На приёме, среди гостей мэра и вообще заметно изменившейся с момента отрыва города от США городской элиты было неплохо. Новую имперскую аристократию любопытным образом оттеняли гости из других стран, создавая специфический, но радующий коктейль. Смещать, но не взбалтывать или нечто вроде того? Ага, в точку. Тут, в этом особняке, люди и впрямь перемешивались на какое-то время, «приклеивались» друг к другу для разговора, а затем вновь расходились. Иногда найдя общий язык, порой оставшись при своих, зато вялым и скучным времяпрепровождение назвать не получилось бы даже у злостного недоброжелателя.
Гостей не только угощали, но и «угощали». В том плане, что редкие вина соседствовали с приглашёнными дипломатами из Европы, а блюда кухонь Старого и Нового Света особенно хорошо шли под язвительные комментарии полковников и генералов различных армий относительно уже прошедших, сейчас ведущихся и только запланированных на среднесрочную перспективу войн.
Войн, к слову сказать, хватало. Австро-прусская в Европе. Бразильско-парагвайская в Южной Америке, которая и тут, в этой реальности, обещалась быть зело продолжительной и разорительной для всех участвующих в ней государств, то есть Бразилии, Парагвая, Уругвая и Аргентины. Выгодоприобретатель? Пока что лишь Великобритания, щедро раздающая кредиты всем, помимо собственно Парагвая. Хотя и с Уругвая взять было особо нечего, да и сверхнестабильность, её также следовало учитывать.
К северу, в Центральной Америке, Испания начала свою игру, воспользовавшись сложной ситуацией в Никарагуа. Там ещё помнили власть удачливого авантюриста, полковника Уокера, и далеко не все помнящие относились к тому времени с неприязнью. Плюс чисто испанская партия, желающая восстановления власти метрополии. Одно плюс другое, вторжение испанских войск с дипломатической и финансовой поддержкой Американской империи — всё это гарантировало в самом скором времени установление войсками королевы Изабеллы полного контроля над ещё одним куском бывших колониальных владений. А дальше, когда военная и первичная поствоенная стадии закончатся, можно было приступать и к работал по прокладке канала. Теперь уж точно не Панамского, но столь же выгодного с коммерческой, военно-стратегической и геополитической точек зрения. Могли ли рыпнуться соседи? Вполне. Но лишь в том случае, если бы получили поддержку Великобритании. Это была ещё одна немаловажная тема, которая могла всплыть. Но пока… Пока мы, то есть Испания и Американская империя, не лезли в бразильско-парагвайскую заварушку, англичане делали вид, что ничего не происходит в Никарагуа. Этакое взаимное изображение из себя слепоглухонемых в особо избирательной форме.
И Африка, куда ж без неё! Окончившаяся Бурско-зулусская война, по результатам которой от Зулуленда ровным счётом ничего не осталось. Считалось, что Трансвааль урвал от зулусов меньшую часть земель, в то время как большая досталась британцам. Удачно досталась, поскольку после смерти обоих правителей зулусов, Мпанде и Кечвайо, лейтенант-губернатору Наталя Генри Бульверу удалось заключить с мелкими зулусскими царьками очень выгодные договора. В основном из-за страха дикарей перед бурами, но это уже так, детали. Мы с этого получили то, что хотели получить — золотоносные и алмазоносные участки, которые лишь предстояло начать разрабатывать. Зато когда эта самая разработка начнётся… Вой будет слышен аж из самого Лондона!
Мда, вот об этих войнах и шли основные разговоры среди офицеров и «примкнувших к ним» любопытствующих штатских, плюс о возне в Средней Азии, где русские войска медленно, но верно продвигались, обещая в скором времени, вслед за Кокандом, сожрать и Бухару, а там и до Хивы очередь дойдёт. В успехе генерал-губернатора Туркестана Черняева я даже не думал сомневаться. Не после того, как тот стал получать из Санкт-Петербурга полное одобрение императора, сопряжённое с присылкой подкреплений, оружия. амуниции и всего необходимого как для войны, так и для обустройства на уже завоёванных землях.
Кружащиеся в ритме вальса и не только дамы с кавалерами, наряды по последним пискам американской моды, уже довольно серьёзно отошедшей в сторону от консерватизма. Музыка… разная и тоже с новыми нотками и мотивами. Теперь уже Новый Свет постепенно начинал диктовать старушке Европе стиль жизни, развлечений и даже передовые политико-прогрессивные веяния. Своеобразная шла диктовка, но это только в плюс и никак не в минус. По моим представлениям так уж точно.
Меня таки да вытащила танцевать сперва Вайнона, потом, правда, дав малость отдохнуть и прийти в себя от не самого любимого занятия в этом мире, «передала» иной персоне, как раз из числа прибывших из другой страны. Не сразу, а через «прокладку» в виде ещё троицы дам, ну да не в этом суть. Мэри Энн по фамилии Дизраэли. Ага, ни разу не совпадение, а самая что ни на есть законная супруга британского министра иностранных дел. Что может быть естественнее танца на организованном мэром Нью-Йорка приёме двух не самых незначительных персон? То-то и оно, что это воспринималось как совершенное нормальное явление. Дальше уже дело техники.
— Мистер Станич, — уже ближе ко второй половине танца вымолвила Мэри Энн, перейдя от общих слов к делу. — До моего супруга дошли слухи, что вы хороший игрок в карты.
— Всё относительно, леди Мэри. Кто-то действительно может так считать. Опять же игра игре рознь. В тот же покер, сильно популярный по эту сторону океана, играть умею не так чтобы хорошо, да и любви к данной игре маловато.
— А бридж?
— Куда как более интересная игра. Зависящая отнюдь не от одной удачи, требующая ещё и умственных усилий. Но вы ведь не просто так об этом спросили.
— Конечно, — улыбка, немного анигранная, но именно что немного. — Мой супруг предлагает вам и вашему другу сыграть.
— Против него и генерала Шермана, не так ли?
— Вы проницательны.
— Положение обязывает, миледи. Иные спутники, помимо участвующих в игре, допустимы?
— Я хотела бы сопровождать своего мужа и не откажусь посмотреть на войну за зелёным сукном.
— Она хоть и бывает яростной, но кровь льётся гораздо реже. чем на войне настоящей. И только в случае наличия шулеров или когда ставки столь велики, что дух захватывает, а вот платить долг чести уже нечем.
В очередной раз чуть ли не спотыкаюсь, едва-едва сумев избежать ситуации, когда наступил бы на ногу партнёрше. Хорошо ещё, что графиня Биконсфильд — а этот титул был пожалован Дизраэли хоть и недавно, но куда раньше того, прежнего варианта — сумела и меня малость поддержать, и сама уклониться от конфуза при танце со столь неумелым партнёром. И никаких следов досады или там недовольства на лице и в движениях.
— Прошу прощения. Скользить по паркету — совсем не моё. В том числе и касаемо танцев. И это несмотря на не самые малые старания освоить танцевальное искусство.
— Зато по полям сражений вы «скользили» гораздо умелее, Виктор.
— Не такое и далёкое, но уже прошлое. Теперь другая ситуация. Да и оказавшийся на боле боя министр не просто, а тайной полиции — это или нонсенс, или ситуация, когда всё потеряно и остаётся только умереть с оружием в руках.
О, вот и танец закончился. Остаётся вернуть графиню законному супругу, согласно этикету. А ещё уведомить Дизраэли, что я и мои спутники будем просто счастливы встретиться в самом скором времени за карточным столом. Кто-то будет играть, кто-то смотреть, но всем очевидно — это лишь фиговый листок, как бы прикрывающий истинную цель встречи и разговоров.
— Ну что, Вик? Ну как? — подобно ястребу, набросилась на меня терзаемая любопытством Вайнона. едва я вернулся от четы Дизраэли к ней и Вильяму.
— Нас приглашают на партию в бридж. Вот прямо здесь, в одном из небольших кабинетов. Четыре игрока и две дамы, ты и Мэри Энн, графиня Биконсфильд. Джентльмены играют, леди смотрят и порой комментируют. Ну и просто своим присутствием добавляют атмосфере хотя бы толику тепла и уюта.
— Тепла я бы добавила, — проворчала индеаночка. — Полила бы Шермана керосином и спичку поднесла, чтобы не позорил старое индейское имя Текумсе.
Злобненькая прелесть. Смотрю и сердце радуется. Я это знаю, она это знает… Проклятье, да почти всё ближнее и не только окружение в курсе.
— Ладно, шутки в сторону. Придется вежливо улыбаться и вести осмысленный разговор. Мечтать о расчленении и торжественном аутодафе не возбраняется. Улыбкам это вообще придаёт дополнительную искренность.
— Это как? — малость опешил Степлтон, хотя уже давно мог привыкнуть к извилистости путей, по которым бродят мысли в моей голове.
— Улыбаешься искренне, потому как представляешь этого человека на эшафоте, у расстрельной стенки или просто закопанным в уютном деревянном гробу.
— Вик… ты как всегда. Сколько лет тебя знаю, а всё равно продолжаю изумляться.
— А так жить интереснее. Пойдём, однако. Думаю, нас уже ждут.
Ждали, факт. И даже с нетерпением, хотя и замаскированным. Дизраэли держал лицо идеально, а вот Уильям Текумсе Шерман, будучи куда менее искушённым в искусстве лицедейства и некоторых аспектах политики, читался куда легче. Обеспокоенность, толика страха, но вместе с тем решимость добиться желаемого.
Абсолютно искренне ему улыбаюсь. Про себя, понятное дело, желаю бросить тушку в кислоту, а уже потом, полурастворившегося, перебросить на ростки бамбука. Вслух звучит абсолютно другое:
— Мистер Шерман. Искренне рад нашей с вами встрече. И не могу не оценить то, что она происходит не на поле боя, а вот в такой милой, комфортабельной обстановке. Граф Биконсфилд. Счастлив вашему очередному прибытию на землю империи. И поздравляю с титулом, который вами абсолютно заслужен. Рад, что королева Виктория по достоинству оценила того, кто может стать достойным продолжателем дела Питтов, старшего и младшего, а также Пальмерстона, дай боги ему крепкого здоровья.
— Лестно это слышать, — раскланивается Дизраэли, изображая предельную приветливость. — Но нас ждёт сражение за карточным столом. И разговор тоже.