Второй мировой войны. По окончании недолгого разбирательства по его приговору попавшие в руки советской власти немцы Вильгельм Лангхельд, Рейнгард Ретцлав и Ганс Ритц вместе с русским коллаборационистом водителем Булановым при стечении 40-тысячной толпы жителей были публично повешены. Казнь состоялась утром 19 декабря 1943 года. Ритц являлся младшим эсэсовским командиром и предположительно членом эйнзацгруппы «D» (скорее всего, зондеркоманды 10а), а Ретцлав и Лангхельд, по советским сведениям, принадлежали к тайной полевой полиции. Причем один из них был офицером, а второй – рядовым. По другим же источникам, один из них являлся служащим военной администрации.
Этот процесс положил начало другим подобным разбирательствам согласно московским договоренностям союзников о преследовании военных преступников. Тем не менее он прошел настолько неожиданно, что вызвал на Западе некоторое недоумение.
После возвращения города Советы немедленно создали государственную комиссию по расследованию совершенных в Харькове преступлений, в состав которой вошел и киевский митрополит. В казнях «десятков тысяч советских граждан» признали виновными в общей сложности девять военнослужащих вермахта и СС. Кроме казненных заочно были осуждены: обергруппенфюрер СС Зепп Дитрих, командир дивизии «Мертвая голова» группенфюрер СС Макс Симон, начальник зондеркоманды в Харькове штурмбаннфюрер СС Ханнебиттер, комиссар полиции Кирхен, командир 560-й группы тайной полевой полиции Моритц и заместитель начальника полиции в Харькове Вульф (PS-1487).
В результате применение средств устрашения стало типичным боевым средством в ведении партизанской войны. Представления о том, что любое проявление мягкости может стоить жизни товарищам по оружию, оказалось вполне достаточно для того, чтобы оправдать необходимость осуществления террора.
Организационная структура партизанских отрядов осенью 1941 года
Согласно сводкам обобщенного опыта офицеров абвера военных штабов достаточно высокого уровня, осенью 1941 года командование вермахта в целом различало четыре вида организованных партизанских отрядов, участвовавших в активных боевых действиях. Ведь отсутствие единства в их тактике и выбор в качестве целей нападения, как правило, малозначимых в военном отношении объектов указывали на широкую децентрализацию отрядов, а также на их неуверенность и отсутствие необходимых навыков ведения боя.
За исключением людей, направленных подпольными советскими партийными инстанциями в органы немецкого управления, а также элементов, действовавших в интересах разведки, партизанское движение представляло собой следующую картину.
1. Партизанские батальоны численностью от 80 до 150 человек из различных слоев населения, объединившихся в силу разнообразных мотивов вокруг партизанского предводителя (специально оставленного или возвратившегося местного партийного функционера) для активной борьбы с германским вермахтом. Их вооружение осуществлялось за счет заранее тщательно подготовленных и скрытно оборудованных складов либо путем сбора оружия и боеприпасов с мест прошедших боев из брошенных войсками запасов. По возможности оно пополнялось за счет трофейного оружия. Обычно на вооружении таких отрядов состояли пулеметы, винтовки и ручные гранаты. Рации же имелись лишь в немногих из них, а необходимая для проведения боевых операций взрывчатка зачастую выплавлялась из найденных артиллерийских снарядов.
Их боевая задача заключалась в разрушении различных немецких военных объектов, а также в осуществлении вооруженных нападений. Боевой порядок при этом строился поротно или повзводно. После завершения операции «батальоны» собирались на месте сбора, располагавшемся на удалении от 3 до 5 километров от объекта атаки. Размещались они либо в одиноко расположенных, либо в брошенных хуторах и селах, немедленно выставляя по их периметру боевое охранение. Такие отряды пребывали в одном месте не более двух-трех дней. В труднодоступных же районах у них имелись хорошо оборудованные склады, подходы к которым были известны лишь ограниченному кругу лиц.
2. Партизанские отряды чисто из местных жителей, объединившихся вокруг командира, не являвшегося в обязательном порядке членом партии. Их численность зависела от величины родного населенного пункта или колхоза. Часто ядро таких групп составляли комсомольцы. Их вооружение состояло из собранного или трофейного стрелкового оружия, а предметом гордости служила «партизанская винтовка», то есть военная винтовка с укороченным (спиленным) стволом, которую можно было легко спрятать под курткой.
По тактике ведения боя эти партизанские отряды больше всего напоминали традиционные группы борцов Сопротивления. Внешне члены таких групп выказывали лояльность по отношению к немецким войскам и оккупационным властям, охотно принимали предложения о сотрудничестве, а днем работали в мастерских или на полях. В обговоренное же время они собирались в обозначенном пункте вдалеке от места своего проживания и нападали на предварительно хорошо разведанные объекты. Причем в разведке нередко принимали участие женщины и дети.
3. Партизанские группы из 3–4 человек, обычно состоявшие из переодетых солдат Красной армии, просочившихся через линию фронта и возвращавшихся после выполнения, как правило, специального задания назад в свои воинские части.
4. Одиночки, представлявшие собой либо специально обученных для ведения партизанских действий бойцов, либо засланных с заданием организовать партизанский отряд активистов. К ним относились также отдельные местные жители, которые из патриотических побуждений осуществляли различные диверсии.
Довольно полное представление о деятельности «партизанских батальонов» дает донесение 10-го армейского корпуса группы армий «Север» № 4590/41 от 8 октября 1941 года. Согласно этому документу, речь шла об обнаруженном в тылу немецких войск отряде из ленинградских рабочих и членов партии. Они проникли вглубь оккупированной территории, совершив ночные марши в составе нескольких малочисленных групп, общая численность которых составляла 100–120 человек, единообразно одетых в брюки и гимнастерки военного образца, но без каких-либо опознавательных знаков, позволявших прийти к выводу, что речь идет о боевом отряде.
В их задачу входило совершение нападений на находившиеся на отдыхе или двигавшиеся немецкие колонны, уничтожение складов с боеприпасами, продовольствием и трофейным оружием, подрыв мест размещения немецких войск, а также вывод из строя железных дорог и линий телефонной связи. У отряда была рация для связи с Красной армией, откуда его командование получало соответствующие приказы (NOKW 3007).
Другие ленинградские партизанские отряды действовали в районах Пскова, Великого Новгорода и Старой Руссы. Они особенно часто меняли места своих операций. Согласно донесению начальника контрразведки 403-й охранной дивизии от 7 сентября 1941 года (NOKW 2365) и отчету о боевых действиях 52-й пехотной дивизии за период с 20 августа по 30 сентября 1941 года (NOKW 1858), одна из таких групп, численностью в 22 человека и состоявшая из студентов и преподавателей Ленинградского института физической культуры, действовала под названием «Черная смерть»[73] и заслужила особое признание со стороны советского командования.
Беглый обзор немецких документов отчетливо свидетельствует о том, что в начальный период у партизанского движения взаимодействие между отрядами отсутствовало. Его характеризовали децентрализация и открытость организационной структуры, а тактика строилась по возможности на учете местных особенностей. Поэтому для достижения максимальной эффективности каждому отряду предоставлялось право импровизации и проявления самостоятельной инициативы.
Эти два основных требования, предъявлявшиеся к партизанскому движению, одновременно создавали необходимые предпосылки для прохождения специальной подготовки, осуществлявшейся на особых курсах в тылу советских войск. Уже в сентябре 1941 года почти во всех крупных прифронтовых советских городах были образованы так называемые «партизанские школы», в которых обучался будущий командный состав партизанских отрядов. Так, по советским источникам, только в августе и сентябре 1941 года в оперативном обучающем центре Западного фронта, явившемся прототипом партизанских школ, прошли подготовку 1298 специалистов партизанской войны, которые при помощи военных советов армий были переправлены на территории, оккупированные немецкими войсками. При этом 962 специалиста были заброшены в район Смоленска, 249 – соответственно в район Калинина и 87 – в прифронтовые области перед Москвой.
Главным мерилом при отборе таких специалистов являлась их политическая благонадежность и психологическая устойчивость. Как показывали пленные, преподавательский состав этих школ, две из которых располагались в непосредственной близости от Москвы, формировался из офицеров НКВД. Как правило, это были опытные агенты, которые делились своими знаниями на специальных занятиях, нацеленных на решение конкретных задач. Поэтому их продолжительность была различной и зависела от необходимости обучения будущих партизан конкретным средствам ведения борьбы и соответствующим тактическим приемам. При этом особое внимание уделялось изучению пиротехники и организации поджогов деревянных мостов и домов, а также складов с продовольствием и горючим при помощи подручных средств.
В рамках же подготовки к нападениям на автомобильные колонны противника курсантов обучали обращению со снабженной глушителем секретной винтовкой, которая поступала в войска лишь для ее почасового использования. При помощи этого почти бесшумного оружия считалось целесообразным подстрелить водителя головной машины находившейся на марше автоколонны, а затем концентрированным пулеметным огнем уничтожить наезжающие друг на друга остальные автомобили вместе с растерявшимися от неожиданности шоферами. И надо признать, что такая тактика на практике себя полностью оправдала.