В разведбате выступал – не отпускали два часа, хотя давали поначалу минут сорок. Не устоял комбат, сам заслушался и бойцам дал послушать.
Написал песню к нашему фильму. Фильм не видел, сценарий – через пень-колоду написанный – ухватил сразу. Песня получилась на редкость точная. Взялся за вторую к следующему фильму, но оборвалась нить связующая…
Серёжа из тех, из недооценённых, и всё потому, что не говорил о себе, не якал, не славословил себе, не сжигала изнутри гордыня. И вообще не нуждался в оценке другими, потому что знал себе цену. А у нас он проходил по высшей шкале… Эх, Серёжа, что ж ты так не ко времени… Царствие тебе Небесное!
Третья декада
Две недели благостного отдыха. Ничего, что проболел-провалялся, зато дома: отмок, обсох и отогрелся. А каково солдатикам там, на передовой? Хорошо, если есть блиндаж, а ведь порой только персональный окопчик с настилом из лапника или вовсе без него. Завернёшься в полог звёздного неба, прижмёшься спиной к стенке траншеи и греешься мечтами о доме.
Прошлый раз пришлось ночевать на собачьем половике в нетопленной и сырой комнате здания управления то ли коммунхоза, то ли транспортного предприятия в славном городе Шахтёрске. Всё равно блаженство по сравнению с нетопленной кабиной «газели». Витя дозвонился до Володи Хрущёва, нашей палочки-выручалочки, и тот отправил нас на базу коммунальщиков под охрану двух огромных псов неопределённой породы, но здорово смахивающих на мастифов, с виду свирепых до невозможности. Охранник подошёл к ним, что-то сказал назидательным тоном и махнул нам рукой: проходите, теперь вы для них свои, не тронут.
Псы восседали на крыльце в позе сфинксов, раскрыв пасти и вывалив языки, пожирая нас взглядами. Под мордами стояли огромные миски с каким-то варевом, внешне напоминающим кашу с тушенкой. Голодные спазмы подкатывали к горлу, и при всей неаппетитности содержимого в собачьей посуде, я бы, пожалуй, одолжил эти миски у их клыкастых владельцев. Миша тоже даже замедлил шаг, проходя мимо мисок, но тычок в спину опрокинул его мечты. Если они, конечно, были. Ну, а исполнителем придания ускорения был, конечно же, Старшина. Не позволил, гад такой, в жестокой схватке овладеть вожделенной добычей.
Витя проявил крайнюю степень заботы – ну прямо отец родной, и укрыл меня отобранной у собак подстилкой, насквозь пропахшей псиной. Поскольку хворь вырубила напрочь и погрузила в забытье, едва я коснулся топчана, то обнаружил заботу друга только утром.
Пока дома две недели старательно изображал из себя смертельно больного, Старшина подсуетился и насобирал гуманитарку. Созвонились с Генералом, который любезно обещал помощь и душевную заботу на вверенной ему территории проявить, только бы добрались к нему.
Оставалось чуть больше недели до Нового года, когда ночью двинулись в очередной экстрим. Старшина отчалил из Курска в час ночи, мы, естественно, после встречи с ним в три часа двинулись к базе. Поскольку груза много, то пришлось распихивать его по трём машинам: «газели», «сан-ёну» Юры Хохлова и моей «старушки». И всё равно осталось! А люди всё звонили и просили забрать то одно, то другое и передать родным и близким.
Привычно забыл ключи от базы и пришлось возвращаться – потеря целого часа потом сказалась на времени прибытия на «точки сбора». Это давно стало традицией: что-нибудь позабыть взять и потом сетовать на дырявую память, возраст и болячки всю дрогу.
В Ровеньках догружались печью, стиральной машинкой (!) и какой-то немыслимого размера коробкой – от щедрот душевных наделил Олег Сикарев. Скромненько так, ненавязчиво, потупив взор, попросил принять вещи, и пока я довольно грубо и бесцеремонно отбивался, ссылаясь на невозможность размещения их ввиду отсутствия места, он, обходя моё распластавшееся над задним бортом дряхлеющее тело, молча совал в кузов привезённое.
Переход одолели в одно касание, а дальше начались неизбежные мытарства и всё из-за тех забытых проклятых ключей от базы. Это всё равно, что чёрная кошка в дорогу. Потеря часа в Белгороде вылилась в двухчасовую потерю на первой точке встречи и почти минус час от милой беседы с одуревшим от собственной значимости ваишником на блокпосту в Новопскове. Ну не ругался я с ним и ничего не доказывал, а просто мило улыбался и вкрадчиво тихим голосом убеждал его в своем неразумении понять подаваемые им жесты, знаки, мимику, чем приводил его в ещё большую неописуемую ярость – как может этот древний дебил (то есть я) не понимать его красноречивых жестов! Стоявшие вокруг ваишники прятали улыбки и молча сочувствовали мне. Неторопливый поиск крохотной пластиковой карточки – водительского удостоверения среди полудюжины краснокнижных удостоверений разных мастей и рангов не приводил его в восторг, но несколько снизил экспрессию и всё же сдерживал от реализации желания арестовать машину, «посадить на подвал», вывернуть наизнанку наши карманы и тому подобны каре небесной. Красный цвет моих удостоверений сдерживал его прыть: да чёрт его знает, что за фрукт этот далеко не юный дядька и что у него за корочки. Ну, а когда будто невзначай открыл одно из удостоверений, подписанное президентом, он подобрался, стал предельно вежлив и тих, пожелав счастливого пути. Спасибо, родной, вот счастья в дороге нам не помешает. А его коллеги показывали мне большой палец и улыбались: вот дед, молодчина, что посадил в лужу этого служаку.
Кстати, в ту ночь двинулась в «поход» чуть ли не половина города: в два часа ночи на Болховце меня обогнала «газель», а я, в свою очередь, обошёл на вираже пикапчик с прицепом – везли ребята гуманитарку. Короче, по дороге встретились почти с дюжиной машин наших земляков, спешащих за «ленту». Вот это воистину народ и армия едины!
В этот день, вечер и ночь доставили грузы в полк 144-й дивизии, в артдивизион, в 200-ю арктическую, чуть-чуть «волкам», совсем крохи в 11-й корпус (пару сетей, пять упаковок с подарками, мешок носков, что-то ещё) и десантуре адресно. Добрались ночью до ночлега – благо друзья выручили, три часа провального сна и снова в дорогу. На рассвете дождался нас наш батальон «Оскол», а потом Горловка и далее по маршруту к морям в тридевятое царство, в тридесятое государство, то есть в новые-старые области земли русской.
У нас с Мишей Вайнгольцем выработанная временем привычка – в три часа ночи подъем и за работу. Наверное, потому, что с трёх до пяти самое лучшее время для снятия часовых, вот потому и бодрствуем. Он читает мне новости со своего компа, я пишу, за окном вызвездило небо и давно закончился дождь – чуть подморозило и дорога заскользила. Зато настроение праздничное. Повидались-повстречались, пусть и накоротке, с друзьями, а ещё сколько встреч впереди!
Подарки от 30-й школы Белгорода почти все раздали, от Натальи Анатольевны Кожевниковой передали сыну и его друзьям – парень весел, энергичен и бодр. Он в десантуре и выглядит, как и подобает десантнику, хоть сейчас в бой. Передача от Белгородского Союза десантников вручена адресатам (за исключением тазов и вёдер – остались в другой машине и доставят завтра). Не удивляйтесь: именно тазов и вёдер в десантно-штурмовой батальон. К траншеям и блиндажам водопровод не проведён, а пить надо, и готовить надо, и стирать, так что без вёдер и тазов никуда в нашем солдатском быту.
Вот, пожалуй, и весь короткий отчет за первый день нашего «сафари».
Уже двадцать четвёртое декабря. Господи, ну как же мчится время! Наметили добраться до Донецка к рассвету, но он успел догнать нас в пути – медленно ехали, почти ползли. Сначала в Краснодон, потом уже дальше к морю. Ночью от души поработал художник – опушил снегом деревья и кусты вдоль обочин. Красота! Правда, на дороге накат такой, что крейсерская скорость едва переваливала за отметку в сорок километров, но даже это не спасло от неожиданного броска на встречку под колёса едва ползущей встречной иномарки. Хорошо, что реакция её водителя оказалась отменной.
Кое-как доползли до батальона, на перекрестке встретил Максим и сопроводил до базы «Оскола». Ребята обрадовались несказанно, наделили их мешком носков вязаных (30-я школа Белгорода) и коробами с какими-то вещами и запамятовал уже с чем ещё от них же; печкой от Олега Сикарева; спецсредства уже от Старшины – целый ящик (можно печку разжигать, можно использовать как зажигательное средство для беспилотника); бельё, перчатки, сапоги (от Жени Харитонова); продукты (гречка, лук, капуста), новогодние подарки от «Константы» и Олега Васильевича Абрамова (раскрываются люди в беде!). Кстати, вчера ночью передали четырнадцать печек в артдивизион, сети, сапоги, перчатки и всякую всячину, а ещё коробки с подарками от «Константы».
Да, едва не запамятовал: краски, пластилин, альбомы, конфеты, огромный ящик мандаринов, вещи, в том числе и вещи для дома престарелых и инвалидов (детки бросили родителей, сами сбежали в Киев, а заботу о них взяли на себя добрые люди и Василий Васильевич Леонов), книжки и ноты от Александра Балбекова передали руководителю Фонда помощи детям В. В. Леонову. Пока были в пути, он уже позвонил и сообщил, что повёз часть передачи в Станицу Луганскую брошенным старикам, а остальное, по возвращении, отвезёт деткам.
С нами приехал инженер-конструктор завода из Курска Денис, чтобы на месте помочь в защите бронетехники и артвооружения от дронов-камикадзе. Бывший морпех-североморец, спокойный и надёжный, с таким в огонь и в воду, не раздумывая, бросаться можно. Поработал в батальоне славно, а затем вместе со Старшиной и Светланой Владимировной Горбачёвой отправились в Горловку. Повезли они две коляски для госпиталя, что передала белгородская 30-я школа, носилки, медикаменты, подарки, а от Светланы Владимировны сумки, инструменты, коробки и что-то ещё. Передачу от Олега Сикарева для артбригады тоже повезли в Донецк.
В общем, вторые сутки работаем экспедиторами.
Ну, а мы с Мишей остались заниматься машиной – ушли от столкновения, зато поймали ямину. Теперь надо обязательно хотя бы визуально убедиться, что можно ехать дальше. Программу изменили: завтра на рассвете двинем на Херсон, поэтому техника должна работать как часики. Даст Бог – завтра гололёда не будет.