***
Сула стояла в убогом металлическом кабинете, смотрела на ружья на стене над столом и считала тех, кого пережила. Кэроль, ПэДжи Нгени, Казимир.
Антоний, почти ставший ее отчимом. Ричард Ли, ее погибший капитан, и вся команда "Неустрашимого".
Хромуша, ее парень на Спэнии, который тоже наверняка умер.
Тысячи наксидов, которые почти не в счет, потому что она не знала их лично.
Каждая смерть как бросок костей. Несмотря ни на что, она выигрывала. К другим удача была не так щедра.
Мартинес опять входил в ее жизнь, и Сула спрашивала себя, осознает ли он, насколько это опасно. Но он был везучим, как она как-то сказала ему, он был самым большим счастливчиком во вселенной. Интересно, пересилит ли его удача то невезение, какое Сула, казалось, несла другим.
Кое-что можно было просчитать. Фертильность Мартинеса сыграла свою роль, Чены получили наследника. Наверное, он семье больше не нужен, по крайней мере пока.
Любопытно, как воспримут Мартинесы, если он разведется с женой, которую знал всего семь дней. Их клан тоже получил свое, войдя в высшее общество Верхнего города и обретя наследника Ченов с генами Мартинесов. Будет ли лорд Чен сейчас возражать, если его выскочка-зять сбежит, развязав руки дочери и дав ей шанс выйти замуж за кого-нибудь поблагороднее?
Сула подумала и о Миши, но та, по воле главнокомандующего, уходит в забвение и больше не сможет карать или миловать. Ее можно не учитывать в этом раскладе.
Даже если клан Мартинесов воспротивится, найдутся обходные пути. Теперь Сула знала, к кому обратиться за такой помощью.
Она представила себя в качестве безупречной, обожающей мачехи, качающей на коленях юного Гарета, пока его пальчики перебирают ее медали. Мачехи, заменившей безвременно погибшую мать, которую он почти не знал…
Сула немного посмаковала эти мысли и отвергла их. Кровь не подходящее начало новых отношений. Лучше начать не с убийства, а с надежды.
К тому же не следует становиться должницей такого, как Сергий Бакши. Это до добра не доведет.
Если отношения продолжатся, то пусть развиваются, как всегда, со слезами и яростью, страстью и злостью, печалью и предательством.
А она, в эпицентре бури, будет бросать кости, испытывая судьбу.
***
Оба корабля мчались, поддерживая постоянное ускорение в 1 g. Красили и полировали стены и палубы. Готовили блюда и устраивали приемы. Плановый ремонт шёл по графику. Время от времени проводились учения, просто чтобы держать экипажи в форме. Жизнь по большей части стала легкой.
Связь с внешним миром оставалась ограниченной. Станцию в Бачуне, между Магарией и Заншаа, разрушенную Праведным Флотом, не заменили, впрочем, как и другие, уничтоженные эскадрой Чен и Четырнадцатой легкой эскадрой. Связь была прекрасной только на территориях, во время войны подчинявшихся наксидам, а теперь отданных лорду Торку, сидящему в новом штабе на Магарии, проблем со связью не было. Для отправки сообщений вне этой зоны требовалась ракета, но на "Прославленном" и "Уверенности" не происходило ничего важного, чтобы ее посылать.
На полпути корабли аккуратно развернулись и начали торможение, которое закончится на орбите Заншаа. Сразу после входа в систему Магарии, они послали сообщение, приветствуя главнокомандующего на кольце планеты. В ответ получили стандартное подтверждение от штаба, и на этом вроде всё закончилось.
Но на следующий день пришел приказ от Торка.
Он касался леди Сулы. Дав показания комитету избранных, она должна была отправиться на Терру и продолжить службу в качестве капитана на кольце.
Сула с восторгом поняла, что это и есть ее наказание. Ссылка на пару или больше лет на забытую, захолустную планету, лежащую вдали от торговых путей, которая к тому же оказалась родиной ее расы.
Терра. Земля. Так она сможет собственными глазами увидеть Византию, Сиань, СаСуу. Собственными руками потрогать древний мрамор и прикоснуться к самому хрупкому фарфору империи. Сможет искупаться в океанах, бывших колыбелью бесчисленного множества форм жизни этой планеты.
Там она прогуляется между искусно сделанными памятниками истории Терры, и прах царей будет скрипеть под ее подошвами.
Вот такое наказание.
Сула рассмеялась.
Если б только Торк знал. Если б только знал.
***
Целыми днями Мартинес строил туманные планы. Или предавался фантазиям. В царящей на кораблях искусственной, переполненной ритуалами атмосфере становилось сложно отличить одно от другого.
Сула, реальная и прекрасная, была рядом, и он желал ее. Они встречались раз в два или три дня, но уже не оставались наедине. Поцелуй он ее или впервые за долгое время дотронься до руки, кто-нибудь – Миши, Чандра, слуга – обязательно заметит, и через несколько часов об этом будут знать все. При встрече он старался не смотреть на Сулу, опасаясь выдать себя завороженным взглядом.
Не имея привычки сомневаться в себе и своих чувствах, он не доверял и раздражался из-за окружающей его неопределенности. Путешествие из Наксаса в Заншаа было переходом из войны в мир, из славы в безвестность, из долга в безответственность. Так и подмывало забыть, что в конце ждет посадка и будет она довольно жесткой.
Мартинес мысленно торговался с лордом Ченом. " Можете забрать дочь и использовать как пешку в политических играх. В обмен вы с сестрой продолжите поддерживать мою карьеру во флоте. Надеюсь, вы согласны, что это справедливо.
И еще одно, – добавлял он, – ребенок останется у меня".
Эта фантазия, или план, или что бы там ни было, казалась вполне разумной, пока он не подошел к рабочему столу и не увидел плывущие изображения Терзы с сыном, а с ними и всё безумие своих мыслей.
Сула уже дважды отвергала его. Верх безумия давать ей третий шанс.
Потом он сталкивался с ней на званом обеде или ужине, и его опять бросало в жар от чувств.
***
"Прославленный" пролетел сквозь Первый тоннель Магарии, оставив изолированную территорию Торка позади. На фантазии Мартинеса обрушился поток скопившихся за это время новостей, писем и видео.
Мартинес получил кучу сообщений от Терзы – от электронных факсимиле ее коротких записок до съемок с юным Гаретом. Когда Терза заговорила в камеру, младенец повернул головку, стараясь увидеть, к кому обращается мама, и явно удивился, что ни к кому. Мартинес замер от умиления.
"Ребенок останется у меня ".
Это неизменное условие сделки.
Сообщения Терзы говорили о том, что она с облегчением встретила новости из Магарии и Наксаса. "Даже если мы не можем сейчас тебя увидеть, хотя бы знаем, что, где бы ты ни был, с тобой всё хорошо ".
Последнее сообщение пришло с корабля. "Я отправилась с отцом. Совет Флота переезжает из… одного засекреченного места в другое, и я еду с ним как хозяйка, представляющая клан".
Он с горечью подумал, что Терза опять переезжает и Миши знает куда, а он нет. Иногда семейство Чен представлялось ему огромным тайным обществом, целью которого было держать его в неведении.
На следующий день Миши пригласила Мартинеса на коктейль. Роскошные блюда, в течение месяца поглощавшие внимание офицеров и поваров, сменились чаем, коктейлями и азартными играми. Это произошло, потому что, во-первых, все набрали вес, а во-вторых, деликатесы, взятые на борт в Чиджимо и Заншаа, заканчивались.
Мартинес обнаружил Миши в кабинете, а не в большой столовой. Перед ней были тарелочки с хлебом, соленьями и консервированной икрой, над которыми витал запах несвежего оливкового масла. Вандервальк смешала напитки и разлила в охлажденные бокалы. Миши задумчиво смотрела на свой коктейль, временами делая небольшой глоток.
Она выглядела усталый, и даже искусно наложенный макияж не смог полностью скрыть тонкие морщинки, появившиеся у глаз и губ. Она глядела в бокал, словно видела там конец своей карьеры, и это ей не нравилось.
– Я говорила с Маурицием, – помолчав, начала она. – То, что Парламент сделал лорда Торка главнокомандующим бессрочно, беспокоит его не меньше, чем нас. Даже больше, ведь ему придется сталкиваться с Торком на заседаниях Совета, а нам нет.
Мартинес глубоко сомневался, что кого-то Торк беспокоит больше, чем его, но всё равно промычал что-то сочувствующее.
– Мауриций кое-что рассказал мне о закулисных переговорах, – продолжила Миши. – Вы знали, что правительство почти всю войну поддерживало контакт с наксидами?
– Как Торк с Даксадом перед Второй Магарией? – спросил Мартинес. – Обсуждали тонкости Праксиса?
Миши улыбнулась.
– Наверное. Думаю, что в основном обменивались ультиматумами. После потери Заншаа наксиды пошли на серьезные переговоры.
Чувствуя на языке вяжущий вкус коктейля, Мартинес поднял глаза на Миши:
– В самом деле?
– Они пытались заключить мирный договор. Но мы настаивали на безоговорочной капитуляции, а они не видели причин соглашаться, пока у них оставался действующий флот.
После Второй Магарии всё стало еще серьезней. Но, видимо, они поставили на победу в Наксасе, исчезни мой флот бесследно и условия мира были бы иные. Наша победа выбила у них из-под ног последнюю опору.
– Им осталось лишь совершить самоубийство, – добавил Мартинес.
– Да.
– Не буду притворяться, что мне жаль.
Она чуть пожала плечами, показывая, что и ей их не жалко.
– Я получила видео от Терзы, – сказала Миши. – Выглядит отлично. А Гарет просто очаровашка и явно умница.
– Явно гений, – поправил Мартинес.
Миши улыбнулась.
– Да. – Улыбка померкла. – Тяжело не видеть, как растут такие малыши? Я-то знаю.
– От ваших что-нибудь слышно?
– Да. Джеймс поступил в академию, наконец.
– Поздравьте его за меня.
– Поздравлю. Стал курсантом Академии Ченг Хо.
Это была академия Флота для терранской элиты. Миши и Сула учились там. Мартинес заканчивал менее престижную Нельсоновскую академию.
Лицо Миши потемнело.
– Я не уверена, что Флот – мудрый выбор. Не знаю, смогу ли теперь ему помочь, пока наша карьера в руках Торка.