Он говорил без патетики, просто и буднично, как само собой разумеющееся. В армии не служил – медкомиссию не прошёл. А вот в ЧВК оказался годен на все сто: там главное дух, а в здоровом теле, как известно, и дух здоровый. Штурмовал Бахмут (уху русскому это имя казачьего городка милее Артёмовска, родина бунтаря Кондратия Булавина, но что взять с этих новоявленных исторически безграмотных властителей республики: росчерком пера повелели вернуть советские названия освобождённым городам да посёлкам, невзирая на то, что кто-то отметился кровавыми расправами в Гражданскую войну, кто-то был отъявленным русофобом, кто-то был партийцем и отнюдь не титульной нации), пять медалей, из них две «За отвагу». О своих наградах говорит с гордостью и даже с каким-то вызовом: вот ведь как, годные в барах тусуются, а негодные кровью медали да ордена зарабатывают.
Когда был в отпуске уже после взятия Бахмута, то пришла из военкомата повестка. Сходил, ради любопытства опять прошёл медкомиссию – не годен, хоть тресни! Военком огорчился и обещал всё равно призвать в доблестную Красную армию – пропадёт она без него.
Во втором отпуске вновь подкараулила повестка. Надел награды, пошёл в военкомат. Посмотрели косо, проверили документы на награды, сказали, что служить надо в армии, а не в банде, и опять направили на медкомиссию, предупредив, что посадят, если не пойдёт служить в вооруженные силы. Редкий случай восхитительного идиотизма товарищей военных из военкомата? Да нет, бывает, просто закусились, что не властны оказались в его судьбе.
Ну, а после летних событий пришлось заключать контракт с Минобороны, но только в выбранном ими подразделении.
Лицо у Саши чистое, русское, мужественное и даже по-мужски красивое. Выше среднего, широченные плечи – та самая былинная косая сажень в плечах, взгляд насмешлив и вроде с наглецой, но это только кажется: просто это от запредельной уверенности в себе. Вежлив, улыбчив, даже обаятелен, правильная русская речь, принципиальный враг мата и спиртного.
Два русских воина православных. Отчаянно храбрые, мужественные, умные, даже мудрые, воспитанные, интеллигентные. Тот самый генофонд нации, который спасает Россию. Её будущее. Во всяком случае, надежды питаем. Работают они снайперски – научились у «вагнеров». Там за каждый промах могут и нахлобучить. Штурма просили помочь: головы поднять не даёт вражина, засевшая в доме. Саша третьим снарядом сложил «избушку», штурма потом раскопали завал – полька, снайперша, даже в смерти красивая. И рядом винтовочка Alex7.62Bor. Классная штука, десятизарядная. Я иззавидовался и ради обладания этой штукой сам хотел на контракт пойти, но завернули: иди-ка ты, дед, на завалинку, надень валенки и крути самокрутки. И не смог убедить, что мы ещё ребята хоть куда, нас в утиль рано сдавать. Командир поправил: не в утиль, а в резерв.
Мы не успели наговориться – отложили на следующий приезд, а он не за горами. Храни вас Господь, ребята!
Несколько слов о войне. Бытует мнение, разгоняемое нашими телепропагандистами, что сейчас война совсем иная, нежели все предыдущие, включая уже забытую (или старательно забываемую?) чеченскую. Что ушла стратегия и пришло время тактических операций не многотысячных армий и многомиллионных фронтов, а ротно-тактических звеньев, выходящих максимум на батальонный уровень. Что сейчас война дронов и радиоэлектроники. Ну и далее построение концепций, характерных для натовской доктрины ведения войны. Человеческой натуре привычно мыслить шаблонно – так легче. Ещё привычнее рутинно-шаблонное армейское мышление, и как только высовываешь голову, сразу же получаешь по ней: не сметь своё суждение иметь! Начальник всегда прав, на то он и начальник. Ну и далее в том же роде.
Ротно-тактическое звено – это способ реализации стратегических целей на узком отрезке. Более того, укры прекрасно применяют тактику отделения – группы по два-три бойца при выполнении задачи взводом и реже ротой. Но замыкаться только на этом звене – абсурд, который укрепился в головах некоторых стратегов. Ладно, после войны разберутся, если вообще захотят понять суть происшедшего и происходящего. Если захотят оценить степень деградации военной мысли. Если вообще захотят что-либо изменить.
Безусловно, нынешняя война носит технологический характер, но она всегда технологична, начиная с войны камнями и дубинами, поскольку мысль, направленная на поиск средств умерщвления себе подобных с наименьшими затратами – опережающе технологична. Именно поэтому бытовые технологии вторичны. Пока мы забавлялись танковым биатлоном, мир пестовал технологии беспилотного пилотирования, радиоэлектронной борьбы, радиоэлектроники, связи и т. д. Прорыв в гиперзвуковом ракетном поражении объектов противника, как показала практика, не может решить проблемы поражения военной силы и экономики врага и заменить наземные операции, если война носит вялотекущий характер.
Увы, но сейчас мы пожинаем ошибки в определении характера войны и в стратегическом планировании, в обеспечении армии необходимыми средствами поражения противника и отражения нападения, в первую очередь, воздушных средств. Но это не катастрофическое отставание, ещё есть возможность решить проблему, но только совместными усилиями ВПК и экономики страны в целом.
О борьбе с малой авиацией и, в первую очередь, с беспилотниками даже не думали. Во всяком случае, такое впечатление. Бахвальства было выше головы, а на деле вместо лазерного поражения, вместо РЭБов и других электронных средств в борьбе с «дронами» спасение нашли в охотничьих ружьях! И тем не менее поставки их в армию практически нет.
А ещё беда в косности мышления, в рутинности сознания. Рождённая в высоких кабинетах военная доктрина о локальном использовании вооруженных сил не позволяет выходить на оперативно-стратегический уровень – максимум тактика. Вяжет доктрина по рукам и ногам, отсюда и упрямые штурмы опорников в лоб, штурмы городских застроек, вязкие и кровопролитные.
Я не умничаю. Это результат бесед с генералами армейского уровня и офицерами оперативно-тактического звена дивизия-бригада. У них академическое образование, у некоторых опыт кавказских войн и у мизерного числа – афганский, но иного уровня: максимум комбат, а то и вовсе командир роты или взвода. Но это как раз тот случай, когда они всё или почти всё знают про овраги, о которых забыли, рисуя на бумаге (гладко было на бумаге, да забыли про овраги) красные и синие стрелы. Увы, но многие из них заплатили своими жизнями на первом этапе войны, когда командовали Молчалины и Скалозубы и иже с ними. Слава богу, сохранились Сычёвы и Теплинские. Именно они и такие, как они, приведут Россию к военной победе. Что потом сделают политики и как распорядятся плодами победы – это из области предсказаний.
Но ведь есть опыт Хасавюрта, есть Минские соглашения, есть очередной Минск уже 2022 года, когда блестяще проведенная операция начального этапа была дезавуирована… Кем? Хотя кем и так ясно, но вот зачем и почему? Мы многого не знаем и вряд ли узнаем – слишком короток наш век. А историки потом напишут складную сказочку…
Комбриг десантно-штурмовой бригады, заходивший на улицы Киева в феврале двадцать второго года, дравшийся под Харьковом, бравший Изюм и Лиман, успевший повоевать на Днепре, тоже считает, что война сейчас другая. Что это война технологий. Но это совсем не значит, что победу одержат те, у кого больше беспилотников, «умных» снарядов и ракет. Война всегда при всей технологичности останется войной духа и у кого сильнее мотивация, у кого дух сильнее, тот и победит. Ну, а бездушное железо, композиты, пластик и прочее, превращённое в дроны, мины, снаряды, ракеты со всеми цифровыми технологиями и искусственными интеллектами без людей всё равно останется железякой.
Сейчас наше Минобороны вместо доведения до сознания каждого бойца неизбежности сражения до победы, иначе нас просто не будет, мотивировало… рублём. Но за деньги на амбразуру не ложатся. При коммерциализации сознания торгашество начинает проявляться во всём – от цены и поставки тех же беспилотников в войска до мировой политики.
Был на командном пункте, когда брали посёлок за Бахмутом. Командующий только поставил задачу, предоставив поиск алгоритмов её решения комбригу, и тот не торопился доложить о штурме – неизбежно провальном, если бы бросился немедленно выполнять приказ.
Он ждал изменения погоды – обещали туман во второй половине ночи ближе к утру.
Он с секундомером в руке засекал время между выходом снаряда и разрывом.
Он сутки щупал дальномером каждый выступ, бугорок, травиночку, выбирая пути движения для штурмовых групп.
Он повесил «хитрый глаз» над вражескими позициями, выискивая и высматривая.
И он дождался своего часа.
Штурмовые группы крадучись, используя каждую складочку, после полуночи скрытно подобрались к окраине и затаились на исходной. Первой ушла разведка: резали дозоры первой линии молча, а при возможности – и всех находившихся в блиндаже, подвале, комнате. Спустя томительных четверть часа пошли штурмовики. Взрывы гранат, короткие добивающие очереди, крики, разбегающиеся в разные стороны, одуревшие от страха, паника, враги…
Полчаса спустя три четверти посёлка были взяты. Споткнулись только на пограничниках – те дрались отчаянно-обречённо и удерживаемую ими окраину удалось взять только к вечеру, разнеся в хлам дома и позиции. В плен прикордонники не сдались. Почти все они были из Харьковской и Сумской областей. По документам – у большинства русские фамилии. Пограничники – это всё-таки особая каста, выпестованная на советских традициях.
В 2012-м в Ягодине, что за Ковелем на Западной Украине, прямо на пограничном переходе открыли памятник советским пограничникам, изваянный на средства нынешних прикордонников и ветеранов. Скульпторы были, если память не изменяет, изо Львова. Поразительно, но не было украинских флагов – только пограничные, а ещё один красный. Его держал, стоя у подножия памятника, седой ветеран в советской пограничной зелёной фуражке.