Привычно ругаем Минобороны, а оно сделало– таки вещь, которой пока нет равных на всём натовском пространстве. «Валит» всех «пернатых», даже «Бабу Ягу» останавливает, фокусирует и дальше всё зависит от ловкости и меткости автоматчика и пулемётчика. Может и с «камикадзе» побороться, но здесь есть свои особенности, которые показали ребятам.
Это было утром в день приезда, а уже по возвращении домой дозвонились пэвэошники: «завалили» три беспилотника нашим «ружьём» и сделали «беспилотную зону» над всеми позициями полка. А если бы такую «дурёху» в каждый полк? Со слепым врагом, да ещё с беззубым любо-дорого общаться. Но ведь тогда и война закончится…
Кто бы и что бы ни говорил насчёт «вагнеров», но считаю их пока непревзойдёнными спецами штурмов больших и малых городов и посёлков. Ключ к пониманию – особая психология бойцов, беспрекословное подчинение и даже просто врастание в ткань отряда, разумность и бережливость, взаимовыручка, абсолютное бесстрашие, авторитет командира не в силу должности, а в силу умения воевать и масса других особенностей. И главное – здесь нет нивелировки по принципу «я начальник – ты дурак». Здесь вчерашний войсковой полковник может быть в подчинении вчерашнего бармена, никогда прежде не служившего в армии. И всё лишь потому, что этот гражданский оказывается умнее, прозорливее, способным молниеносно принимать решения, вычленяя главное и разумное.
Как-то писал о Саше, пришедшем в батальон вместе с Юрой, бывшем омоновце, после расформирования подразделения «вагнеров». Через неделю в помещении была идеальная (по возможности) чистота, круглосуточное дежурство, взаимовыручка и взаимозаменяемость, курение только во дворе и в специальном месте, до блеска вычищенное личное оружие, беспрекословное выполнение команд. И не было, как прежде, разбросанных сапёрных лопаток и рваных бушлатов. Изменилась сама атмосфера, и заблестела какая-то внутренняя удаль в глазах бойцов.
Именно к ним мы привезли Мишу – добровольца, передав из рук в руки и строго наказав не обижать новичка, тем более никогда не служившего в армии и с внутренним ужасом взирающего на автоматы, пулемёты и всякую стреляющую и взрывающуюся всячину.
Мы доставили им генератор (новенький!) и систему управления беспилотниками-камикадзе. Дал только одну сеть – «зажал» другую для штурмовиков. Как ни старался Старшина тайком передать им ту или иную «заначку», но на этот раз номер у этого фокусника не прошёл: он из машины норовит передать, а я забираю и обратно в салон. Конечно, не обделили и не обидели, но дали ровно столько, сколько можно без ущерба другим.
Саша утешает Старшину: не переживайте, дядя Витя, мы добудем всё, что надо. Кто бы сомневался: для этой «шпаны» нет ничего невозможного. Саша мгновенно организовал выгрузку и перегрузку в свой пикап генератора, сетей и всего остального, и все с готовностью ему подчинились. Точнее, включились в работу, потому что он наравне с ними разгружал-грузил. Он и в бою не за спинами ребят – своим примером показывает, как надо воевать, как проходить траншею, как зачищать её, с какой стороны заходить в дом и в какой последовательности, наглядно и доходчиво разъясняя, что твой номер – второй после гранаты. Она всегда должна заходить первой.
Саша уехал: он нащупал интересный блиндажик и надо было решить его судьбу. Нас с собою не взял: резвость нужна, а что с этих старичков взять? Хотя здесь он поторопился с выводом. После его отъезда стало как-то пресно на базе, накатила усталость, к тому же звуки прилётов заметно приблизились и судьбу испытывать не хотелось.
Провожал командир роты беспилотников. Что нужно? Да, конечно же «Мавики» и дроны-камикадзе. Хотя бы десяток. На мой прищуренный взгляд и ехидный вопрос: «Ты что, дядя, ошалел?» безмятежно пожал плечами и улыбнулся: «Ну хотя бы пяток, а?»
Обещать ничего не стали, но ротный никогда ничего не просил раньше, а теперь посмел: значит, допекли укры и достало наше Минобороны, не способное обеспечить беспилотниками собственную армию. Надо помочь.
Несмотря на все плюсы я категорически не приемлю частные армии. У государства должна быть армия и только, а не разномастные полупартизанские формирования, иначе грош цена такому государству. Это либо иллюстрация его бессилия, либо конечный уровень коррумпированности. «Вагнера» здесь стоят особняком, их роль неоспоримо велика в СВО и в решении специальных задач за рубежом, кто бы что ни говорил и как бы ни стремился вылить на них ушаты дёгтя. Они уже заслужили себе славу своей беззаветной преданностью России, своей отвагой и мужеством. Только вот всегда ли эти задачи государственные?
Генштаб по-прежнему формирует неиссякаемые так называемые добровольческие отряды, батальоны да бригады вместо того, чтобы приводить в боевое состояние армейские подразделения, обеспечить перевод их снабжения на иной качественный уровень. И зачастую очередные паны атаманы Грицаи Таврические со своими потешными войсками то провалят операцию, то разбегутся при первом же разрыве, то старательно изображают несокрушимую силу и твёрдость, настрополившись драпать. И совсем немногие понимают, что за ними стоит алчность чинов (из каких структур?) и банальный санкционированный способ расхищения.
Выигрывают войну не ЧВК и всякие добровольческие бригады, батальоны и отряды по имени «Редут», «БАРС» и прочая. Войну выигрывает государственная система со специальным военным образованием, объективно передовым вооружением, его производством, перспективными разработками новейших систем, с развитой медициной и психологической помощью по купированию посттравматических синдромов и реабилитации, с государственной социальной помощью. Со всем тем, чего нет и быть не может по определению у частных военных компаний, иначе частных армий, созданных для решения локальных вопросов.
Старшина, эдакий почтальон Печкин, придумал доставлять не просто письма нашим бойцам, но ещё и детские рисунки с прикреплённым треугольником. Не рисунки даже, а шедевры! Боец пишет ответ юному художнику на письме-треугольничке и оно возвращается адресату. Прошлый раз привезли немного рисунков с письмами – десятка полтора всего, сейчас примерно столько же. Теперь стены блиндажей в рисунках детей. Ребята говорят, что так даже теплее. Пусть стыло и нетоплено, да и печка успела забыть вкус сосновых поленьев, но рисунки на стене отогревают сердца.
Старательно пишет ответ симпатяга Влад, механических дел мастер, дивизионный уникум. Не существует в природе такой поломки, которую бы он не устранил. Вечно чумазый, со въевшимся в руки машинным маслом, с чёрной каймой под ногтями он старательно водит ручкой по листу бумаги. А лицо… Ну что лицо? Светится оно от счастья, словно вновь дома оказался, словно с дочуркой разговаривает…
Напротив, за самодельным столом Толстой, только не Лев, а Александр, но с завидной тягой к писательству. Ремонтировал свою «Гвоздику» целый день, зашёл передохнуть, и тут Старшина взял его «в плен». Впрочем, он даже рад был этому и безропотно принялся писать письмо. У него дома остались две дочурки, и мысленно он обращался к ним, а не только к незнакомому юному художнику.
Когда прощались, Толстой мечтательно произнёс:
– Знаешь, о чём мечтаю? Чтобы мои детишки никогда не рисовали войну. Чтобы они никогда даже не знали этого слова, а тем более её горький вкус…
Третья декада
Сегодня двадцать первое апреля. Не просто дата – это день рождения Алексея Викторовича Полуботы. Поэт, секретарь Правления Союза писателей России, доброволец, пропал без вести под Синьковкой в декабре прошлого года. Осталось трое детей, жена, друзья, стихи, очерки, фильмы… Хочется верить, что следующий его день рождения встретим вместе, но…
Тогда, в декабре, в бессмысленных и страшных «мясных штурмах» легли в снегах на подступах к Синьковке штурмовые роты по прихоти бездарных командиров. Сначала отчитались о победе – взятии села, а потом послали на смерть русских мужиков.
Уже погибло десять – десять! прозаиков, поэтов, публицистов нашего Союза писателей России. Анатолию Ерёменко (псевдоним Анатолий Гончар) присвоено звание Героя России посмертно. Ни один другой писательский союз не может сказать, что его члены сражаются на полях Украины. Ни одно иное писательское объединение ни слова не сказало в защиту России. Ни один представитель иной писательской организации не поехал на фронт, не выступил перед бойцами или в госпиталях. Никто из них не поддержал решение Президента о проведении Специальной военной операции.
Всё это делал только наш Союз. Более того, он воевал, он сражался, он терял своих сыновей.
Алексей Полубота пришёл на Донбасс в 2014-м вместе с Русской весной и сердцем прикипел к нему навсегда. Писал репортажи, снимал фильмы, жил надеждой, что когда-нибудь, но вернётся эта земля героев в Россию. А ещё он воспевал подвиг людей мужественных, поднявшихся в бой за честь великой страны. Мужество людей, благодаря которым Донбасс остался русским, даже когда ему приставили нож к горлу. Не сдался, не покорился…
Эти русские мальчики стали мужчинами
в том далёком горячем и грозном году.
Под ракетами, пулями, злобными минами
беззаветно поднялись, чтобы встретить беду.
Выходили на танки, в камуфляж облачённые,
с калашами избитыми, а иной – с ППШ.
И вот сколько уже матерей носит чёрное,
и о новых погибших кровью плачет душа.
Это русские воины, от позора нас спасшие.
Будьте, братья, спокойны – доведём до конца
эту злую войну. Вы, конечно, и павшие
победить помогаете вас сменившим бойцам.
Это была настоящая донбасская команда – он, Алексей Шорохов, Люда Семёнова, Светлана Размыслович, Ирина Гамаюн… Их дороги войны пролегли от Луганщины до Днепра. Их знали и с нетерпением ждали в Зайцево и Горловке, в Донецке и Докучаевске, в Мариуполе и Волновахе… Любят и ждут их светлые, добрые, жгучие и пронзительные стихи…