арился… но теперь со мной все в порядке. Спасибо за помощь…
Но хватка на моей руке не ослабла. Подумав, что он, возможно, плохо слышит, я повысил голос. Он остановился и повернулся ко мне.
— Вам следует разобраться с последствиями удара.
— Да, конечно, обязательно. Спасибо. — Я попыталась освободить руку, но он не отпускал.
— Вы мне очень помогли. Не хочу вас беспокоить.
— О, это не проблема, — как-то слишком легко сказал он. — Но мой совет не случаен.
— Вы врач? — спросил я. Не знаю, почему это пришло мне в голову, видно, что-то в его заботливости указывало на профессию.
— Я как раз тот врач, который вам нужен, — последовал ответ, и следующее, что я помню, как мы идем по почти пустынной улице, рука об руку. Казалось, он полон решимости осмотреть меня, а у меня, похоже, не было выбора. После событий последних дней и столкновения с автобусом моя сила воли куда-то подевалась, так что я просто выбрал путь наименьшего сопротивления.
После нескольких поворотов он наконец остановился возле низкой двери на Бруэрс-лейн. Медная мемориальная доска сообщала, что здесь расположены владения профессора Д. М. из Кэмпбелла. Он открыл дверь ключом и пригласил меня в дом.
— Заходите, пожалуйста, — сказал старик. — Вы с холода. Грейтесь. Чувствуйте себя как дома. Я поставлю чайник. Вешайте сюда свое пальто. — Он рассеянно взглянул на меня.
— Я признателен вам за то, что пригласили меня. Но, на самом деле, это не обязательно. Я в порядке.
Он улыбнулся и удалился, на ходу расстегивая пальто. Однако я продолжал его слышать.
— Это для меня не в тягость. В этом семестре у меня мало часов. А посетители меня не балуют. Садитесь, я быстро.
Я нашел древнее, мягкое кресло и уселся, не понимая, почему я здесь оказался. Ну, подумал я, ладно, не хочу показаться невежливым. Чашка чая, и я пойду.
Старый джентльмен то входил, то выходил, включая свет тут и там, но, как мне показалось, без особого смысла. В комнате по-прежнему было темновато. Потом он подошел ко мне и поглядел сверху вниз, как будто он выиграл меня в тире.
— Познакомимся, — резко сказал он. — Профессор Нетлтон. Мертон Колледж.
— Не Кэмпбелл? — вслух удивился я.
— Там я тоже преподавал, — пояснил он. — А вы?
— Ох, извините. Я Льюис, Льюис Гиллис.
— Рад знакомству, мистер Гиллис, — начал он. В этот момент в глубине квартиры засвистел чайник, и он выскочил. Однако очень быстро вернулся. — Лучше немного подождать, пусть заварится, — вежливо произнес он и начал убирать со стола наваленные бумаги. А я тем временем изучал его.
Передо мной был типичный профессор Оксфорда. Невысокий, почти лысый, лет шестидесяти, слегка сутулый и близорукий, как все преподаватели, которым приходится разбирать корявый почерк студентов. Остатки волос седые. Одет скромно, но не дешево: галстук Balliol, ярко-синий шерстяной жилет и толстые коричневые ирландские ботинки.
Пока мой хозяин занимался практическими делами (я слышал, как он звенел чем-то на кухне), я осмотрел комнату. Ну что же, одна из тех огромных викторианских пещер, которыми изобилует Оксфорд, не менее эксцентричная, чем ее обитатель: двенадцатифутовые потолки; балки из древних темных дубовых бревен; огромный резной буфет из красного дерева, каминная полка, книжные шкафы и стол, который легко мог бы служить капитанским мостиком линкора; большие мягкие кресла, в которых можно было утонуть. Полы из темного дуба покрыты выцветшим, потертым ковром площадью около акра; освещение, очевидно, относится к Темным векам; а система отопления была старше Моисея.
Я оглядел полки, забитые всякой всячиной. Любопытство заставило меня даже встать со стула и подойти поближе. Чего тут только не было! Камни странной формы; какие-то ручки из полированного дерева; сланцевые плиты размером с таблетку с нацарапанными на них странными надписями; помятые монеты; коллекция резных роговых гребней и пуговиц из зубов животных. В укромном уголке притаилось чучело рыжего кота размером с кокер-спаниеля, и еще одно чучело, все в перьях. Наверное, большой ворон.
Я был настолько поглощен рассматриванием коллекции, что не услышал, как подошел Нетлтон. Я только ощутил легкое покалывание на шее и, обернувшись, увидел, что он спокойно смотрит на меня с двумя дымящимися кружками в руках. Я говорю «кружки» — потому что это были высокие сосуды без ручек, на первый взгляд керамические. Такую керамику мне приходилось видеть в Эшмоловском музее над табличкой «Чашка, неолит, около 2500 г. до н.э.»
Хозяин протянул мне одну из них со словами: «Слэйнте!»
Я вежливо ответил на тост и сделал большой глоток. Что меня удержало от того, чтобы выплюнуть содержимое, сам не знаю. Едкая жидкость оцарапала горло, как рашпиль.
Нетлтон добродушно улыбнулся.
— Надо было предупредить. Там есть виски. Я считаю, что небольшая порция в такой день помогает согреться.
— Хорошо, — выдохнул я, а сам подумал, что желание жить дороже. Язык у меня, кажется, распух до размеров колбасы. — Что… что это такое?
Профессор легко взмахнул рукой.
— Ничего особенного. Кое-какие корни, кора, ягоды — такая домашняя смесь. Я сам собираю ингредиенты. Если понравится, могу дать рецепт.
Я не ответил, просто еще не отошел от первого глотка.
Он отвернулся и указал на красные кожаные кресла по обе стороны от единственного окна. Оконные стекла казались непрозрачными. Между креслами стоял небольшой столик, выглядевший так, словно его сделали из коряги. Профессор сел в одно из кресел, и поставил свой сосуд на стол. Я сел лицом к нему и всмотрелся в свой напиток. Что-то там плавало…
— Так! — внезапно воскликнул он. — Рад вас видеть! — Так мог бы вскричать абориген, встретивший чужестранца, говорящего на его языке. — Признаться, я ждал вас.
Его признание меня озадачило. Я только таращился на него и тупо отхлебывал из кружки.
— Пожалуйста, не поймите меня неправильно — я не собираюсь причинить вам вред. Наоборот, намерен помочь, как я уже сказал. Я же вижу, что вы нуждаетесь в помощи.
— Э-м, профессор Нетлтон, я думаю, вы ставите меня в невыгодное положение.
— Зовите меня попросту — Неттлс. Все так зовут. {Nettle по-английски «крапива».}
Я кивнул.
— Хорошо. Только я уже говорил…
— Мало ли кто что говорит! Я же вижу, вы расстроены и изрядно огорчены, мистер Гиллис.
— Ну, я…
— Не стоит извиняться, мистер Гиллис. Я понимаю. Итак, — он сложил руки на груди и сильно откинулся на спинку стула, так что его лицо погрузилось в тень, — чем я могу быть вам полезен?
Мне ничего не приходило в голову. Кое как я выдавил из себя, что он уже мне помог, и довольно поздно, наверное, у него есть и другие дела, так что я пойду, наверное… Но он прервал меня странным звуком, пропустив воздух через сжатые губы.
— Тут нечего смущаться! Будьте уверены: ваша тайна останется тайной.
Тайна? Откуда он узнал про мою тайну?
— Не уверен, что понимаю вас…
Неттлс подался вперед. В его глазах плясали искры.
— Вы же видите, — прошептал он. — Я сразу различаю видящего.
— Вижу, — тупо согласился я.
Он ухмыльнулся.
— Не стоит волноваться. Я тоже вижу.
Должно быть, я показался ему чем-то сродни дубовой доске, потому что он снизошел до объяснений:
— Фэйри, да? Все думают, что я сумасшедший. Ну и что из того? — Он хитро прищурился. — Я их видел.
— Фейри?
Он с энтузиазмом кивнул.
— Вот именно! Но я предпочитаю называть их Fair People. Я понимаю, что слово «феи» в последние годы приобрело неприятный оттенок. И даже если бы это было не так, «феи» звучит слишком мило и миниатюрно. Позвольте мне сказать вам, — добавил он торжественно, — что они вовсе не маленькие и не миниатюрные.
Я решил, что разговор принял необычный оборот, и попытался повернуть его вспять.
—Э-э… я видел волка на Терл-стрит. Возможно, вы читали об этом в газетах.
Неттлс подмигнул мне.
— Волки в Альбионе, — кивнул он скорее сам себе. — Не обращайте на меня внимания. А что еще вы видели?
— Больше ничего, правда, — соврал я.
— Быть не может! — уверенно воскликнул он.
— Ну да, — признался я, слегка задетый его уверенностью. — А что еще бывает?
Профессор сухо усмехнулся.
— Все, что угодно! Появления, исчезновения, странные происшествия — всего не перечислишь. Например, люди, попавшие в кельтские круги.
— Вы имеете в виду… — Понятно, что он говорил обо мне.
— Именно это я и имел в виду.
Я тупо смотрел на него. Он что, псих?
— Но это же невозможно, — пробормотал я.
— Да? — ехидно осведомился он, но тут же глаза его стали серьезными. — Ну же, сэр! Я задал вам вопрос. И жду ответа.
— Что ж, — осторожно согласился я, — полагаю, это не совсем невозможно. Ладно. Вы знаете, я теперь думаю, что это не так уж и невозможно.
— Мистер Гиллис, предлагаю быть конкретнее! — Последние слова он произнес как профессор на экзамене, но тут же опять стал добродушным. — Я же предупреждал: меня невозможно обмануть. Я чую видящего за милю.
Он наклонился вперед за своей кружкой и замер на полпути.
— Ах, вот в чем сложность… — Кажется, он опять разговаривал сам с собой.
— Простите?
— Я недооценил вас. — Он так и сидел с протянутой рукой. — Я сожалею, мистер Гиллис.
— Не уверен, что понимаю вас…
— Возможно, вы все-таки невидящий. — Он опять откинулся в кресле. — Но кто же вы тогда, мистер Льюис Гиллис? Хм? Я настолько привык иметь дело с невидящими, что часто забываю о третьей категории.
Чтобы скрыть растущее беспокойство, я взял кружку и отпил пару глотков. На этот раз вкус понравился мне куда больше.
— Есть видящие и невидящие, — сказал профессор. — Большинство людей попадают либо в ту, либо в другую категорию. Но есть и еще одна категория: те, кто отчаянно хочет видеть, но разум им не позволяет.
Он взял свою кружку и залпом выпил. Я последовал его примеру, но в кружке оказалось больше, чем я ожидал.