— Вот подробности нахуй, ага?
— Да я так…
— Ленке позвонил? Хуйня эта больше не работает. Чё делать-то?
— Чё-чё, по-старинке будем, коленом в пузо, локтем в бубен.
— О, Колян идёт.
Оба повернули головы. Среди жиденького ручейка прохожих, по улице вечерней, идёт мужчина в вельветовой куртке, сверкая красными зрачками.
— Ебать он прям как вампир, в натуре. — Заметил тут Штык.
— Так он и есть…
— Да я понял, я не в том смысле. Ты глянь — в натуре вампир. А народу похуй, даже не оглядывается никто. Не уважают нашего брата, Санёк.
— Да похер, у нас сейчас проблем…
— Давай шугнём?
— Кого?
— Ну как? — Штык взмахнул рукой. — Народ шугнём. Что б блять вкурили — идёт вампир, по углам шкериться и почтительно дрожать. Клыки светанём, порычим, все дела, а?
— Ёбнулся? У нас и так проблем до жопы. А ещё тёлочка эта на хвосте. Светанём клыки, нам ноги выдернут и вместо рук поставят…
— Я просто вышвырну вас за город, а им сотру память.
— Это кто сказал? — Озираясь, спросил Штык.
— Тёлочка эта. Невидимая она. — Ответил Шкет, мечтательно подняв взгляд к небу. — Лёха, ты б её видел — сиськи, во! — Показал что-то размером с арбуз. — Жопа — во! Ноги — блять, Штык, отвечаю, эльфы супер. Вот бы такой засадить! Отвечаю я, ай!
Шкет пригнулся, стал затылок потирать, морщась весь.
— Чё такое братуха?
— Да по чайнику кто-то всёк, больно блять. Как будто шпалой пизданули.
Штык стал снова озираться, но никого так и не увидел.
— Пацаны, — сказал Колян, останавливаясь рядом с ними, — не уверен, что это тот самый хуй, но там сразу с десяток вампиров. Сидят в здании и балду пинают.
— Сто пудово он это. — Заявил Шкет и хлопнул Штыка по плечу. — Давай, топаем, щас прям их и накроем.
— Да ну, ты гонишь — нас трое, их десяток.
— Ты ту хуйню с клыками запинал в лёгкую…
— Ни чё ни в лёгкую. — Насупился Штык. — Я вообще почти ничего не помню. Давайте так, вот как Лена сказала, так и делаем. Этих, под пидоров крашеных, найдём, пустим их как пехоту, а потом сами завалимся и тогда уже ебашим всех подряд.
— Но…
— Я их тоже учуял. — Колян показал рукой куда-то в другую сторону. — Там, в заброшенном доме кучкуются. Так бы не заметил, но ветер сменился, и притащило запах.
— Ну вот, туда и потопали. — Штык двинулся в указанную сторону. Вампиры переглянулись и, пожав плечами, двинулись следом.
Миновали одну улицу, свернули во двор, миновали ночной магазин, смеркалось…
— А Штык где? — Спросил Шкет, останавливаясь. Оба стали озираться — кругом нет никто, только тёмный двор, два дерева, сломанная лавочка и обшарпанные стены, да в трёх окнах свет горит. — Ну ебать его в грызло, и куда он делся?
— Мож, зассал и свинтил?
— Да ну… — Отмахнулся Шкет, помолчал, задумчиво нахмурился. — Не, Штык пацан здравый, он бы не стёрся так тупо. Короче, покурим. Не вернётся — хуй с ним, двинем к этим дебилам.
— И что, сами на короля пойдём? — Слегка бледнея, спросил Колян.
— А хули делать-то?
— Может, лучше других поищем? Или Лену попросим, что бы ещё наших выделила.
— Хм. — Шкет мысленно перебрал всех, кто ещё живой и в городе, согласно последней информации от Лены. Получалось, что самые серьёзные бойцы, ещё оставшиеся в строю, это штангисты, верующие и голубые.
Почесал щёку, поморщился.
— Колян, стрёмно как-то мне…
— Да что такого? Попросим прислать помощь, мы ж блять не спецназ какой.
— Да я не в том смысле. — Шкет другую щёку почесал. Ещё негры есть. Только они по-русски не говорят. Вот и выбирай из такой удивительной компании, вот какого Соня свинтила? Она бы пригодилась, если бы её способность вдруг не отказала.
Печально вздохнув, Шкет закурил. Мелькнула тень и воплотилась в облаке снежной пыли.
— Во! — Сказал царственный Носферус, с широкой улыбкой на устах, явив миру два полных пузыря водки. Третий пузырь из кармана куртки приветливо торчит.
— Чё ёбнулся? — Покрутил пальцем у виска Шкет. — Мы ж на короля идём, не на…
— Ну, вот. — Штык кивнул поспешно. — Трезвым в такую жопу я не ломанусь. Ебал я в рот, пьяные пойдём — стопудово живые останемся.
Шкет рукой махнул, мол, ну вас всех, Штык пожал плечами и хряпнул прямо из горла.
— Уф! Ну, за эльфийские титьки! — И ещё глотнул.
— Может за удачу? — Робко предложил Колян.
— Нахуй удачу, так всех выебем. — Отмахнулся Штык, закуривая сигарету.
Помолчали, покурили, выпили три раза, бутылка кончилась. Открыли ещё одну, ополовинили.
— Ну, всё, харэ, потопали. Щеглов на тему прикрутим и на короля двинем.
И двинулись они неспешной походкой по двору городскому, ночью тёмной Ленской.
Только не далеко они ушли. Ровно до проулка, в виде буквы «Г». Позади длинная улица, которую они уже прошли, слева заросли какой-то растительной ботвы, не до конца сбросившей листву, справа торец здания без окон, без дверей. Прямо по курсу перекрёсток, ни светофора ни машин. Так-то, светофор там видно, вон, в ночи темнеется. Просто последний раз он подмигивал водителям и пешеходам, в эпоху расцвета пустых мечтаний о скором, непременно блистательном наступлении развитого социализма на весь известный мир.
— Ай! — Сказал вдруг Шкет, глянул себе на грудь, удивлённо вскинул брови и выпал как озимый. Колян повернулся к нему и тоже свалился — «ай» сказать не успел, так как из затылка у него торчит что-то чудаковатое с деревянной ручкой.
Штык метнулся в сторону, что-то мимо просвистело. Кажется, это была стрела…
— Мне больше не наливать. — Пробормотал он, озираясь по сторонам и двигаясь на вампирском форсаже от одной обочины к другой, в древнем боевом стиле. «Пьяный карасик» называется тот окутанный тайной, жутко секретный боевой приём, в современном мире известный только настоящим ниндзя, коих не существует, и всем последователям культа Зелёного Змия.
Однако невидимый враг, судя по всему, в совершенстве владел данной техникой и метания Штыка, не принесли должного результата. Тоненько вскрикнув, он свалился, почти замертво.
— Штыыык! — Позвал кто-то. Штык голову повернул, собрался встать — лёгкая слабость по телу разлилась, но почти сразу исчезла. Теперь только на боку лежать неудобно и всё. А почему неудобно? А, ну так понятно всё — в боку что-то торчит, острое, с деревянной ручкой.
— Живой, Сань? — Отозвался Штык нащупав ту штуковину непонятную у себя подмышкой и собравшийся её вырвать. Но не сразу. Вот прикоснулся только, дёрнулось это непонятно что в ране и больно сразу стало так, что аж жуть. Так что он пока с силами собирался, для последнего рывка. Однако услышав ответ, передумал.
— Живой, только я пошевелиться не могу. Башка вертится и пиздец, Штык, ты не поверишь, у меня в пузе стрела торчит.
Штык не ответил — притаился. В засаде будет. Раз та хрень парализует, а врага в упор не видно, лучше прикинуться болезным и временно не шуршать понапрасну.
Стало совсем тихо, где-то повыл зимний ветер, устало гавкнула собака, погудел клаксон автомобиля и опять гробовая тишина — не понравилась Штыку, тишина эта, нехорошая она. И задница замёрзла. Может пошевелиться? А вдруг заметят? Нашпигуют чем-нибудь похуже этого подозрительного дротика. А так вроде, как и неожиданность. Взрослая естественно неожиданность — подойдут такие к нему, типа, «чё, чудило, встрял ты на бабло, счётчик мотает, ведро денег завтра к утру и шоб ни того, ни что б ваще». Вот. А он такой — ха! И всех на куски порежет. Так что надо терпеть, героически борясь с холодеющим низом спины, Штык нахмурился. Где-то он читал, что если долго морозить это дело, то потом стоять не будет. Цестит или что-то как-то так. В общем, не суть важно — тут вопрос-то уже совсем другой пошёл, мировой важности можно сказать. Это дело-то, святое оно. Вот повиснет оно и что? Как потом жить-то? Подумав, решил, что он всё-таки вампир, а значит, к цеститу у него сто процентов иммунитет, или от этого целлюлит бывает? Простой и сложный. Вроде как по-разному бывает. Хм. Нет, рисковать таким ценным имуществом, решительно нельзя. Ещё десять секунд и поднимется.
Стал секунды считать. Сбился, незаметно пощупал бутылку в кармане — с облегчением выдохнул. Целая. Ну, хоть одна хорошая новость, а!!! Сердце пропустило удар, по спине побежала струйка пота, в ужасе выпучились глаза — вторая бутылка пропала!!!
— Штык, пузырь я проебал. — Послышался голос Шкета. — Укатился к обочине, тебе его там не видно?
Фух, чуть от инфаркта не помер, ага, вон лежит пузырь тот — улыбка расплылась на лице царственного Носферуса и слеза счастья скатилась по щеке. Самое святое, что есть в этой жизни — уцелело! Правда, там уже на донышке, но не в том дело. Тут ведь главное что? Правильно, тут главное принцип. Святая жидкость, должна изливаться лишь в желудок, проливать её на бренну землю — есть величайшее кощунство в жизни любого человека.
Он снова глянул на своих товарищей и тут вспомнил про простой целлюлит, который бывает, если мёрзнет это самое оно. Поэтому снова стал считать секунды.
На восьмой, снег взметнуло вверх и по проулку заметались тени. Мгновение и тени замерли, неровным таким кругом, окружив всех троих вампиров.
— Да ну нахуй. — Разом сказали Штык и Шкет.
Он фигур подозрительных, отделилась одна. Подошла к Штыку, села на корточки.
— Слышь, вас не бывает. — Всё ещё с круглыми глазами, молвил Штык.
— Ниндзя были всегда и будут всегда. — Ответил мужик, снимая с лица повязку. Теперь смутно видно очертания лица.
— Шкет, — живо отреагировал Носферус, на внешность незнакомца, — это ж блять китаёзы!
— Тьфу! Китайцы — мерзкие животные! — Резко вскинув голову, сказал мужик. Так её откинул назад, что едва затылком о рукоять собственного меча не стукнулся. Да, за спиной меч. Одёжа облегает тело, тут не совсем как в кино, но всё же похоже. На ногах мокасины какие-то, замотаны бечёвкой аж до колен. Одёжа не чёрная, а какая-то серая. На фоне снега и безлистых деревьев если встанет и замрёт — хрен ты его разглядишь. Во как, ниндзя в Ленске. Причём не просто ниндзя, а вампиры. Да ещё и китайцы… — Мой род сердцем, плотью