И вжал спуск.
Повисла минута молчания.
Штык глянул в дуло пистолета, пожевал губами, на девушку посмотрел.
— Всё-таки забыл зарядить, пиздец киса, с этой трезвостью не жизнь, а пытка.
Они кинулись на него разом, по пути метко стреляя. Штык, несмотря на свои возможности, съел половину выпущенных пуль. Потом, мысленно сказал «хватит!», метнулся обратно и треснул рукоятью пистолета по лбу Влада. Успешно промахнулся, от собственного движения грохнулся лицом в землю и тут же получил в спину сразу пулю и лезвием мачете.
От второго мачете еле увернулся — кусок металла состриг чёлку. Если б не дёрнулся назад всем телом, так состригло бы вместе с головой. Штык вскочил на ноги, на вампирской скорости рванул в сторону и, воя от боли в мышцах и связках, резко изменил направление на противоположное.
— Инерция етит её… — Прошипел он, удивлённый тем, что знает такое странное слово и тем, что всё же смог их обмануть. Пуля прорезала воздух там, где он должен был оказаться, если бы продолжил движение. Но он их обманул, вкусные они, сладенькие такие, необычно даже — наверное, это всё пендосская кухня, какие-то особые приправы, витаминные присадки может…
— Отпусти его! — Взвыла Надя, на вампиров охотница, занеся мачете над шеей Шкета.
Штык булькнул что-то, выставил вперёд ладонь, мол, секундочку. Потом пошарил глазами, убедился, что слабо трепещущее тело Влада, точно закрывает его от возможного пулевого ранения и таки вынул клыки из тёплой шеи. В глаз брызнула струйка крови. Пальцем рану зажал, второй ладонью глаз протёр и обратил взор к девушке.
— Я убью его! — Снова взвизгнула она, занося мачете над шеей Шкета. — Отпусти Влада, кровосос!
Штыка передёрнуло.
— Я кровопийца, а не кровосос! — Рявкнул он, будучи незаслуженно оскорблён в своих лучших чувствах. — А ты дура тупая. — Помолчал, взгляд сам собой сместился на её профиль. Тот, который не на лице расположен. — Киса, отвечаю, жопа у тебя просто шик!
— Отпусти его! Немедленно!
— Да понял я, понял. А чё мне за это будет?
— Я этого тогда не убью.
— Да убивай, мне похер. — Она застонала, словно от боли, в глазах полное отчаяние — Штык, однако, перевёл отчаяние, как удивление, и счёл нужным пояснить свои слова. — Ну а чё? Он кореш, конечно. Был. Да ты ж сама видела! Этот козёл штопанный меня…
— Убить хотел, я поняла, но…
— Не. — Покачал головой Штык. — Всё куда хуже. Он пытался заставить меня работать.
— Что? — Слабо-слабо отозвалась девушка, всё ещё удерживая мачете над Шкетом.
— Работать. Ну, как все знаешь? С утра встал, спать охота, будильник орёт, с похмела башка трещит, а хера сделаешь? Нихера не сделаешь, встал и пошёл ишачить.
Шкет помолчал немного, пожевал губами.
— А знаешь что киса — руби-ка ты ему башку нахер. Давай! Ставлю сотку — с одного удара заебашишь мудака этого конченного.
— Отпусти… — Пролепетала девушка.
— Ну чё ты тупишь? — Штык отпустил Влада, тот свалился наземь, кровь из прокушенной артерии полетела фонтанчиком. — Давай я сам тогда. — Девушка взвизгнула, бросила мачете, кинулась к Владу, стала зажимать ему шею рукой, одновременно ища что-то в кармане.
Штык подобрал мачете. Подошёл к Шкету. Встал над ним. Покряхтел, ухватил оружие двумя руками, встряхнулся, что б равновесие лучше было, расправил плечи.
— Слышь чмо, ты ещё в отрубе? — Пнул на всякий случай. Не отзывается. — Саня, хоть ты и не слышишь, знай короче, не со зла, в натуре просто потому что ты ебанутый сука ушлёп. Ну, братан, спи спокойно и иди ты на хуй! Уф!
Штык замахнулся тесаком, сказал это своё «уф» и вдруг замер на месте. Глаза обратились к Наде, которая достала из кармана бинты — что-то типа куска пластыря, почему-то, похожего на кусок резины и теперь заматывает шею своего товарища. Смысл так мотать, если в шее четыре дырки от клыков? Не задохнётся, так кровью истечёт, а со спины она ещё привлекательнее.
Интересно, какой эта киса была, будучи моложе на десяток лет?
Штык тряхнул головой и снова посмотрел вниз. Лежит, сволочь, посапывает в две дырки, а ведь Шкет его убивать не собирался. Он, по сути, даже добра ему желал.
— Да пиздец какой-то. — Буркнул Штык. Глянул на спину Нади. — Слышь, овца, ты прикинь, я этого говноеда замочить не могу. Чё за нахер?
— Он твой собрат. — Буркнула девушка. — Ты уже обманул меня. Можешь больше не притворяться. Вампир никогда не убьёт вампира.
— Почему это?
— Таковы ваши законы, не играй со мной! — Рявкнула она, что-то странное делая левой рукой, вот у самого пояса там что-то теребит…
— Ну ты прям я не знаю. — Поморщился Штык. Девушка прекратила возню и удивлённо выпучила глазки. — Нет, если чешется, чё бы и не почесать? Не осуждаю, у самого бывает, зачешется, так прям ваще жесть. Но как-то при людях, киса, неприлично оно как-то. — У неё лицо замерло в полнейшей прострации. Штык решил смягчить резкость слов. — Но ты не переживай кис, в натуре, очень сексуально, слушай. А она у тебя там бритая или волосни как с куста?
Секунды три она не могла осознать сказанного. Стоит вампир над телом собрата, с мачете в руках, весь он в крови, одежда в лоскуты и у неё, той, что пришла его убить, спрашивает…
До неё дошло, что же он там спрашивает и краска толи гнева, толи стыда, брызнула в лицо. Гневно сошлись брови, опять зашевелилась рука в районе того самого места и…
— А. Ты в этом смысле… — Пробормотал Штык. Охотница на вампиров не ответила. Просто выдернула чеку и зажала гранату в кулаке, теперь перевязывая собрата только одной рукой. Она оказывается, ну, у неё там, ничего не чесалось, она просто пыталась незаметно вытащить гранату.
— Кис, — поигрывая мачете, сказал Штык спустя несколько секунд. — Я ж всё равно на форсаже по съёбкам дам и похер мне. А ты помрёшь.
— Граната модифицирована. — Прошипела девушка. — Скорость и дальность разлёта осколков увеличена. В ней дополнительная начинка из зажигательной смеси. В радиусе десяти метров, всё загорится. Ты вспыхнешь как факел. А осколки не позволят тебе восстановиться…
— Гы.
Она помолчала немного и мрачно сказала.
— Ты может, и выживешь, а твой друг нет.
— Да и в рот его.
Она смотрела на него. Недоверчиво, с какой-то надеждой. Кажется, ей очень хочется найти признаки лжи на его лице. Но это вряд ли выйдет теперь — пули разбили фары одной из машин, фары второй, сейчас светят ему в спину. Его видно конечно, но такие детали как выражение лица, рассмотреть практически невозможно.
— Не верю. — Сказал девушка. — Ты не позволишь ему погибнуть. Вампиры никогда не допускают этого, если могут спасти своих. Я допрашивала вампиров, я знаю, — она вдруг всхлипнула и добавила, — Влад впервые вышел на охоту…
— Клёво. — Кивнул Штык уважительно. — Но знаешь кис, так себе типок. Вот ты ваще огонь. Я в натуре тебя почти не знаю, а уже хочу. Реальная ты тёлка…
— Я не тёлка!
— Да как хочешь киса. — Штык снова посмотрел на Шкета. Тяжко вздохнул. Выбросил мачете. Снова вздохнул. — Гондон ты Шкет. — И два раза пнул его по почкам. На душе немного полегчало.
— Скорую вызвать? — Поинтересовался Носферус, взвалив Шкета на плечо.
Вместо ответа, охотница на вампиров, поворотом головы указала на окружающий их пейзаж. Битые машины, повсюду пятна крови, в воротах гаражей, дырки от пуль, на земле оружие лежит.
Штык пожал плечами.
— Да похер кис, типам бабла кинем, никто и не пикнет.
— Уходи. — Проговорила она, сжимая гранату. — Ты не обманешь меня снова.
— В смысле? Я помочь хочу. Если такую попку на куски порвёт тупо гранатой, я ж потом себе не прощу. — Она ответила взглядом. Злобным таким. — Ладно, ладно, понял я. Ну, давай кис, удачи.
Он собрался было побежать на вампирском форсаже — обязательно подпрыгивая, что бы Шкет не расслаблялся, но не успел. Едва Надя отвернулась обратно к своему другу, мимо пронеслась смазанная тень. Что-то хрустнуло, и охотница на вампиров свалилась на своего товарища, уже без гранаты. Тень материализовалась прямо перед Штыком, с той самой гранатой в руках.
— О, Ленок. Привет. А ты чего тут?
— Мой Носферус. — Лена склонила голову. — Прости меня, я была не уверена, что ты справишься.
— Да брось. — Отмахнулся Штык. — Папу хуй убьёшь, у папы хуй как у слона. Ему ваще похуй.
Лена сморщила гримаску.
— Да чё опять? — Не выдержал Штык, крика отчаяния своей души. — Пить нельзя, ширнуться тоже хуй. Теперь чё блять, ещё и материться нельзя? Лена! Чё за нахуй? Может мне ещё хер себе отрезать, да в ебучий монастырь сдаться? Вы чё, в натуре, обкурились там все?
— Носферус, прости моё сомнение, я была не права.
— Во, правильно. А то развели тут, понимаешь! Папа сегодня добрый, всех прощает. Так это, о чём это я?
— Я следила за тобой. И увидела их.
После чего показала рукой куда-то в конец гаражной улицы. Штык посмотрел в указанную сторону. Хмыкнул. Глянул на Лену. Стоит, склонив голову, в позе почтения из драных средних веков, етит их в три коромысла, и молчит, Штык проворчал что-то непонятное, бросил Шкета наземь, не забыл хорошенько его пнуть, и на форсаже побежал куда показывали. Остановился в темноте, едва не запнувшись о неподвижно лежавшее тело. Присел рядом с ним. У тела пятнистая одежда, в руках винтовка с оптикой. Мёртвое тело или нет, непонятно. После того как плотно подзакусил кровью, Штык не мог различить стука сердца, скажем так, удалённо. Эта способность, проявлялась только в минуты голода, в те периоды, когда крови хотелось так, что отказывал разум.
Впрочем, ему было всё равно, живое это тело или нет. Он осмотрелся и нашёл ещё одно такое — свесилось с крыши гаража. У ворот того же гаража, лежит автомат. Чем-то напоминает Калашников, но с кучей незнакомых ему наворотов. Толи зарубежное что-то, толи солдатам-срочникам регулярной армии, коим он имел сомнительное счастье, когда-то быть, такие дорогие игрушки не выдают по определению. Чтоб не поломали случайно, ага…