и ко дну. Там остался раненый и сошедшая с ума буфетчица. Позднее нас всех перевели в тюрьму Осло, оттуда на транспортном судне отвезли в Польшу… Среди многих невеселых приключений нам повезло еще раз — мы успели скрыться из лагеря и через несколько дней… встретили наши войска,..
В начале 50-х годов я встретил Кондрашова… Он сообщил, что В. Уткин осужден на 10 лет заключения за воинское преступление, совершенное в должности командира СНИС…
Странно, что самые уважаемые мемуаристы (адмиралы А.Г. Головко, Ю.Л. Пантелеев и др.), отдавшие должное подвигу Бухтиярова, не додумались до простой, очевидной вещи: если бы на посту СНИС служба шла положенным порядком, не пришлось бы Григорию Васильевичу доказывать свою невиновность в "органах" и сносить подозрительные уточнения кадровиков».
Позднее рассказы вернувшихся из плена позволили уточнить обстоятельства гибели «Норда» (капитан В.В. Павлов, участник челюскинской эпопеи), во многом совпадающие с тем, что приведены в воспоминаниях Венцковского. Однако он неверно назвал фамилию боцмана — на самом деле это был Иван Рогачев, а так называемый юнга — курсант 2-го курса Архангельского морского техникума Евгений Михайлович Полев. Точно так же младший лейтенант Василий Скоморох по каким-то обстоятельствам (видимо, пытаясь выдать себя за гражданское лицо) перед пленением назвался Пелых, о чем предупредил своих товарищей, которые ею не выдали. Всего на небольшой шхуне водоизмещением 430 т с экипажем из 20 человек и шестью пассажирами оказалось 26 человек, включая трех матросов с поста СНИС с мыса Стерлигова. Еще один военный моряк, Иван Тихонов, обслуживал 45-мм орудие, он опередил немцев в открытии огня. Реакция немецких подводников была вызвана стремлением подавить радиопередачу с «Норда», что в конечном итоге и привело к большим жертвам на «Норде», но на войне как на войне…
Информация Ланге, командовавшего захватом полярной станции на мысе Стерлигова, дополняет рассказ Венцковского: «Я распределил обязанности между различными подлодками, которые находились в моем распоряжении. Одна лодка ушла в открытое море. Другой была поручена высадка десанта… Десант высадился в бухте рядом с радиостанцией. Сам я зашел во время прилива в маленькую гавань, чтобы посадить лодку на мель. Я развернул подлодку так, чтобы использовать ее пулеметы и двухдюймовую пушку в случае необходимости. Мои люди заняли радиостанцию. Тех, кто обслуживал радиостанцию, взяли в плен. Русские были совершенно обескуражены. Там была не просто радио-, но еще и метеостанция. Спустя какое-то время оттуда было послано сообщение о том, что станция якобы сгорела и персонал перебирается на другую ближайшую станцию… Русских пленных мы взяли с собой, распределив по подлодкам… Это были ученые, отличные люди… Я делил койку с руководителем этой группы». Случалось и такое во время войны в Арктике.
Как и в предшествующем году, главной задачей финала навигации в Карском море поздней осенью 1944 года был вывод ледоколов в конвое АБ-15, под общим руководством нового командующего Беломорской флотилией вице-адмирала Ю.А. Пантелеева. Для этого понадобилось два отдельных эскортных отряда.
Первый: СКР-19 «Дежнев», МЗ-90 «Мурман», эсминец «Деятельный», 4 тральщика AM и 8 БО. Командир — капитан 3-го ранга — М.Н. Моль. Второй: лидер «Баку», три новых эсминца-семерки и четыре старых эсминца постройки 1918 года, полученных в счет раздела трофейного итальянского флота под командованием контр-адмирала Фокина.
До острова Уединения ледоколы «Сталин» и «Северный ветер» (получен по ленд-лизу из США) от пролива Вилькицкого добирались самостоятельно, курсом на запад, чтобы затем сменить его 23 октября на юго-западный в сопровождении СКР-19 («Дежнев») и МЗ-90 («Мурман»). Впервые морская война в Арктике велась в зимних условиях. 14 ноября из Хабарова навстречу АБ-15 вышел эсминец «Деятельный» с четырьмя тральщиками типа AM и восемью большими охотниками. 17 ноября на 74° с.ш. «Деятельный» атаковал немецкую подлодку. Затем он взял под охрану ледоколы у кромки льда за 78° с.ш. с остальными кораблями и благополучно довел их до Карских Ворот, отразив по пути еще девять атак немецких подлодок. 19 ноября в Карских Воротах в охранение вступил второй отряд Фокина, образовав походный ордер с двойным охранением. Поскольку о засадах немецких подводных лодок было известно, путь конвоя был выбран севернее острова Колгуева, и 24 ноября ледоколы отшвартовались в Молотовске.
В Арктике в свои права вступила зима, прекратившая военные действия в Карском море. Хотя сам масштаб конвойных операций здесь был значительно меньше, чем на западе, за три военные навигации в Карском море по соотношению боевых потерь с нашей стороны (транспорты «Куйбышев», «Сибиряков», «Архангельск», «Киров», «Тбилиси», «Марина Раскова») и немецкой (подводные лодки U-639 и 11-362) было примерно таким же, как и у союзных конвоев PQ и JW, причем с тенденцией к улучшению в нашу пользу.
Глава 8.СОЮЗНЫЕ КОНВОИ JW 1943—1945 ГОДОВ
Известное замечание У. Черчилля: «Это еще не конец. Это даже не начало конца. Но, вероятно, это конец начала» вполне может быть отнесено к ситуации, сложившейся на арктических коммуникациях на рубеже 1943 — 1944 годов, совпавшей по времени со сменой обозначения арктических конвоев PQ на JW. Если до середины 1942 года на поставки разного рода грузов и военной техники от союзников на северные конвои приходилось до 60% общего тоннажа, то эта величина к концу 1943 года снизилась до 16%. С прекращением капельных рейсов, возобновление крупных конвоев произошло только в конце 1943 года, что потребовало усиления Северного флота. Это обстоятельство неоднократно отмечено на страницах дневника Головко.
«2 ноября. Скоро месяц после моего доклада-отчета в Ставке Верховного Главнокомандования. Результаты уже есть: нам на флот дано еще 100 самолетов: 60 истребителей и 40 двухмоторных машин. Один полк "бостонов" с Карельского фронта также будет подчинен нам. Кроме того, намечено прислать к нам же одну дивизию авиации дальнего действия» (Головко, с 191). В эти же дни на Северный флот поступило из США пять тральщиков AM и шесть больших охотников БО, которые самостоятельно добирались через Атлантику. Свидетельства подобного рода разбросаны в книге Головко неоднократно:
«9 ноября… Приятная новость: сверх ста самолетов получим еще 20 типа "аэрокобра" (Головко, с 193)… 10 ноября. Прибыла 36 авиадивизия…» (Головко, с 194) из дальних бомбардировщиков Ил-4. И наконец: «2 декабря. Конвои пошли. Сегодня в Кольский залив прибыла мурманская группа второго после восьмимесячного перерыва союзного конвоя: шесть транспортов, один танкер и восемь миноносцев. Беломорская группа конвоя — восемь транспортов — под охраной трех английских кораблей и наших эсминцев направилась в Архангельск (Головко, с 195)… 14 декабря.. А конвои с запада все идут. Позавчера из Англии вышел очередной конвой: 19 транспортов, в том числе два танкера» (Головко, с 196). Британское Адмиралтейство, решив свои проблемы на Средиземноморье и выиграв сражение за Атлантику, смогло обратиться к северным конвоям, необходимость в которых после наших потерь в сражениях за Сталинград и на Курской дуге возрастала, тем более после неурожая 1943 года, когда нечем было кормить Красную Армию. Народная мудрость, окрестившая американскую тушенку «вторым фронтом», как всегда, попала в самую точку. Описанное выше потопление «Шарнхорста» явилось частью операции, связанной с проводкой конвоя JW-55 в советские порты и встречного конвоя RA-55 на исходе 1942 года. Важно, что многие особенности конвойных операций в системе PQ в полной мере получили свое развитие в конвоях JW. Тем не менее конвои PQ и JW отличались своими особенностями, отражавшими своеобразные закономерности военной поры. Например, в стремлении формировать конвои из транспортов с близкими тактико-техническими характеристиками союзники отказались включать в них устаревшие советские суда, как правило, с изношенными машинами и ограничениями в скорости, сделав ставку на использование судов типа «Либерти» американской постройки.
Хотя возобновление конвоев JW происходило на фоне успешного отражения нападения «Хиппера» на караван JW-51, последующей гибели линкора «Шарнхорст» и непрерывных воздушных ударов по «Тирпицу», первые же конвои JW показали, что общая ситуация на морских коммуникациях сохранялась напряженной. «Остался старый враг, с которым все сталкиваются в Заполярье — плохая погода, и первый конвой нового года JW-60A, состоящий из
20 судов, ощутил это на себе в полной мере. Конвой вышел из Лох-Ю 12 января и через три дня попал в сильнейший шторм, который разбросал суда по всему океану, тяжело повредив некоторые. Коммодор был вынужден приказать конвою зайти в исландский порт Акурейри, чтобы исправить повреждения и проверить палубные грузы.
После ремонта выяснилось, что пять судов все-таки не могут продолжать поход, но остальные 15 двинулись дальше
21 января. Хотя эскорт состоял из 11 кораблей, чего было вполне достаточно, немцы по совету своего исландского агента развернули подводные лодки возле острова Медвежий, чтобы дождаться конвоя… В результате три транспорта были потоплены, а эсминец "Обдьюрейт" был поврежден торпедой. Тем временем в путь двинулся следующий конвой» (Скофилд. с 209 — 210). Таким образом, казалось бы, на северных морских коммуникациях ничего не изменилось. Понадобилось время, чтобы эти изменения проявились в полной мере.
В первую очередь эти изменения касались оборонительных сил эскорта. Вступление в охранение конвоя JW-57 авианосца «Чейсер» обошлось немцам гибелью трех подводных лодок. При этом количество транспортов в конвоях возросло настолько (в JW-58 до 50), что вскоре понадобилось конвои разделять на две отдельные группы, отправлявшиеся из союзных портов с разрывом в несколько дней, одновременно наращивая эскортные силы. Аналогичным образом развивалась ситуация и в обратных конвоях из России на запад, когда в конвое RA-57 «с точки зрения противника потеря 4 подводных ло