Итог боя от Африки. Запись датирована 20 июня 2014 года:
«К новости укроСМИ “Бои за Ямполь и Закотное: погибли 300 боевиков и семь военнослужащих”. Как непосредственный участник могу сказать — полный бред. Нас всего было менее 200, и не все участвовали в бою. По моим данным, наши потери около 10–12 человек двухсотыми (либо пропавшими без вести при отходе) и около 40–50 трёхсотых. Но должен признать, с перекрёстка нас выбили. С нашего отделения (семь человек) один пропавший без вести и двое раненых, включая меня. И это при том, что мы были на самом переднем крае, повторюсь, реально в бою участвовало с нашей стороны не более 100 человек».
Потери ополчения «по горячим следам» он завысил. УкроСМИ со ссылкой на украинские власти сообщили, что в боях за Ямполь погибло более 20 «вірних синів України» (верных сынов Украины) из 24-й бригады с Яворщины (Львовская область), в том числе командир батальона и командир роты разведки первой батальонно-тактической группы 24-й мехбригады.
Вот какой комментарий дал солдат этой бригады «Takeinfo.net»[165]:
«У сьогоднішньому бою на Сході України загинуло щонайменше 20 військовослужбовців 24 окремої механізованої бригади, також є чимало поранених. Але бій, як інформує солдат цієї військової частини, триває. Зараз якраз рота б`ється в оточені. В оточені на своїй землі — це [нецензурно], — не стримує емоцій співрозмовник. — Генералам буде [нецензурно], як з ‘‘парашою’’ розберемось. За інформацією, загинув командир батальйону і командир роти розвідки 1-ої батальонно-тактичної групи 24 ОМБр»[166].
Скорее всего, у укров образовался так называемый «слоёный пирог», где обе стороны воевали друге другом, думая, что находятся в окружении. Позже «Репортёр» взял интервью у одного из трёхсотых из 24-й ОМБр.
Автор «Живого журнала» twower привёл рассказ одного из раненых в том бою. ВСУшник Игорь рассказал, что из 20 бойцов в его группе выжили только шестеро:
«Вы про штурм Ямполя читали? — спрашивает Игорь. — Меня там ранило, контузило и осколки по всему телу. Видите ссадину на лбу? Это пуля пробила каску, но остановилась между лбом и кевларом. Мы начали штурм посёлка в три часа ночи и к четырём дня взяли его с небольшими потерями. Наши силы рассредоточились, техника разъехалась по окраинам посёлка обустраивать блокпосты. Именно этого они и ждали. Не верьте, что Ямполь быстро сдался, это была ловушка! Боевики просто вышли из города и взяли его в кольцо. А затем начали нас валить, разбивать нашу технику из ПТУРов. Где-то в половине восьмого вечера напали и на нашу группу. Через время действительно подъехали наши бэтээры. Но на этот раз уничтожить их не удалось. Наши забрали раненых и отошли. Мы шли вслед за бэтээрами и отстреливались. Я взял у товарищей патроны. Стрелял столько, что начало тошнить от запаха пороха, я уже не мог слышать выстрелы своего же автомата. Я тогда хотел их всех убить, всем им отомстить. Это очень тяжело — тащить под огнём труп друга, с которым ты полчаса назад весело разговаривал, — Игорь замолкает, вытирает слезу. — Почему командир тогда дал команду “на броню”, а не “в броню”? Все бы тогда были живы! У врага не было гранатомётов, нас косили из пулемётов. Но спрашивать не у кого. В том бою погибли и комбат, и комроты, и командир отделения. Я стараюсь не думать о том, что произошло. Но вчера ночью проснулся в холодном поту. И я хочу купить ноутбук, чтобы смотреть фильмы, слушать музыку, пока не засну.
Ноутбук Игорю купили на следующий день родители. Они уговаривали его разорвать контракт, уйти из армии»[167].
После подсчёта всех потерь украинских войск в этот день, которые опубликовали укроСМИ, погибших ВСУшников до 40 человек.
Морг на связи
Ополчение полностью потеряло Ямполь и было вынуждено перейти к обороне на ближайших к Славянску рубежах. Чтобы не разменивать жизни ополченцев на мелкие вылазки в тыл противника, «джихады» почти прекратились. Мы перешли к тактике глухой обороны.
Многие за это впоследствии «катили бочку» на Стрелкова и славянцев, считая, что кольцо сжималось именно из-за того, что ополченцы прекратили кошмарить укров. Мне сложно судить об этом, так как считаю, что командирам виднее. Они обладали полной информацией, поэтому принимали решения, исходя из этого.
Стрелков мне уже на гражданке рассказал, что решение такое мотивировалось тем, что из всех защитников Славянска боевых ребят можно было пересчитать на пальцах. Многие не служили в армии, многие оружие в руках держали впервые. Поэтому, если посылать на диверсии постоянно боевой костяк, например, группу Моторолы, то вскоре не останется тех, на кого можно положиться в случае штурма противника.
Стрелков, прекрасно это понимая, после «Ямпольской» операции, решил завязать с «джихадами».
Конечно, каждый день мы рвались в бой и ждали приказа на очередные вылазки, привыкнув к ним ранее. Но до покидания ополчением города их было совсем немного.
Инициативы на местах провести собственные операции «возмездия» жёстко пресекались командирами. У них был приказ свыше.
Пример приведу из рассказа Крота:
«Был у меня боец с позывным Шахид, сдвинутый на тему “джихадов”, который очень хотел, чтобы его послали к укропам. Несмотря на то что он был славянином — обычным донецким парнем, позывной почему-то носил смертника. Шахид даже разработал целый план операции: с ещё несколькими добровольцами он берёт покрышки от грузовиков, доходит до моста через реку Казённый Торец и переправляется на них на ту сторону. На той стороне, уже из РПГ и автоматов, он собирался “гасить” по краснолиманскому блокпосту. Он тогда говорил: “Я не буду возвращаться обратно, я там умру”.
И вот он меня постоянно доставал и просил: “Договорись, чтобы послали”. Ну и я, чтобы он от меня уже отстал, пообещал, что на следующем совещании задам по нему вопрос. Хотя я понимал, что никто не пошлёт, но слово нужно сдержать.
На очередном совещании первые полчаса Кэп всех, как обычно, песочил за провинности, а потом давал каждому слово, кто хотел высказаться. Я первым поднял руку и сказал, что есть группа бойцов из моего взвода, которые хотят совершить “джихад”. Подробно им всё описал со слов Шахида и смотрю, Кэп после моего предложения аж побагровел от злости:
— Я же сказал: никаких “джихадов”, никаких вылазок, самовольств.
Тут и Моторола подключился, и давай на меня вдвоём орать. А я сижу и думаю, я же знал, что так будет, нафига спрашивал. Ну что поделать, обещал…
Возвращаюсь я с совещания, нахожу этого бойца, подзываю к себе и уже с пристрастием ему объясняю, что не стоило этот вопрос задавать».
После рассказа Крота я вспомнил ещё один весёлый случай на его позициях. Как и Кедру, ему иногда везло на специфических ребят в подразделении.
Вышел как-то Кэп в эфир и доложил всем, у кого была рация, что в гарнизоне объявляется максимальная боевая готовность. Поступила «инфа», что укры концентрируют удар на южном плацдарме, где располагались позиции Крота и Малого. Движение КамАЗов с пехотой нацгадов заметил один «доблестный» боец из подразделения Крота, который сидел в секрете на Артёмовском направлении.
Такого расклада никто из командования не ожидал, так как основным опасным направлением считался Север — Красный Лиман и после падения Ямполя — Северо-Восток, а с Юга, со стороны нашего Краматорска, нападение было очень маловероятно.
Но наблюдатель чётко доложил командиру, что видел несколько грузовиков с укропами, у которых из вооружения только АКСу. Почему у солдат ВСУ укороченные автоматы, предназначенные в основном для городского боя, боец объяснить не смог.
После его доклада в указанном направлении Крот отправил отделение разведки, чтобы узнать численность, вооружение и наличие бронетехники укров. По прибытии группа довела Кроту и Кэпу, который уже всех поставил на уши, что информация не подтвердилась. Ни одного супостата в районе трёх километров не обнаружено.
Тогда повторно стали допрашивать дозорного, где он мог увидеть такое количество противника. После пристрастной беседы с Кротом боец стал немного сомневаться и говорить, что ему это могло причудиться. Но тогда напрашивался вопрос: как здоровому трезвому человеку могло привидеться несколько десятков ВСУшников, ехавших в КамАЗах? Под конец допроса он признался, что немного задремал и уже не помнит, видел он врагов во сне или наяву. Тогда-то всё и выяснилось — оказывается, это ему приснилось. Ополченец просто уснул на посту и увидел такой замечательный сон, где серьёзные укры едут в КамАЗах и держат в руках маленькие бесполезные (в полевых условиях) «Ксюши».
Кэп пришёл в ярость. Он успел этот бред уже донести в штаб и поднять по боевой тревоге весь Семёновский гарнизон. Но сильно бойца наказывать не стали. Проверка показала, что он не был пьяным, а просто уснул на посту, так как дежурил без сна не первые сутки.
Игорь Стрелков так говорил:
«У меня не было задачи убить как можно больше укров. Я понимал, что с таким войском, как у нас, мы много не убьём. У меня стояла задача: как можно дольше удержать город: стрелять, шуметь, бегать, прыгать, скакать. Каждый день — это выигрыш. А чтобы именно убить, поразить противника — для этого у нас было очень слабое войско.
Тогда город очень постепенно входил в войну. Многие вещи мы не сделали только потому, что меня бы не поняло население, от поддержки которого мы зависели.
Например, когда мы захватили броню 25-й бригады в Краматорске, на следующий день недалеко от Славянска ещё одну колонну местные жители заблокировали, и бронемашин и около 150 укров. Там были не только армейцы, но и нацгады в чёрной форме. Мне предлагали пойти их там пожечь. В принципе пожечь их было можно. Я понимал, что и единиц бронетехники мы не захватим — кишка тонка, и ладно, если обломали зубы бы только мы, но при этом погибнет много гражданских.