Настоящая же война – продолжается, разрастаясь и углубляясь из-за того, что обе стороны принимают все более и более серьезные действия. По телевидению показывают кадры взорванной в Херсоне Каховской ГЭС. Обе стороны обвиняют друг друга во взрыве. Но кажется не очень логичным, чтобы русские взорвали дамбу, находящуюся под их контролем. На снимках запечатлены моменты, когда скопившаяся в дамбе вода на огромной скорости минует барьеры и встречается с руслом реки. А потом десятки деревень, поселков и городов оказываются под водой… Люди забираются на возвышенности и ожидают помощи, вокруг плавают по бывшим улицам спасательные лодки, тонущие кошки и собаки сражаются за свою жизнь…
Один из моих друзей-журналистов, приехавших в регион сразу после обрушения дамбы, с лицом, выражающим ненависть ко всему миру, рассказывает о том, что люди, спасшиеся от наводнения, стали целью украинской артиллерии…
Еще одно важное событие лета: британцы передали Украине боеприпасы, содержащие обедненный уран… Официальный представитель МИД России Мария Захарова подчеркнула, что, поскольку боеприпасы, о которых идет речь, используются в регионах, считающихся мировыми житницами пшеницы, основные продукты питания, подвергшиеся воздействию радиации, представляют угрозу не только для здоровья жителей региона, но и для здоровья человечества в целом. Захарова потребовала, чтобы британцы прекратили поставку этого оружия, но от британцев, укрывшихся на своем «защищенном острове», до сих пор не последовало ни положительного, ни отрицательного ответа.
Из-за этого оружия с обедненными ураном среди российской интеллигенции началась публичная радиоактивная дискуссия по поводу возможности применения ядерного оружия против Запада. В ходе обсуждения были написаны статьи об эвакуации Москвы и переносе столицы вглубь Азии, куда-то на Урал или в Сибирь. Другой альтернативный сценарий заключается в том, что западные разведывательные организации начнут операцию под чужим флагом против России и саботируют работу на атомной электростанции в Запорожье, которая находится под контролем русской армии.
Отзвуки написанного, нарисованного и сказанного можно услышать на улицах, в кофейнях и барах Москвы. Спустя почти 40 лет после окончания холодной войны россияне, молодые и в возрасте, мужчины и женщины, начали снова и снова размышлять о последствиях ядерной войны.
В такой обстановке, наполненной пыльцой и радиацией, я решил постучать в двери Русской православной церкви и узнать, как духовенство смотрит на все происходящее, на положение дел в России и в мире. Ответ пришел от иеромонаха Стефана Игумнова, ответственного за международные связи Церкви и представляющего организацию с более чем 500-летней историей, на протяжении всего этого времени бывшую одной из главных опор России.
На следующий день я отправился в Данилов монастырь, где находится Отдел внешних церковных связей Московского патриархата. Там мне предстояло встретиться с Игумновым. Выдержав поездку в столичном метро и пройдя по раскаленным из-за полуденной жары улицам, я достиг своей цели. До встречи есть еще полчаса. Большой двор монастыря, в котором находятся церкви, административные здания и маленькие лавочки, наполнен людьми. Шумная группа – по всем признакам ясно, что туристы, – ходит туда-сюда, поднимая вокруг себя пыль, и фотографируется. Команда людей с микрофонами и всевозможной записывающей аппаратурой в другом конце двора занята записью звона огромных церковных колоколов.
Ожидая встречи, я сел на уединенную скамейку. Деревья бросают тень и спасают от палящего солнца. На соседней скамейке пожилая женщина с Евангелием в руках повторяет еле слышным голосом отрывки из книги. У подножия стены впереди меня бело-желтый кот гоняется за бабочкой, обманутой первыми днями лета. Молодая мама с младенцем на руках гуляет вокруг фонтана, стоящего в центре парка.
Дворы церквей – это места, куда русские люди, пожилые и молодые, приходят провести время. Недорогие буфеты и столовые незаменимы во время обеденного перерыва. И не так-то просто достать билеты на концерты классической музыки, проходящие по вечерам.
Церковь, в эпоху царизма игравшая крайне важную роль в Российской империи, практически ушла в подполье после прихода к власти большевиков в 1917 году. Сталин в первый период своего правления только усиливал борьбу против церкви, делая заявления вроде:
– В Советском Союзе не должно остаться ни одной церкви, с наших земель должны быть стерты эти средневековые пережитки и идеи о Боге, использовавшиеся для угнетения рабочего класса…
Но с началом Второй мировой войны в рамках стратегии по созданию широкого фронта по борьбе с нацистской оккупацией началось примирение с Церковью.
После распада Советского Союза положение Церкви в российской политике усиливается. С приходом Путина к власти в начале 2000-х годов Церковь стала одной из важнейших опор Российской Федерации.
Церковные колокола, снова начавшие звонить, напоминают, что пришло время встречи. Я вхожу в старое четырехэтажное здание в саду монастыря с вывеской на двери «Международные отношения».
Вхожу в дверь. В начале узкого коридора меня встречает молодой человек в сером костюме. Он, со своими вьющимися светлыми волосами, бледной кожей и голубыми глазами, вызывающими ассоциации с прежней эпохой, выглядит так, будто сошел со страниц русской классики…
– Добро пожаловать. Я – помощник иеромонаха Стефана. Он ждет вас наверху. Проходите, – говорит он.
Помощник священника – впереди, я – позади, мы поднимаемся по узкой деревянной лестнице. Доходим до третьего этажа. Из открывающихся дверей по правую и левую сторону коридора выходят священники в черных одеяниях и монахини, старающиеся быть незаметными.
Когда мы доходим до конца коридора, молодой человек, открывая дверь кабинета, говорит:
– Вот и пришли, проходите.
В маленькой комнате нас встречает фотография патриарха Кирилла и иеромонаха Стефана. Стоит маленький столик, а перед ним – две скамейки. Папки, небольшой календарь и компьютер, модели которого я не помню. Обстановка кажется немного печальной, зато все располагается в идеальном порядке.
– Подождите, сейчас иеромонах вас впустит, – говорит помощник священника.
Он указывает на небольшую деревянную скамейку, на которую я могу присесть. Не проходит и нескольких минут, как дверь открывается и появляется иеромонах Стефан в черной рясе и с огромным золотым крестом на шее. Он улыбается, говорит: «Добро пожаловать» – и приглашает войти внутрь. В отличие от комнаты при входе это большая комната с высоким потолком, очень просто убранная. Окна выходят в монастырский сад. Прямо за столом Стефана висит огромный портрет Кирилла. На правой стене, полностью ее покрывая, висит карта мира.
Я сажусь на кожаный диван в углу. Он берет стул и ставит его передо мной. Некоторое время иеромонах осматривает меня своими зелеными глазами и начинает разговор:
– И снова добро пожаловать! Вы приехали из Стамбула?
Узнав, что да, он начинает забрасывать меня вопросами о положении дел в Турции, в первую очередь о землетрясении и выборах. Выслушав мои ответы, он на секунду замирает, поправляет свою черную рясу и разражается хохотом:
– И то верно. Это вы пришли брать у меня интервью, но, кажется, получилось наоборот. Извините, я очень интересуюсь Турцией… Мы можем начинать, когда вы захотите. Но не хотите ли вы сначала чего-нибудь попить?
Вскоре после этого в комнату вошел его помощник с чашками чая и большой тарелкой сладостей.
Отведав чаю и сладостей и приведя в порядок мысли, мы готовы приступить к разговору о церкви.
– До того как вы начнете задавать вопросы, я должен сказать следующее, – говорит Стефан. – Если речь пойдет о том, как Церковь относится к мирским событиям, то я должен напомнить вам, что, хотя Церковь физически находится на земле, на самом деле она – на небесах. Церковь предпочла не принимать чью-либо сторону в мирских делах, главная цель Церкви – подготовить людей к загробной жизни. Если Церковь будет слишком вовлекаться в мирские, повседневные вопросы, она рискует отклониться от своей основной цели.
Позвольте мне привести пример из истории. На заре христианства Римская империя в течение почти трех столетий боролась с ним. Хотя христиане в то время и подвергались огромному давлению, они никогда не заявляли, что отведенная им в мире роль заключается в изменении политического порядка. Я хочу напомнить о важных словах Иисуса Христа: «Воздатите кесарева кесареви и божия богови». Из этих слов мы понимаем, что душа принадлежит Богу и что мы должны отдать свою душу Богу. С другой же стороны, политическая власть, законы и налоги – это дело правительства…
Последователи Православной церкви также являются гражданами страны, в которой они проживают. Поэтому мы должны соблюдать существующие законы. Если мы продолжим говорить о Римской империи, то, хотя с течением времени христианство и стало основной религией в империи, Церковь не была тесно переплетена с государством. Должен подчеркнуть, что политическая власть и Церковь – это отдельные явления.
Православные люди – граждане разных стран. Они могут иметь свое представление о том, что происходит в их странах и в мире, они могут быть членами политических партий, это нормально и понятно. Однако православному духовенству строго запрещено принимать участие в политике и становиться членами политических партий. Такая ситуация создает напряжение внутри религиозного сообщества. Долг Церкви – призывать к миру и справедливости в обществе, защищать человечество. Если коротко, Церковь основана не на политике, а на вечных принципах.
Это правда, что сегодня мы наблюдаем крупные глобальные политические изменения. И, конечно, церковь должна высказать свое мнение и занять определенную позицию по некоторым вопросам. Особенно это касается западного мира, где существуют порядки, направленные против человеческой природы. Пример этого – однополые браки. Основная цель этих порядков – изменить институт семьи в его традиционном понимании. Эти события связаны с явлением, которое мы называем глобализацией. Возможно, что происходящее связано с каким-то сценарием. И, к сожалению, по этому сценарию религии хотят изменять и использовать, их преследуют.