Вместе с тем в великоросских областях веру населения в возможность улучшения при немцах условий своей жизни тоже подрывало отсутствие ожидаемых и столь желанных жителями сельскохозяйственных реформ. Народ очень скоро почувствовал, что старая форма власти изменилась лишь только в том, что теперь ее осуществляли чужестранцы, которые даже в ходе мероприятий по повышению квалификации, которые предоставлял советский режим промышленным рабочим и молодежи, норовили выжать из него последние силы. Недостаток же целей, ради которых стоило бы пойти на сотрудничество, открыл широкие возможности для успешной агитационной работы и обещаний советского руководства, гарантировавшего кардинальное улучшение условий жизни после изгнания немецких оккупантов. И вера в эти увещевания показалась русскому народу более наполненной смыслом, чем голая надежда на изменение немецкого отношения к своим «освобожденным» объектам для эксплуатации.
Осознание роли, уготовленной русскому народу в рамках германской политики, способствовало росту готовности населения к активному и пассивному участию в движении Сопротивления. Своеобразие страны и недостаточная бдительность немецких властей благоприятствовали образованию и снабжению партизанских отрядов, а в различных сельских и труднодоступных районах партизаны могли даже открыто демонстрировать присутствие в них советской власти.
В отдельных же областях они регулярно привлекали в интересах своих отрядов оставшихся пожилых мужчин с лошадьми и телегами, снабжая их конкретными маршрутами движения и данными о местах сбора. В частности, начальник контрразведки 52-й пехотной дивизии в донесении № 401/41 от 16 сентября 1941 года доложил об обнаружении подобной инструкции у одного назначенного немецкой администрацией местного руководителя (NOKW 1859). А согласно записи от 19 ноября 1941 года, в журнале боевых действий 281-й охранной дивизии за период с 15 марта по 31 декабря 1941 года в начале ноября 1941 года в занятом немецкими войсками поселке Дедовичи, расположенном на севере России юго-западнее озера Ильмень, партизаны провели собрание старост близлежащих населенных пунктов и обязали на нем поставленных оккупационными властями людей оказывать неповиновение немецкой администрации и проводить сбор продуктов питания для партизан (NOKW 2154).
Более того, требование оказывать партизанам активную поддержку распространялось и на всех жителей. Даже детей обязали собирать оружие и прятать его в определенных местах. Так, в сводке эйнзацгрупп полиции безопасности и СД о своей деятельности и об обстановке в СССР № 6 за период с 1 по 31 октября 1941 года сообщалось: «Воспитанники одного детского дома занимались сбором оружия и прятали его в лесу. В тайнике обнаружено 3 пулемета, 15 винтовок, 1000 патронов к ним и ручные гранаты» (NO 2656).
Население действительно старалось помочь партизанам. В этой связи определенный интерес представляет еще один доклад об обстановке, в котором говорилось, что при прочесывании местности возле поселка Краснополье при появлении головных немецких разведывательных групп немедленно начали крутиться крылья ветряных мельниц. «Сначала мы не обратили на это внимание, – отмечалось в документе. – Ведь кругом наблюдалось много таких мельниц, а ветер был подходящим. И только потом, когда оказалось слишком поздно, до нас дошло, что они подавали предупреждающий сигнал».
То обстоятельство, что немецкому командованию в первые месяцы войны не удалось решительным образом воспрепятствовать созданию партизанских отрядов, в дальнейшем вылилось в серьезное препятствие при ведении боевых действий в целом. Ведь четко отделить мирное население от партизан и их пособников зачастую не получалось, а это приводило к ошибочным действиям, которые только разжигали ненависть у жителей. К тому же в применении термина «партизан» во многих немецких приказах наблюдалась серьезная путаница даже в середине ноября 1941 года.
К числу партизан в них относили тех гражданских лиц, у которых было найдено оружие и боеприпасы, которые проводили диверсии, действовали в качестве шпионов, слушали советские радиопередачи, тайно работали на радиопередатчике или распространяли советскую пропаганду. Кроме того, таковыми считались также все жители, появлявшиеся в населенных пунктах или передвигавшиеся по проселочным дорогам без соответствующих документов. Подобные нарушители подлежали расстрелу или смертной казни через повешение. Во всяком случае, именно такое распоряжение содержалось, в частности, в указаниях, подготовленных начальником контрразведки 79-й пехотной дивизии 15 ноября 1941 года в соответствии с приказом командующего 6-й армией от 9 ноября 1941 года по борьбе с партизанами в зоне ее ответственности (NOKW 1613). Кроме того, в нем предписывалось отдельным командирам предпринять карательные акции в тех населенных пунктах, в которых были отмечены враждебные действия в отношении немецкой армии. Эти меры простирались от сожжения отдельных домов или улиц до испепеления целых сел.
Об отчаянных попытках задушить возникавшее партизанское движение и о тех человеческих жертвах, какие несло при этом гражданское русское население, наглядное представление дает обобщенный отчет о проделанной работе 207, 281 и 285-й охранных дивизий в северных областях оккупированных территорий. Эти три дивизии доложили, что за период с момента начала войны и до 31 октября 1941 года ими было расстреляно 1767 партизан и 684 гражданских лица из числа 5677 человек, подозревавшихся в партизанской деятельности (NOKW 2154).
Вскоре в северных областях оккупированных восточных территорий для устрашения местного населения публичные казни через повешение захваченных партизан стали обычной практикой. При этом казненных оставляли на некоторое время висеть. Причем на соответствующих табличках до местных жителей доводилась суть их преступлений. О таком, в частности, говорится в донесении начальника контрразведки 10-го армейского корпуса вермахта за период с 29 июля по 20 декабря 1941 года (NOKW 2365). История о повешении в ноябре 1941 года уличенной в поджогах партизанки Зои Космодемьянской разошлась по всему миру только весной 1942 года, а сама юная девушка стала представляться за образец героического поведения советских партизан.
Между тем во всех городах и весях на оккупированных советских территориях были развешаны объявления с предупреждениями о последствиях партизанских акций, с тем чтобы отвратить от них население. Текст одного такого объявления, разработанного в штабе 52-го армейского корпуса, действовавшего в составе группы армий «Юг», приводится ниже:
«Воззвание!
Партизаны – твои враги! Они грабят твой скот и твои запасы продовольствия! Партизаны угрожают твоей жизни!
Того, кто прячет партизан, оказывает им поддержку или скрывает их местонахождение, ждет кара в виде смертной казни.
Деревня, в которой партизаны найдут поддержку, подлежит сожжению, ее жители лишатся своей собственности, а староста будет расстрелян.
Если ты сообщишь о партизанах, то будешь вознагражден!
Ты не только сохранишь себе жизнь, но и получишь большие деньги и надел земли.
ПОКОНЧИМ С ПАРТИЗАНАМИ!
Помогайте расчистить путь к свободной и счастливой жизни без указующей руки палачей-комиссаров!
Каждый обязан немедленно доложить об известных ему местах пребывания и базах партизан в ближайшую немецкую инстанцию. Сведения о сообщившем будут храниться в строжайшей тайне.
Как видно, в подобных воззваниях истинное положение непричастного к партизанскому движению населения недооценивалось. Более того, ему пытались приписать невозможное – ответственность за дальнейшее существование партизан. И двойственность его положения проявлялась в том, что, с одной стороны, ему угрожали наказанием за недонесение со стороны немецких войск, а с другой – за доносительство его ждала неминуемая месть партизан. К тому же с самого начала отрицать возможность того, что сельский староста и ополчение из местных жителей находятся на службе у партизан, было невозможно.
Такое и без того невыносимое положение населения в тыловой зоне ответственности группы армий «Юг» усугублялось еще и особым распоряжением № 22 командующего тыловым районом от 6 ноября 1941 года, согласно которому любое нападение партизан расценивалось как проявление невнимательности со стороны населения, за что оно подлежало наказанию. Исключение делалось лишь только в том случае, если имелись доказательства того, что жители села в ходе сопротивления партизанским акциям сами понесли потери (NOKW 1618). Идентичное положение содержится и в приказе командующего 6-й армии вермахта от 9 ноября 1941 года (NOKW 508). При этом главная тональность в призывах к населению и указаниях войскам прослушивалась однозначно: страх перед немецкими репрессиями должен перевешивать боязнь мести партизан.
Деятельность партизан в зоне ответственности группы армий «Север». Ноябрь 1941 года. Места сосредоточения и районы действий
Не требуется обладать богатой фантазией, чтобы представить, насколько тяжелой была жизнь в таких условиях. Это хорошо видно в отчете с изложением опыта по проведению мероприятий по очистке территорий, который 7 декабря 1941 года в адрес командования группы армий «Юг» направил штаб 6-й немецкой армии под командованием фон Рейхенау: «Можно считать, что в зоне ответственности армии с партизанским движением покончено. Армия относит это к результатам примененных строжайших мер. Угрозы отобрать у населения продовольствие и сжечь все села в случае, если жители вовремя не сообщат о местах нахождения партизан, себя полностью оправдали… В результате в полосе армии было публично повешено и расстреляно несколько тысяч человек. Несколько сотен в одном только Харькове… С тех пор диверсии прекратились… Опыт показывает, что к успеху приводят только такие меры, которые заставляют жителей бояться их больше, чем террора партизан» (NOKW 508).
Следует заметить, что после обратного взятия Харькова Красной армией в нем состоялся первый судебный процесс над военными преступниками