет держать вас взаперти?
– Видишь ли, девочка… Таково было условие нашего контракта. И кроме того, я, наверное, знаю о Проекте немало такого, о чем никому постороннему и краем уха слышать не положено. Да, не удивляйся, я не оговорился – я наверное что-то знаю! Не забывай, что у киборга не только тело искусственное, но и частично мозг. Пока мое программирование не завершено, вряд ли мисс Эмингс станет раскрывать передо мной все карты. Да и потом, я уверен, она не станет откровенничать. Ясно лишь одно: в Проекте я буду играть одну из важнейших ролей. И узнаю все до конца, только начав действовать, пойму правила Игры, только вступив в нее! А это не очень меня устраивает. Хотелось бы надеяться, что и тогда, когда в работу включится искусственная часть моего мозга, я останусь великим волшебником Гэндальфом, противопоставившим силам зла свою мощь, мудрость и доброту. А если нет?
– Разговорились! – недовольно отозвался из другого конца комнаты хоббит. – Нашли где, понимаешь, разговаривать… Вы с Робином как хотите, а с меня на сегодня приключений хватит! – И Сэмбо нырнул в темное жерло колодца.
– Саманта, он прав, нам пора! – тревожно крикнул мальчик, опускаясь на пол и осторожно нащупывая ногой ступеньку металлической лестницы. – Гэндальф, завтра встретимся в двенадцать ночи в лесу у ручья, что течет по дну оврага.
– Зачем же так поздно? – внезапно зазвенел где-то рядом резкий женский голос. – Можно поговорить и сегодня. Элдис, мальчик, включи, пожалуйста, свет!
Зал осветился неприятным, режущим глаза желтым светом. Саманта, охнув, обернулась к двери и увидела разгневанную мисс Эмингс, энергичным шагом идущую к ним. Но ее опередила юркая фигурка Элдиса: подскочив к распахнутому люку, он оттолкнул в сторону огорошенного Робина и, улегшись на пол, засунул голову в темноту.
– Здесь кто-то еще был, – зло прошептал он, вставая на ноги и отряхивая свое оттягивающее черно-серебристое трико. – Я же видел – здесь был кто-то четвертый!
Робин недоуменно пожал плечами. Виновато понурив голову, он пошел навстречу начальнице Станции, которая, не скрывая презрения, разглядывала хмурого Гэндальфа и пунцовую от стыда девочку.
– Давайте побеседуем, – коротко сказала она наконец. – Молодые люди, марш за мной в кабинет! А с вами… – в голосе мисс Эмингс зазвучали металлические нотки, – с вами, Гэндальф, у нас будет отдельный разговор. Надеюсь, вы еще помните условия нашего контракта?
– Но кто же здесь еще был? – прошептал Элдис, следуя за расстроенными ребятами. – Здесь же определенно кто-то еще был.
Гэндальф посмотрел ему вслед – и на его старом, изборожденном глубокими морщинами лице проскользнула легкая усмешка.
Утро следующего дня выдалось тихим и солнечным. Наконец-то ушла надоевшая за последние недели серая вата облаков, небо высветлилось до глубокой голубизны, которая редко случается поздней осенью. Легкий ночной морозец затянул лужи первым узорчатым льдом, траву посеребрил иней, а воздух стал хрустально чистым, чуть горчащим запахами увядающей зелени. Как хорошо было в такую погоду сходить в лес, скажем в рощу молодых эльфийских ясеней, или полюбоваться снежными вершинами Туманных гор…
Саманта едва сумела оторваться от прекрасного вида, раскрывавшегося из широкого окна ее комнаты. Все, не будет уже никаких походов…
– Что ты задумалась? – недовольно пробурчал Робин, с трудом затягивая тугую молнию на большой ярко-красной сумке. – Сказано тебе – сразу после обеда за нами приедет автобус, а мы только начали собираться… Стоп, а где твои книги?
– Посмотри на полке в коридоре, – апатично ответила Саманта, подходя к зеркалу. Да, бледный у нее вид после вчерашней бурной ночи. Может, снять сегодня надоевший коричневый комбинезон и надеть шерстяное осеннее платье? А-а, неохота… Какая разница, в чем уезжать. Проводы все равно будут не праздничными…
Чувствуя, как глаза начинают щипать слезы обиды, девочка взяла щетку и стала яростно расчесывать свои пышные, рассыпающиеся по плечам волосы.
– Пожалуйста, поосторожней! – сказал Робин, складывая на кровать пачку справочников, которыми практикантов снабдили в Центре перед отправкой на Станцию. – Так ты все волосы выдерешь! Подумаешь, лопнула наша практика… В вунд-школах нас, конечно, по головке не погладят, но и не выгонят же! Ребята, вырвавшись на волю, и не такие штучки откалывают. Мне рассказывали, что в прошлом году двое наших парней…
– Помолчи! – раздраженно прервала его Саманта.
Робин поджал губы и стал запихивать книжку в сумку, бросая искоса сочувственные взгляды на девочку. Да-а, ей разговорами не поможешь. У него самого мурашки по коже пробегают, когда он вспоминает вчерашний допрос с пристрастием у Нейлы! Оказывается, этот подлец Элдис все время следил за ними – хотел выслужиться и заработать лишний балл за практику. Хорошо еще, что он Сэмбо не разглядел. С Гэндальфом дело похуже. Еле удалось убедить начальницу Станции, что маг им ничего о себе не рассказывал – только пугал молниями. Похоже, поверила… Хотя кто знает! Эх, жаль, что так получилось. Вместе с Гэндальфом можно было запросто разобраться в тайнах Проекта…
Гулкий топот за окном отвлек его от неприятных мыслей. Оказалось, что к большому зеленому фургону вели отряд из почти двух десятков орков – высоких, кряжистых, обросших бурой шерстью с головы до ног. Скудная одежда из искусственных шкур не скрывала мощные налитые мускулы и сквозь густые патлы, нависающие низко на лоб, светились небольшие, глубоко посаженные глаза. Двое сопровождающих – Робин узнал одного из них, неунывающего Хилари, – хлеща налево-направо хлыстами, торопливо загоняли орков в раскрытые двери фургона.
Саманта, на секунду оторвавшись от зеркала, тихо сказала:
– Вот и нас скоро так… Видно, потянули мы с тобой за очень опасную ниточку. Верно говорил Сэмбо – никуда мы не годимся! Ничего толком не узнали, только дело испортили… Говорят, Нейла сегодня утром провела оперативку по усилению режима охраны на Станции. Теперь сюда никто и носа не сунет! Через полгода Проект заработает – и будет уже поздно.
– «Проект, Проект»! – заворчал Робин, отбрасывая в сторону туго набитую сумку и принимаясь за рюкзак. – Только и слышу об этом Проекте… Меня сейчас другое волнует: как бы до отъезда отвесить Элдису «блинчиков» на его горбоносую физиономию. Посмотрим, поможет ли этому пройдохе его любимый принцип: «каждый сам за себя».
Дверь в комнате протяжно хлопнула, и могучий бас сердито пророкотал:
– Кого это ты решил отколотить, малыш? Если самого себя за глупость да самоуправство, то позови меня – мигом помогу!
Пекарь боком, словно медведь, втиснулся в комнату и бросил неодобрительный взгляд на бедлам, царящий вокруг.
– Так и думал, что они еще не собрались! Машина уходит через полчаса, а эти остолопы на орков любуются… Саманта, девочка, сейчас не время наводить красоту – лучше-ка приберись в этой свалке. Сама знаешь, комендант такую комнату у тебя не примет. Робин был сейчас у тебя – это н