— Ну, ты молодец, — раздраженно проворчал Саймон. — Как с тобой в свет выходить?
— Мог бы предупредить, — пробормотал я, отряхиваясь. — Что это? Имбирное пиво?
— Скорее, еловое, — ответил Саймон. — Настойка на хвое. Тебе придется привыкать к этому вкусу. Здесь другого не пьют. А трезвые вызывают подозрения.
— Хорошо, что предупредил, — пробормотал я, заглядывая на дно стакана. Пивовар решил, что мне нужна еще доза. Он ловко выхватил у меня из рук стакан, наполнил его до краев и протянул мне, показав жестом, что пить лучше до дна. Я последовал его совету и вытер рот рукой. Пивовар снова наполнил мой стакан, и мы с Саймоном отошли в тенёк, чтобы допить спокойно и дождаться еды.
— Здесь все время так? — спросил я.
— Как? — не понял Саймон.
— Этакий бедлам… — Я кивнул в сторону уже изрядно набравшихся и оттого говоривших немного громче необходимого воинов.
Саймону мое ханжеское отношение не понравилось.
— Если ты считаешь, что они тут все с ума посходили, подожди, пока не начнется серьезное празднование победы.
Мы молча прихлебывали из своих стаканов; мне показалось, что местный эль уже начинает действовать. Ничего удивительного, учитывая шок, усталость, избыток адреналина и пустой живот. Мы пили и смотрели, как розовый закат сменяется сумерками. Я подумал, что мне еще не приходилось видеть таких красивых вечеров. Казалось, душа воспарила к звездам, уже начавшим проглядывать на небосводе. Я приветствовал каждую из них по очереди: «Здравствуй, звездочка! Добро пожаловать. Я тебя знаю».
К тому времени, как появилась еда, я уже потерял счет стаканам. Голова не хотела держаться прямо и норовила свеситься на грудь. Приходилось делать усилие, заставляя челюсти двигаться, пережевывая неплохо прожаренное мясо из миски на коленях. Мясо действительно было вкусным, только я слишком устал, чтобы отдать ему должное. Так и уснул, сжимая в одной руке пустой стакан, а в другой — миску с недоеденным ужином. Последнее, что я помню, это большой костер, треск ветвей в котором заглушали пение и смех.
Глава 15. СИХАРТ
Проснулся я от того, что Саймон грубо пинал меня под ребра.
— Просыпайся, — призвал он после очередного тычка. — Мы уходим.
Я проснулся и тут же ощутил, как на пустое пространство, освобожденное мозгом, хлынула невзрачная действительность.
— О-о-о! По-моему, я слишком много выпил вчера!
— Привыкнешь, если сумеешь прожить достаточно долго, — утешил меня Саймон со своим особенным лисьим смехом.
Я открыл глаза и огляделся. Все было какое-то мутное. Мой стакан стоял возле головы, накрытый недоеденным куском мяса, моим ужином. Кто-то позаботился обо мне и укрыл плащом, но в остальном все оставалось, как было. От меня несло элем и кровью — она все еще покрывала большую часть моего тела. В глаза как будто насыпали крупный песок. Язык распух, покрылся каким-то налетом и превратился из чувствительного органа в некий кожаный хобот. Мочевой пузырь намекал, что любое неосторожное движение может привести к катастрофе.
— Слушай, прикончи меня прямо здесь и успокоимся на этом, — простонал я.
Саймон рывком поднял меня на ноги и отпустил. Нельзя сказать, что я обрел уверенное равновесие.
— Впрочем, я, наверное, и так сейчас помру.
— Ладно. Шевелись. В реке вымоешься.
Солнце только взошло, и лагерь едва начал шевелиться, когда мы вышли из ворот и спустились по крутой тропе к броду. Несколько воинов уже плескались там, где было поглубже, другие стояли по пояс в ледяной воде, поливая себя горстями.
— Раздевайся, — поторопил Саймон, быстро скидывая с себя одежду.
Я сложил плащ и положил его на камень, затем снял ботинки, носки и брюки, измазанные кровью. Ближайших воинов заинтересовали мои трусы — я понял, что здесь они еще не вошли в моду. Я скинул и их и плюхнулся в ледяную воду, поскользнувшись на крупных камнях.
Саймон с удовольствием нырял и поливал себя водой. Его окликнули, и по тому, как с ним разговаривали, я понял, что он ходит в фаворитах.
Я осторожно зашел поглубже в воду — она слегка завивалась вокруг моих ног и колола меня ледяными иглами. Ближайший воин подошел ко мне и, ухмыляясь, протянул мне что-то, похожее на камень. При ближайшем рассмотрении это оказался кусок желтовато-коричневого мыла, пахнущего жиром с какой-то травяной отдушкой. Воин заботливо показал, как следует намылиться. По его лицу я понял, что он принял меня за человека, никогда не видавшего мыла. Сам он тщательно вымылся, ополоснулся, кивнул на мыло у меня в руке и вылез на берег. Впрочем, почти сразу вернулся с маленьким изогнутым лезвием, похожим на морскую ракушку. Ракушка оказалась бритвой. Отчаянно жестикулируя, он показал мне, как с ней обращаться, шлепнул меня по спине и убрался.
Как только я обвыкся к холоду, я начал оттирать пятна на теле. Внимательно следя за своим отражением в воде, мне даже удалось побриться, не перерезав себе горло. Закончив, я передал мыло и бритву ожидавшему своей очереди воину и почувствовал себя гораздо лучше.
Ужасы предыдущего дня исчезли вместе с пятнами на руках и ногах; страх и отвращение растворились в этой чудной ванне и унеслись с течением. Сейчас мне уже казалось, что вчерашней бойни и вовсе не было, словно я видел все во сне, закончившемся с рассветом. Я ополоснулся и ощутил себя так, словно заново родился.
Пожалуй, я не припомню, чтобы купание так положительно сказалось на моем состоянии: воздух был свежим и чистым, день сиял, словно мир только что сотворили. Солнце пригревало, а западный ветерок был мягким. Вода сверкала там, где резвились и плескались воины, а звук их голосов, когда они приветствовали друг друга, казался необычайно приятным.
Я лег на воду и позволил течению нести себя. Самые простые мысли лениво текли в голове: «Я в Потустороннем мире. Я принимаю ванну. Я плыву. Я счастлив».
Вернулся Саймон.
— Давай-ка заканчивай здесь. Поесть надо. Скоро уходим.
Я вылез на берег, взял свою одежду и критически осмотрел. Очень не хотелось надевать эти грязные вещи, но другой одежды у меня не было. Пришлось облачиться и отправиться вслед за Саймоном. Завтрак состоял из черного хлеба и холодного мяса, оставшегося от вчерашнего пиршества. От эля я отказался, но хлеб с мясом съел.
Кто-то протрубил в рог, и мы побежали. Принц Мелдрин и его бард впереди, за ними — другие конные воины. Остальные старались не отставать. Следом громыхали по камням три повозки с припасами и оружием. Никакого порядка и в помине не было. Воины бежали группами по два-три человека, придерживаясь прибрежной тропы.
Так продолжалось довольно долго. Неожиданно некоторые воины начали петь. Хотя я не мог понять слов, их сильные голоса мне понравились. Солнце поднялось выше, оно приятно грело обнаженную кожу. Движение вообще доставляло удовольствие. Вот уж во что бы не поверил в прежней жизни!
Хотел бы я навсегда остаться с этими людьми? Смешной вопрос. Мне нельзя тут оставаться. Я же пришел найти Саймона, нашел, и теперь надо как-то выбираться в реальный мир.
— Куда мы направляемся? — спросил я Саймона, бегущего рядом.
— В Сихарт возвращаемся.
— Это крепость короля?
— Да.
— Далеко?
— Девять дней, — как ни в чем не бывало ответил он.
— И все пешком?
— А что? Приятная прогулка. Тебя не устраивает? Ходьба — это ниже твоего достоинства?
— Ну что ты на меня наезжаешь! Я здесь новенький, ясно? Просто хотел понять, что происходит.
Саймон нахмурился и не ответил.
— Что на тебя нашло, Саймон? Я думал, ты будешь рад меня видеть. А вместо этого ты ведешь себя так, будто я твоя младшая сестренка, заболевшая оспой или что-то в этом роде.
— Извини, — проворчал он, но я не поверил в искренность извинений.
— И это все? Ты хотел бы, чтобы я вообще тут не появлялся. Но я появился, и ты боишься, что я испорчу тебе отпуск. Ну, извини, теперь ничего не поделаешь.
Он остановился, схватил меня за плечи и развернул лицом к себе.
— Послушай меня, — прошипел он сквозь стиснутые зубы. — Я не просил тебя меня искать. Я не просил меня спасать. Я вполне могу позаботиться о себе сам. Но теперь, когда ты здесь, лучше бы тебе успокоиться. Один раз я тебя спас, но не обязательно спасу снова. Понял?
— Да чего уж тут не понять?
— Вот и хорошо.
— Но я не собираюсь здесь оставаться, Саймон. И ты тоже. Нам нужно вернуться — как можно скорее. Чем дольше мы тут пробудем, тем сложнее становится положение. — Я напомнил ему об опасностях пребывания в Потустороннем мире. — Пойми, Саймон, чем дольше мы тут пробудем, тем больше риск для этого мира.
— Да понял я, понял. Ты хочешь сказать, что наше присутствие способно воздействовать на этот мир. А если изменится что-то здесь, то изменится и там, в реальном мире.
— Вот именно! Неизвестно, что там может случиться. — Хорошо, что Саймон так быстро это понял. — Надо как можно быстрее выяснить, где расположен следующий портал и когда он откроется.
— Думаешь, это так просто?
— А нельзя ли спросить этого, как его, Руада, барда принца?
Саймон отмахнулся.
— С этим я как-нибудь справлюсь сам. Все равно, пока не придем в Сихарт, ничего нельзя сделать. Подожди несколько дней, ладно? И успокойся, наконец. Просто осмотрись. Возможно, тебе здесь понравится.
— Ладно. Несколько дней, наверное, ничего не изменят, — я помолчал, глядя на яркий мир вокруг. — Хорошо. Подождем.
— Договорились, — сказал он, сверкнув своей знаменитой улыбкой. — Я этим займусь. — Я почувствовал, как груз ответственности свалился с моих плеч. — Это действительно сказочное место. Настоящий рай.
Итак, мы продолжили марш по долине, а серебристая Модорн то и дело поблескивала сквозь кусты рядом с нами. Пожалуй, Саймон прав, это был сказочный мир — такой свежий и нетронутый, безупречный, невероятно красивый. То, что я видел вокруг, неизменно приводило меня в восторг. На пути вставали подернутые дымкой тумана холмы, вдали они становились голубыми, серебряные блики на воде не застили стройные белые березы. Иногда из воды выпрыгивала крапчатая форель; вдруг встречалась кипа желтого лишайника, густо разросшегося на иссиня-черном камне; в вышине пели птицы… Дыхание перехватывало от всего этого великолепия, а в душе просыпалось нечто сродни поклонению. Я вдруг подивился скудости собственного духа. Здешняя простая природная красота одновременно и трогала меня, и укоряла. Неужели в моей жизни настолько не хватало чудес, что вид залитого солнцем холма способен вызвать во мне такие сильные чувства?