Из воспоминаний Сергея:
«После того как броневик увёз Медведя, Моторола сказал, что нужно ехать на перекрёсток опять, потому что там остались наши раненые и те, кто там залёг в кювете, пережидая активную фазу боя. На БМДшке мы переехали через перекрёсток на ещё одну целую заправку. В клумбе мы нашли тело бойца, который потом оказался командиром подразделения Волком.
— Кладите его на броню сверху, — сказал Моторола.
Спрыгнув на землю, мы с каким-то бойцом взяли за руки за ноги и закинули двухсотого на место, где находился двигатель. Там ещё всегда очень горячо было.
На обратном пути мехвод не церемонился с нами и ехал через перекрёсток быстро, поэтому тело Волка постоянно сползало. Я его ногой за спину придерживал, потом у меня весь ботинок ещё долго был в крови.
Проезжая мимо перекрёстка, где лежал Медведь, Моторола попросил мехвода остановить. Он увидел в 50 метрах от развилки на ж/д переезде двухсотого укра в чёрном шлеме с размозжённой головой. Это, видимо, был тот, кого переехал свой же бэтэр во время отступления.
— Давайте его заберём с собой, — предложил Моторола.
— Зачем? Нафиг он нам нужен? Нам надо уходить отсюда, мы рискуем, — еле уговорили его, чтобы он не забрал этого укра.
Вдруг на нас выезжает со стороны Красного Лимана БТР. Нацгады, видимо, тоже приехали за своими ранеными. Их БТР остановился от нас в метрах 100–150. Наш мехвод повернул башню в его сторону и замер. Никто не стрелял. Я тогда ещё с одним бойцом спрыгнул с брони и укрылся за ней, а все продолжили сидеть дальше — то ли они не понимали, что с ними может быть, то ли бесстрашные такие.
Так простояли наши машины секунд пятнадцать. Ни наш наводчик не выстрелил почему-то, ни укропы. Но они, понятно, почему не стреляли — у нашей БМДшки мощи больше — всё-таки крупнокалиберная пушка, а на их бэтэре только ПКТ.
В итоге наша БМД двинулась с места, и мы под прикрытием добежали за бронёй до зелёнки. А потом пересели опять на крышу и уехали в Славянск».
Кедр также частично участвовал в этом бою, поэтому я приведу здесь некоторые его воспоминания о том бое:
«Медведь — ополченец, которого украинская “Альфа” приняла за 800 кадыровцев.
5 мая Медведь с заместителем пришёл с утреннего совещания, нашей группе был отдан приказ выдвинуться на свободную охоту. Нужно подбить технику противника или взять какой-нибудь украинский блокпост.
То, что в это же время происходило у наших врагов, станет известно позже из интервью тех, кто принимал участие в бою, который произойдёт через несколько часов. Украинские спецназовцы скажут, что с этого боя для них началась настоящая война.
Накануне спецназ “Альфы” передал Краматорский аэропорт ВСУ и передислоцировался на новый блокпост севернее Славянска. Короткая дорога от аэропорта до нового поста проходила через восточные окраины Славянска, посёлок Семёновка. Пока это была ничейная территория. Ни у ополченцев, ни у украинских военных ещё не имелось столько сил, чтобы претендовать на контроль над этим важным транспортным узлом.
Задача украинского спецназа — выдвинуться с блокпоста в составе бронегруппы (четыре БТРа до ста человек) в посёлок Семёновка и обеспечить безопасное прохождение другой бронегруппы с большим начальником, которая шла навстречу им через потенциально опасный перекрёсток в населённом пункте.
На самом деле ввязываться в открытый бой с ополченцами не входило в планы украинцев. Тактика штаба АТО выяснится со временем — окружить город и покорить с помощью артиллерии.
Медведь разделил нашу группу на две части. Первая под командованием самого Медведя насчитывала одиннадцать бойцов, вторая, куда попал я, — шесть, старшим нашей группы был ополченец А. с боевым опытом Чечни.
Первыми в Семёновку прибыла наша группа. Там мы обнаружили два вражеских БТРа, они двигались к Семёновке от аэропорта, развернулись на перекрёстке и уехали обратно. Мы пытались подбить их из РПГ-у, но подвёл спусковой механизм. Действовали мы особо не маскируясь, потому решили, что нас могли заметить. Мы поехали в другой район, а группа Медведя приехала после нас в Семёновку. Они миновали перекрёсток и свернули в сторону Изюма. В это самое время навстречу им выдвинулся сводный отряд украинского спецназа, усиленный четырьмя бронемашинами.
Когда из-за моста появились БТРы, то от наших парней их отделяли максимум 100–120 метров. Медведь — водитель первого класса, он всегда был за рулём, тогда это спасло всю группу. Он мгновенно совершил «полицейский разворот» и через две-три секунды машина, тесно набитая ополченцами и оружием, уже набирала обороты от противника.
Медведь заглушил машину на перекрёстке, скомандовал: “К бою”. Начался затяжной стрелковый бой. Часть нашей группы оказалась под шквальным огнём, невозможно было поднять головы. Тогда Медведь с пулемётом пробрался почти на центр перекрёстка и остановил продвижение противника. Наши смогли отойти на 50–60 метров от перекрёстка и оттуда вели бой. Но Медведь уходить с удерживаемой позиции не собирался.
Даже самым отчаянным из нас его поступок кажется сумасшествием. Он один с пулемётом на пути четырёх бронемашин и сотни спецназовцев! Всё его укрытие — это бетонный столб электроопоры и бровка, отделяющая асфальт от тротуара. Кто бы тогда знал, что ему в спину уже движется другая колона бронетехники!
Несколько раз ему подносили боекомплект. У противника появились первые убитые и раненые. Задача украинских спецназовцев оказалась под угрозой позорного срыва. Позже снайпер «Альфы», который был тогда тяжело ранен, скажет журналистам, что для них “бой 5 мая не был образцом военной мудрости, причина потерь — недооценка противника и отсутствие управления”[95].
Правда, в СМИ ещё добавят, что им противостоял отряд из 800 кадыровцев.
На самом деле им противостоял Медведь и в нескольких десятках метров позади — его группа из 10 человек.
Около часа украинский спецназ не мог взять перекрёсток, из-за строений и кустарника украинцы решили, что по ним бьют с правого фланга, где стоят здания химзавода, но там никого не было.
Исход боя решила бронегруппа, которая двигалась с Краматорского аэропорта. Их отряд вышел к Медведю в тыл на возвышенность, на расстояние метров 500. Медведя расстреляли как в тире, пять пулевых ранений.
Его оружие смолкло. Он уже не стрелял, но ещё мог говорить по рации, его нужно было срочно эвакуировать. Но как это сделать? Слева и справа от него — сотни стволов, а Медведь на открытой местности истекает кровью!
Скорее всего, два отряда украинского спецназа отказались бы от штурма семёновского перекрёстка и отступили или сменили бы маршрут, но у них тоже там были раненые, которых они не могли забрать.
Ещё около часа украинцы медленно двигались к перекрёстку навстречу друг другу, вытесняя ополченцев в сторону города шквальным огнём.
На видео, которое засняли спецназовцы[96], видно, как лежит Медведь, к нему подходит офицер и забирает его пулемёт. Почему они не забрали его в плен, неизвестно, видимо, решили, что он уже погиб.
Встретившись на перекрёстке, две группы украинских силовиков объединились, забрали своих раненых и стали отходить в сторону Изюма, «помогала» им прибывшая из Славянска наша бронемашина, которая открыла по ним огонь из 30-миллиметровой пушки.
Наконец ополченцам удалось забрать Медведя. Место, где он лежал, ещё простреливалось, хоть и не так интенсивно. Вытащил раненого командира шестнадцатилетний боец Вандал из Киева. Ранения Медведя не были совместимы с жизнью, но он продолжал дышать. Появилась надежда, что наш командир выживет.
Уже в Славянске нам сообщили, что он скончался в больнице. Двадцать минут врачи боролись за жизнь, но были слишком тяжёлые ранения и большая потеря крови.
Украинская сторона признала убитыми четырёх спецназовцев и ещё тридцать человек ранеными.
Мы через пару дней отпели в храме в центре Славянска Вячеслава, ещё двух ополченцев и одного гражданского водителя грузовика, который сгорел в кабине, попав под обстрел спецназовцев. Ещё одна девушка погибла в тот день на балконе своего дома от шальной пули, выпущенной с украинской стороны[97].
Возможно, я не знаю ещё каких-то деталей этого боя. В некоторых эпизодах я не присутствовал лично, некоторые моменты мне пересказали сами участники, но в целом на 80 % события описаны точно.
За три дня до боя у Медведя был день рождения, ему сделали солдатский подарок — пулемёт Калашникова с бронебойными патронами. Такое оружие пробивает БТР в месте, где броня не имеет большого наклона. Возможно, это и стало тем фактором, что Медведь решил вступить в бой против бронетехники.
В Славянской эпопее посёлок Семёновка стал ключевым объектом. В дальнейшем за этот перекрёсток погибнут десятки людей, как ополченцев, так и солдат ВСУ. За него Украина будет драться с помощью танков, вертолётов, самолётов. Стянет до 50 систем дальней артиллерии и десятки тысяч личного состава.
Но Вячеслав Рудаков тогда, 5 мая, своим мужеством и героизмом, как русский воин, подал нам, ополченцам, пример стойкости. Мы своими глазами увидели, как нужно оборонять рубежи. Вечная память герою!
Похоронен Медведь, Вячеслав Рудаков, в Симферополе на Городском кладбище.
Царствие Небесное, брат!»
Итог боя 5 мая: укропы подумали, что против них воевало 800 человек. Я думаю, всем очевидны профессиональные качества и смелость наших бойцов, которые смогли навести такой ужас на отряд спецподразделения, что те заявили почти о тысяче противников.