менданте в частности штрихами набросал эскизный портрет Владимир Богомолов в «Моменте истины»: зануды с красными повязками и весьма недалёкие скучные в своей рутинности офицеры. А порой и того хлеще изобразят…
Несколько суток, проведённых в подразделении у военного коменданта, буквально перевернули сознание. Организация движения, блокпосты, проверка и контроль, борьба с диверсантами, организация защиты объектов от разведывательно-ударных беспилотников, создание эшелонированной системы ПВО – это только малая толика обязанностей. А ещё силовое обеспечение работы контрразведки и спецслужб, дознание, задержания, конвоирование, патрулирование. Контроль за размещением подразделений, организация их обеспечения, требования соблюдения режима секретности – это тоже работа военного коменданта.
Вопросы оперативной обстановки, обеспечение людей беспрепятственным проездом, доставка продуктов населению, охрана объектов и всё, что обеспечивает и облегчает жизнь на освобождённых землях – и это в обязанности коменданта.
Достаточно сказать, что атака двадцати двух ударных беспилотников ВСУ, начатая в 20 часов 47 минут, завершилась через час «приземлением» последнего. Они шли с интервалами и в несколько эшелонов по высоте, но Генерал так организовал систему защиты, что к базе дошёл только один, чтобы здесь найти свою смерть.
В наш приезд взяли двух диверсантов. Проехали беспрепятственно две республики и область – почитай два десятка блокпостов, а вот на бойцах Генерала споткнулись. Это было закономерно: на блокпостах натасканные волкодавы, органичное сочетание психологии и нюха сыщика и хватки спецназовца. Не случайно у него одна половина – профессиональные военные полицейские, а вторая половина – выходцы из спецназа ВДВ, ГРУ, морской пехоты и всяких прочих «спецур».
Как они умудрились распознать в этих двоих с обмотанными бинтами головами и в больничных халатах диверсантов из восьмого Хмельницкого полка спецназа ВСУ – одному Господу известно. Сработал психологический сканер и дальше по Станиславскому: не верю! Не помогли ни скорая, ни три сопровождающих крымских медика, ни уверенность в легенде. Смогли пройти все блокпосты от Луганска до Геническа, а тут «облом»!
У него служат только те, кто уже сполна хлебнул фронта, познал вкус войны, крови, потерь. Сержант с позывным «Зомби» делится мечтой: вот вернусь живым домой и первым делом высплюсь. За год спал не больше трёх-четырех часов сутки. Теперь понятно, почему он Зомби: у него кроличьи глаза от недосыпа и кожа на лице словно пергамент.
Генерал приветствует «семейственность»: вместе служат отец и сын, два брата, дядя и племянник, а ещё земляки. Убеждён, что так дисциплина крепче – стыдно перед родными и соседями трусить или служить спустя рукава. Психология – штука тонкая, а сдобренная опытом, конечно же, уже наука. Так что Генерал, почитай, родоначальник целой отрасли психологии – семейно-земляческой.
В соседнем с нами кубрике жили разведчики. Рослые, жилистые, передвигались почти всегда только бегом и бесшумно, по нескольку раз в день работали на боксёрских грушах и мешках. Но это привычно – специфика службы требовала быть в постоянной форме. А вот что привлекло, так это крохотная иконка над входом и нательный крестик у каждого. Не поэтому ли за всё время у них не было потерь? Хотя на задание уходят без «брони», на головах банданы, карманы «разгрузки» набиты магазинами, гранатами и всем необходимым в поиске и бою. Берсерки нынешней войны.
Три ракеты Storm Shadow[43] ударили по автомобильному мосту в районе Чонгара, прекратив стратегическое сообщение между Херсонской областью и Республикой Крым. Крымский мост огромный поток машин «переварить» просто не мог, и Киев взвыл от радости: наконец-то полуостров задохнётся в изоляции.
Комиссия определила: на ремонт моста потребуется сорок пять суток. Задача комендатуры – обеспечить круглосуточный режим работы и безопасность, в том числе противодиверсионную и противовоздушную. Не успели приступить к работе, как вновь нанесён удар теми же британскими ракетами по железной дороге в районе станции Сиваш. Не замедлил себя ждать и мост в районе Геническа – и он тоже стал целью: укры «раздёргивали» силы, надеясь на коллапс логистики.
Другой на месте Генерала, может быть, и растерялся бы: что же делать, когда ни средств, ни сил, ни финансов у военного коменданта нет. Даже личный состав и тот расписан по блокпостам. Да и не его это дело мосты строить да вместо ПВО оберегать их. Но он привык работать двадцать пять часов в сутки без права на сомнение выполнения задачи и результата в намеченные сроки. Выполнение до суток, до часов, до минут. Он рассчитал всё: силы, средства, время и определил: на восстановление железнодорожного пути нужна неделя, на мосты – по сорок пять суток на каждый.
Генерал ничего не обещал – он стиснул зубы и приступил к делу. Силы прежние, а задачи увеличились. Как всегда, подошёл системно: постановка задачи, планирование, расчёт сил, средств, затрат времени, ресурсы, сроки, контроль исполнения. Уже через полчаса после решения штаба оперативная группа военной комендатуры совместно с подразделением железнодорожных войск приступила к работе. Двое суток спустя железнодорожные составы пошли в Крым. Не через неделю, не через пять дней – через двое суток!
К восстановлению движения через рукава Сивашского залива приступили одновременно с восстановлением мостов. На дамбе глыбой возвышался Генерал, сильный и уверенный, к которому подбегали, докладывали, вскидывали ладонь к козырьку кепи и мчались выполнять приказы. Без привычной расхлябанности и суеты, крика и мата, столь свойственной гражданским, шла работа военных. И даже гражданские, подходя к нему, невольно подтягивались и чуть ли не на строевой шаг переходили, а рука сама тянулась к виску. Его внешняя невозмутимость, спокойствие, чёткие и резкие команды были гарантом силы и убеждённости в способности выполнения поставленной задачи в срок.
Уже через сорок минут после отданного им распоряжения по наведённым понтонам по обеим сторонам разрушенного моста пошли первые машины, а потом воинские колонны, грузы и спецтехника. Военная автоинспекция регулировала движение, военная полиция тщательно прочесала окрестности и организовала контроль – визуальный, патрульный, агентурный. Оперативное совещание напоминало военный совет: чёткий и лаконичный доклад, короткое обсуждение, вывод, план выполнения работ поэтапно и чуть ли не по минутам, утверждение «дорожной карты», исполнение, контроль.
Никто не видел, когда Генерал не просто спал, а даже отдыхал: день и ночь, сутки напролёт он консолидировал рабочих дорожно-строительных и мостостроительных организаций под жёстким контролем оперативной группы военной комендатуры, корректировал план работ, находил и буквально из-под земли доставал и доставлял на объекты швеллеры продольные, контролировал снятие асфальтового покрытия, армирование, бетонирование, вновь асфальтовое покрытие. И это только толика сделанного, причём сделанного по технологии с превышением расчётной прочности.
Мы со Старшиной и Мишей ходили по этим мостам, не находя даже следов ремонта, спускались вниз, чуть ли не ощупывали их – даром что на зуб не пробовали, и дивились: как можно было в десять (!) суток фактически построить новый мост. Мост в две полосы, выдерживающий нагрузку в десятки тонн – тралы с танками проходили в один присест. И это вместо сорока пяти суток, отпущенных на каждый объект!
У нас глаз не замылен, взгляд со стороны всегда снайперский, всё лишнее отсеивает на раз, потому сразу видели не просто уважение, прорывавшееся со стороны чинов администрации разных рангов, но и, без прикрас, беспрекословное повиновение.
Да простит меня Генерал, но это не славословие – это реальный взгляд умудрённых жизнью скептиков. Не хочется, ой как не хочется, чтобы написанное о нём пошло ему во вред – завистников у него хватает. И всё же рассказать о настоящем военном и настоящем Генерале, для которого главное не карьера, а служение Отечеству, просто необходимо. Пройдут месяцы или годы, станет забываться эта не совсем обычная война, и будут герои, никогда не совершавшие никаких подвигов, и будут непричастные, но награждённые за несовершённое и не сделанное.
А будут такие вот Дамаски, на себе вытащившие армию из той трясины, в которую загнали паркетчики, во славу русского оружия и России одерживавшие победы большие и малые там, где их априори не должно быть, но они были благодаря их таланту! Это они, оставшиеся в тени, не обласканные вниманием ни власти, ни СМИ, заставят весь мир поверить в несокрушимость русского духа.
У него принцип личной ответственности за порученное дело. Если тебя наделили полномочиями, если тебе доверили, то служи не за страх, а за совесть. Так он и живёт, так он и служит Отечеству, как бы пафосно это ни звучало.
Робеспьер как-то сказал: «Ещё не наступило время, когда порядочные люди могут безнаказанно служить Родине». Наверное, время Генерала ещё не настало, но его с однажды выбранного пути свернуть никому не по силам. Таков он, неудобный генерал-майор с позывным Дамаск, военный комендант вновь присоединенной к Государству Российскому области.
У нас подъём до рассвета – в четыре сорок утра, без пятнадцати шесть – завтрак и выезд. Отбой около полуночи, когда сон клинчует и нокаутом сбивает с ног. Генерал уже на ногах и когда мы встаём, и когда ложимся. Когда спит? Как выдерживает? Не знаю, но это непостижимо. А когда спят те, кому он докладывает?
Мы уходили из его кабинета около полуночи, пожелав спокойной ночи, когда раздался звонок, громкий и резкий: звонил командующий. Разговор мы не слышали: не для посторонних ушей то, о чём говорят генералы. На рассвете за четверть часа до нашего отъезда вновь позвонил командующий. Слов было не разобрать, лишь гудел за дверью мощный бас Дамаска. Они семижильные, эти генералы, они не карьерные, они служат Державе не за страх, а за совесть.