– А интерьер продумали? – спросил он.
Джукс был готов и к этому вопросу. Мартинес просмотрел эскизы кабинета и столовой, не менее броские, чем обшивка "Прославленного". Кабинет был сделан в тонах тропической зелени, а темно-красная с охрой столовая напоминала скалы из песчаника, возвышающиеся над пустыней.
– Продолжайте в том же духе, – сказал Мартинес. – И если в голову придет что-то другое, не стесняйтесь, прорабатывайте тему. Времени у нас много. – Прибытия в док и ремонта пока не предвиделось: рейд в тылу наксидов продлится еще пару месяцев, а потом Флот воссоединится для взятия Заншаа.
На пути к перекраске стоит целая война.
Тем не менее, Мартинес не видел причин отказываться от планирования своего триумфа и его последствий, например, он мог бы украсить "Прославленный", словно это его собственная яхта. Тут либо громкая победа, либо безвременная гибель, и Мартинес предпочел бы первое.
– Следовало вам напомнить, милорд, что капитан Флетчер платил мне ежемесячно по шестьдесят зенитов, – сказал Джукс.
– Я видел счета капитана, он платил двадцать, – ответил Мартинес. – Со своей стороны, предлагаю вам пятнадцать.
Пока он говорил, самодовольная уверенность на лице художника сменилось досадой и страхом. Он смотрел на Мартинеса, будто тот превратился в клыкастого дракона. Капитан же с трудом сдерживал смех.
– Мне не нужен личный художник, – пояснил он. – Я бы предпочел опытного такелажника, но…
Джукс сглотнул.
– Да, милорд.
– Я вот что подумал, – продолжил Мартинес. – Когда у нас появится больше времени, можно начать портрет.
– Портрет, – глухо повторил Джукс. Он явно не пришел в себя от огорчения, потому что спросил: – Чей портрет, милорд?
– Портрет отважного шкипера, не боящегося выделяться из толпы обычных офицеров, – сказал он. – Я должен выглядеть романтично, решительно и очень импозантно. В руке у меня будет "Золотой шар", а рядом – "Корона" и "Прославленный". Остальное додумаете сами.
Джукс заморгал, будто пытался перепрограммировать свой разум, а мигание было частью кода.
– Так точно, милорд.
Мартинесу захотелось сказать ему что-то хорошее, чтобы отвлечь от грустных мыслей:
– Благодарю, что сменили картины в моей спальне. Эти гораздо лучше.
– Всегда рад помочь. – Джукс перевел дыхание и явно пытался наладить контакт с сидящим перед ним человеком. – А что понравилось больше всего? Чтобы я знал ваши вкусы для дальнейшей работы.
– Женщина и кот, – ответил капитан. – Хотя раньше я ничего подобного нигде не видел.
Джукс улыбнулся.
– Картина и правда нестандартная. Старое североевропейское полотно.
Мартинес посмотрел на него.
– А Северная Европа это где, собственно?
– На Терре, милорд. Картина написана еще до прихода шаа. По крайней мере ее оригинал, потому что это, возможно, копия. Сложно утверждать. Вся документация на языках, на которых уже не говорят и почти не читают.
– Выглядит она достаточно старой.
– Нужна реставрация. – Джукс сделал многозначительную паузу. – У вас хороший вкус, милорд. Капитан Флетчер купил ее несколько лет назад, но она ему не понравилась именно своей непохожестью ни на что другое, поэтому он убрал ее в хранилище. – Его рот презрительно скривился. – Не знаю, зачем он взял ее с собой на войну. Это полотно уже ничем не заменишь, если погибнет вместе с кораблем. Может, хотел держать рядом из-за стоимости, не знаю.
– Из-за стоимости? Сколько же эта картина стоит? – спросил капитан.
– Думаю, что он заплатил за нее не меньше восьмидесяти тысяч.
Мартинес присвистнул.
– Вы могли бы ее выкупить, милорд.
– Нет, не по такой цене.
Джукс пожал плечами.
– В любом случае, вам бы понадобилось разрешение на предметы религиозного искусства.
– Религиозное искусство? Разве это оно? – поразился Мартинес.
– Рембрандт. "Святое семейство с кошкой". Если бы не название, никто бы не догадался, что она связана с религией.
Удивленными глазами Мартинес внимательно посмотрел на картину. Он бывал в музеях предрассудков и видел, что висело в каюте у Флетчера, поэтому знал, что религиозное искусство возвышенно, или роскошно и благородно, или в крайнем случае чрезвычайно умиротворяюще, но некрасивая мать, кот и ребенок в красной пижаме выглядели так успокаивающе обыденно.
– Кошек ведь редко рисуют на картинах со Святым семейством?
– Никогда. Только не их. – Джукс улыбнулся.
– А раму? Красный занавес?
– Это все вклад художника.
– И красная пижама?
Джукс рассмеялся.
– Она хорошо сочетается с красным занавесом.
– Может, название неверное?
Джукс покачал головой.
– Непохоже, милорд, хотя всё возможно.
– Так почему же это религиозное искусство?
– Святое семейство обычная тема для таких картин, хотя чаще всего Деву Марию изображают в синем платье, ребенка – голым, а рядом всегда кто-нибудь, ну… – он искал подходящее слово, -…парит. Конкретно эта трактовка непривычна, хотя твердого и неизменного канона не существовало. Например, Нараянгуру традиционно висит на аяке, потому что зелено-красные цветы этого дерева очень красивы, но Нараянгуру капитана Флетчера распят на вел-трипе, а не на аяке.
Эти слова навели Мартинеса на кое-какие мысли, и он сел, подняв голову.
– … а "Мадонна в скалах" да Винчи произвела…
Мартинес жестом попросил Джукса замолчать. Тот закрыл рот и уставился на него.
– Дерево аяка, – пробормотал Мартинес. Джукс мудро не прерывал его.
Мартинес напряженно думал, мучительно вспоминая что-то. Упоминание об аяке вызвало цепочку ассоциаций, приведшую к определенным выводам, но из головы тут же испарились исходные факты. И сейчас он сознательно и осторожно отматывал ход мыслей назад, чтобы докопаться до идеи, послужившей начальной точкой.
Он молча поднялся и прошел к сейфу. Расстегнул пуговицу на мундире, достал висящий на шее ключ, вставил его в замок и набрал код. Печати треснули, когда открылась дверца, и на Мартинеса пахнуло застоявшимся воздухом. Он вынул прозрачную коробочку, в которую доктор Цзай положил драгоценности Флетчера, открыл ее и аккуратно разложил печатку, серебряное кольцо и цепочку с золотой подвеской. Подняв последнее украшение к свету, он рассмотрел кулон, сделанный в форме дерева и сверкающий изумрудами и рубинами.
– Это аяка? – спросил он.
Джукс прищурился, рассматривая раскачивающуюся подвеску.
– Да, именно она.
– Можно ли сказать, что этот кулон очень редок, или необычайно красив, или имеет иные, характерные только для него, черты?
Джукс моргнул, а потом нахмурился.
– Это очень изящная работа, довольно дорогая, но ничего необычного.
Мартинес сжал в кулаке украшение и вернулся к столу.
– Комм: вызываю лейтенанта Прасад.
В дверях замаячила чья-то тень, Мартинес поднял голову и увидел Марсдена с планшетом в руках.
– Милорд, если вы заняты…
– Нет. Входите.
– Лорд капитан, вызывали? – С настольного дисплея на Мартинеса смотрела Прасад.
– У меня к вам вопрос. Капитан Флетчер носил кулон в форме дерева?
Чандра недоумевающе ответила:
– Да.
– Он носил его все время?
– Да, насколько я помню. – Чандра посмотрела с возросшим интересом. – Хотя он снимал его, направляясь, ну, в постель.
Мартинес поднял сжатую в кулак руку так, чтобы ей было видно, и разжал, выпустив кулон, повисший на цепочке.
– Это он?
Чандра прищурилась и поднесла свой нарукавный коммуникатор поближе.
– Похоже на то, милорд.
– Благодарю, лейтенант. Конец связи.
Экран погас, скрыв изумленное лицо Чандры. Мартинес, чувствуя, как в крови закипает адреналин, рассматривал подвеску, но потом вспомнил, что он в кабинете не один и на него молча глядят Джукс и Марсден.
– Немного посидите. Мне нужно время подумать, – сказал он.
В голове бурлили мысли.
Он открыл на экране стола инструкцию по безопасности, предназначенную для констеблей и следователей. Одна из глав была посвящена описанию культов и их признакам.
"Нараянизм – религия, основанная на учении Нараянгуру (Баламбодады Сета), осужденного за веру в высший порядок и за то, что якобы творил чудеса. Идеи Нараянгуру напоминают философию терранца Шопенгауэра, которого в свое время обвиняли в нигилизме. Хотя приверженцы культа верят, что Нараянгуру был распят на аяке, документально установлено, что его пытали и казнили на Терре способом, более распространенным в год 5581 от Торжества Праксиса. Введенные в заблуждение верующие иногда узнают друг друга по цветущим веточкам аяки, которые носят в определенные дни, или по посаженным возле дома деревьям этого вида, или по бижутерии, фарфору и другим предметам, украшенным орнаментом, имитирующим это растение. Они также выработали собственную систему опознавательных жестов.
Нараянисты не воинственный культ и не представляют другой угрозы Праксису, кроме распространения ложных идей. Представители культа были недавно замечены на Терре, Преовине и Сандаме, где иногда целые кланы тайно участвовали в обрядах нараянистов."
Мартинес посмотрел на Джукса и опять поднял болтающийся на цепочке кулон.
– Почему капитан Флетчер носил это? – спросил он. – Кулон не представляет из себя особой ценности, ведь так?
Джукс казался озадаченным.
– Нет, милорд.
– Допустим, он действительно верил, – сказал Мартинес. – По-настоящему верил в Нараянгуру.
К удивлению Мартинеса на лице Марсдена появилась гримаса ужаса. Несколько мгновений секретарь подыскивал слова, а когда заговорил, капитану показалось, что его голос дрожит от гнева.
– Капитан Флетчер сектант? – выдавил Марсден. – Вы сами-то понимаете, что несете? Член клана Гомбергов и Флетчеров – сектант? Знатнейший пэр, чей великий род насчитывает тысячи лет…
Мартинеса поразила эта напыщенная отповедь, но у него не было настроения выслушивать помпезную лекцию по генеалогии.
– Марсден, – прервал он секретаря, – вы знаете, где хранятся личные вещи Тука и Козинича?