и душой, принадлежит Японии!
Во, японец к тому же. Вот мир когда вообще с ума спрыгнул? Почему его никто не предупредил? Он Носхератор или где? Чё за беспредел?
Мысленную, почти логическую, очень возмущённую цепочку, прервал тот же незнакомец.
— Мы уже давно в этом грязном городе. — Ниндзя поднял горстку снега и раздавил в ладонях — беленький такой снег-то, если не приглядываться, беленький. А так он серенький. — Мы первыми откликнулись на призыв Короля. Но мы ждали.
— Мужик, я тебе серьёзно говорю, ниндзей не бывает.
— И мы ждали момента когда…
— Слышь, отвечаю — ты мне гонишь. Вы чё, извращенцы какие-то, или чё?
Японский вампир-ниндзя, помолчал, наклонив голову на бок. Судя по всему, он собрался произнести внушительную речь, полную достоинства. Но присмотревшись к жертве, засомневался, а то может и вовсе передумал.
— Ты Штык? — Наконец, спросил он. — Носферус нового клана, избранный в битве?
— Ну. Хули, я это, а чё в натуре? Проблем ищешь? Ты фраер ваще попутал, реально, отвечаю, тебе пиздец сука. Я тя…
— Проклятье… — Мужик грустно скуксился, Штык замолчал. Японец снова на него посмотрел, теперь с грустью. — Мы не вступали в битву, потому что в ней нет чести. И нам никто не платил за трупы твоих людей. Если за смерть положена награда, любая смерть для ниндзя — великая честь…
— Я ваще не въезжаю, чё ты там буровишь…
— И поэтому, мы хотели взять ту жизнь, что покроет наш клан славой, украсит наши имена, жизнь, что прервать будет честью для нас. Жизнь величайшего вампира из твоего клана. Твоя жизнь. Но… — Он развёл руками.
— Слышь, хуила, ты чё на меня как на говно смотришь? Ваще берега потерял?
— Вот об этом я и говорю. — Мужик протянул руку и вырвал дротик из бока Штыка. Тот тоненько взвизгнул, но героически стерпел и продолжил делать вид, что беспомощен. — Ты недостоин моего клинка. Если бы кто-то заплатил мне, моё имя не было бы покрыто позором.
— Рррр. — Сказал один из таких же мужиков в сером облачении и с мечом за спиной.
— Хули он рычит? — Поинтересовался Штык.
— Он предложил мне плату. — Улыбнулся ниндзя. — Он даст мне серебряную монету, за твою голову и я…
— Чё пиздишь фраер — он тупо рычал…
— Это японский язык животное! — Взвился ниндзя, сжав кулаки аж до хруста. Рычавший мужик, что-то кинул, оно блеснуло в свете лунном и незнакомец без маски, ловко изловил это нечто из воздуха. Потом расправил ладонь и показал Штыку. — Вот цена твоей жизни, кусок навоза. И я…
— Головка от хуя. Ты что со мной сделал падла? Почему я пошевелиться не могу?
Мужик усмехнулся и показал ему ту штуку, что только что вырвал из его бока. Длинное узкое лезвие, выпачканное кровью. Толстая деревянная ручка.
— Этот кунай, пропитан ядом, смертельным для людей. Нас он не убивает, но парализует на полчаса или час, со всеми по-разному. — Он положил дротик на землю и снова ухмыльнулся, на этот раз брезгливо. — Когда яд перестанет действовать, ты встанешь на ноги, и я убью тебя.
— Отвечаешь?
— Что?
— За базар отвечаешь?
— Я не совсем понимаю…
Штык ощерился, клыки вышли наружу с приятным сердцу скрежетом, и он оттолкнулся от земли двумя руками. Ниндзя не успел среагировать — слишком расслабился и не ожидал такого.
Оба покатились по снегу, а когда замерли, на ноги поднялся лишь один из них.
Он встал во весь рост, раскинул руки в стороны и громогласно зарычал, явив миру окровавленные клыки. Ниндзя отшатнулись, словно их всех неожиданно так, ураганным ветром долбануло. Замерли, глаза круглые, хотя анатомически вроде они у них такими быть и не могут.
— Гы-гы. — Заявил царственный Носферус, втягивая клыки обратно и носком ботинка переворачивая тело ниндзя, на спину. Пустые, мёртвые глаза парня, смотрели в небеса, из порванной глотки, едва заметно капала кровь. Лицо белое — крови в нём осталось в лучшем случае на полстакана. Носферус наклонил голову и посмотрел в это мёртвое лицо. — Ну, чё чушка? Не ответил ты за базар. Пропизделся сука. — Повернулся к друзьям покойного.
— Ну, чё фраера, побазарим или как?
Ниндзя переглянулись. Потом вперёд вышел низкорослый мужичок, с выпуклой грудью, которая колыхнулась при каждом движении. Штык глянул ниже, прищурился. Бёдра широковаты, ножки красивые. Вряд ли это мужик. Хотя кто их знает, может трансвистит какой. С этими сюрпризами, эльфами, и прочим аниме, он не удивился бы, наверное, уже ничему.
— Мы уйдём. Наш Носферус пал и мы должны выбрать нового.
— Ну, заебок, чё? Пиздуйте. Я сегодня добрый.
Ниндзя, неясной половой принадлежности, однако, с места не двинулась. Испытывающе смотрит, глазки блестят. Словно ждёт чего-то.
— Чё? — Проворчал Штык, пытаясь осмотреть свою одежду. Да нет, вроде не запачкался, так, снег, немножко грязи на спине, крови пара капель на воротнике, а так — ну хоть в гроб ложись, не в этом смысле конечно, а в том, что симпатичный он.
— Ты не умираешь.
— Ага. А чё помирать-то? Похавал, бухнул, настроение пиздатое. Я потом как-нибудь помру.
— Почему яд не подействовал?
— А я ебу? — Очень аргументировано ответил вампир. Пожал плечами. — Здоровья дохуя, характер скотский. Такие не дохнут.
— Мы уходим. — Девушка шагнула назад и остановилась. — Мы не вернёмся. Война окончена.
— Да ваше дело пацаны… — Потом наклонил голову — нет, ну, полюбому баба. — Слышь, киса, а тебя как звать?
— Не имеет значения.
— А сними повязку.
— Зачем это? — Бровки вверх поднялись. Ниндзя за её спиной, хмуро переглядываются.
— Ну как? — Штык развёл руками, мол, чего тут непонятного? — Хочу глянуть, может ты как крокодил. А так если нет, то телефончик спрошу, в кафе позову, шоколадку подарю, ну, всё такое.
Секунд пять царила тишина. Высоко в небе, пронзительно завыл ветер и тут же стих.
— Я что-то не понимаю… — Пробормотала ниндзя.
— Штык! — Пискнул Шкет. — Я щас от холода насмерть сдохну…
— Братуха, отъебись. — Отмахнул Штык. — Ты вампир, тебе похую, а тут краля такая. А я холостой, вот, Носхератор к тому же. Я может, супругу ищу, Носхераторшу. Вот…
— Они нас ёбнуть собирались, а ты…
— Да похуй, разрулили же. Всё пучком. — Снова смотрит на девушку. — Киса, в натуре, покажи личико. — Девушка неуверенно подняла руку, сдвинула повязку на подбородок. Штык подвигал бровями, губы надул и кивнул. — Норм, киса, я прям влюбился. Отвечаю. Ну, чё? Забьёмся на завтра в восемь? А?
— Что за, — девушка замолчала, нахмурилась, беспомощно глянула на своих собратьев.
— Так что? Ты как кис?
— Я ухожу. — Она повязку обратно приладила и повернулась спиной. Штык охнул, схватившись за сердце. Девушка запнулась и обернулась, удивлённо приподняв брови.
— Киса, отвечаю — ты просто супер! Созвонимся?
Она отвернулась, тени мелькнули и улица опустела. Только труп с прокушенным горлом валяется на земле, да Шкет с Коляном отдыхают. Что интересно — стрела, кунай и то, чем прикончили Коляна, исчезло.
— Ну и дура. — Обиделся Штык. — Сама не знаешь что потеряла! Я может, жениться хочу!
— Пиздабол.
— Саня, завали ебало. А то в ухо плюну.
— Попробуй, я тя на фашистский флаг порву одной левой.
— Ну-ну, я типа верю.
Присел на бордюр, закурил. Из-за угла вырулил прохожий. Прошёл мимо, что-то про алкашей ворча. Потом запнулся об тело ниндзя и замер — горло его увидел. Потом посмотрел на ещё два тела и на мужика, который курит на бордюре.
— Да, — кивнул Штык, — ты прав мужик, это я их почикал. Я маньяк. Ща покурю, возьму нож, вырежу им сердца и схаваю прям тут.
— Ик. — Сказал мужик и поспешил прочь.
Сигарета кончилась, Штык огляделся.
— Эй, я не понял? Почему этот хуй ещё тут валяется? Чё фелоним? Давай уже киса, работай в натуре. Трупака нахуй отсюда, а то народ пугается.
Откуда-то извне, он почувствовал волну гнева, но спустя мгновение, вспыхнул яркий свет и труп исчез. Колян, со Шкетом остались на месте.
— Молодца киса. — Кивнул Штык. Посидел немного. — Кис, ну чё ты тупишь? Пивка подгони мне. И давай уже в темпе вальса…
Нечто невидимое, врезалось в затылок, Штык грохнулся лицом в снег.
— Ууу… — Сказал он, вынимая лицо из грязного подтаявшего снега. Сел обратно, вздохнул тяжко. — Понял я, понял, молчать буду…
— Озабоченная мартышка. — Буркнул кто-то невидимый, да очаровательным голоском.
— У меня хер тридцать три сантиметра! — Возразил Штык. — Видела такой у мартышки? А? Вот, то-то же. А то ишь, да бля! Хватит уже! — Взвыл он, потирая затылок.
— Штык.
— Чё? — Буркнул он, морщась — как будто бревном огрели. Или обухом топора. Или рукоятью меча. И за что? Эх, как этот мир жесток! Безобразие.
— Ты своей смертью не помрёшь, тебя баба грохнет. Нашёл к кому клеиться, она ж тебя как тузик грелку. Видел же, чё творит, а всё равно…
— Ну и чё? Ты же сам видел, фигурка пиздец.
— Это да… — Грустно вздохнул Шкет. Помолчал. — Я б вдул.
— Я б тоже, только не даёт дура…
Пришлось замолчать, потому что в этот раз врезали так, что кость проломило. А потом мысли такого плана пропали — Штык удивлённо щупал затылок и смотрел пустым взглядом в пол.
— Чё потух братан? — Спросил Шкет. Рядом застонал Колян, только что восставший из мёртвых.
— Да так, не обращай внимания Сань. Я так, чётка в ахуе, а так нормально всё.
Штык снова пощупал рану на затылке. Под пальцами липкое. Посмотрел — белое, с красными разводами. Мозги что ли получается? А почему он временно не умер? Раньше, помнится, если вот так, так он сразу бряк и труп. Потом оживает и вперёд. А тут…
— Чудеса блять. — Прошептал Штык, доставая бутылку. Глотнул, дымом закусил. Стало как-то полегче. Даже этот тёмный грязный проулок, вдруг стал светлее и чище.
— Спьяну легче жить, пропивай мужик, до тебя уже всё пропили, ебать их, не помню кто…
Глотнул ещё. Потом ещё и ещё — в душе запели соловьи, мысль, вогнавшая его в ступор, вдруг забылась, родной город стал таким, что даже слеза умиления появилась на его щеке.