ас всех, ай бля! Нахуя стаканами-то кидаться?
— Вали уже. Через неделю заглянешь. Сейчас одному побыть надо. В натуре, братан, мне надо одному затихариться, перекантоваться и всё, брошу пить.
— Ну-ну. — Шкет хлебнул ещё пивка, закурил. Стал комнату оглядывать. — Ремонт сделал?
— Ты эту хату видел неделю назад. С тех пор тут нихера не поменялось.
— Да я так, разговор поддержать, есть чё пожрать?
— Лёд в морозилке есть. Хавай сколько влезет, я не жадный.
Шкет поморщился, видимо, восхищённый гостеприимством и щедростью старого приятеля.
— Я типа разведку провести зашёл. — Шкет вытащил из кармана телефон, набрал номер. — Ну и позырить, не буянишь, в сознании вообще, мы щас, Сонь? Ага, норм всё, не, не бухает, трезвый, да, заводи уебана этого, ага, понял.
— Чё ты понял мудила? — Рыкнул Штык, чувствуя какой-то подвох. Слишком уж глаза у Шкета блестят, как-то так хитро.
— Сам мудак. Она сказала, что б я не дал тебя свинтить. — Шкет подмигнул. — Нового хмыря мы надыбали. Ну, как мы? Соня надыбала. Она в Москве была, оттягивалась там с Арчи. — Шкет рассмеялся и продолжил. — Лена ей позвонила, пистона вставила — она ж туда за хмырём этим поехала, потом ей типа отпуск положен. А они приехали и забили на всю движуху. Вот, — он широким жестом показал на всё вокруг, — подорвались, нашли, спеленали, ща притащат.
Не успел договорить, как в дверях раздался дрожащий голос.
— Сюда, да Сонечка?
— Сюда-сюда, шевели ляжками бля. Чё ты тупишь?
— Но Сонечка, а нам обязательно драться?
— Не, можешь просто сдаться. Но надо лично, вкуриваешь?
— Да-да, Сонечка, я понимаю, я… — Раздался смачный звук, словно кому-то под зад пнули и с тихим визгом, в комнату влетела мужская фигура. Однако что она мужская, понять удалось не сразу. В комнату вошла Соня, хмурая и злая. Арчи не видать.
— А этот уёбок где? — Спросил Штык без всякого выражения.
— В Москве остался, чмо блять, — Соня поморщилась, кажется, собралась сплюнуть, но вовремя остановилась. — Сказал утром придёт в аэропорт. Ага. Залупу. А хуячить за ним на другой конец города не вариант — этот гондон сбежал бы.
Она кивком показала на того, кто только что поднялся с пола.
— О бля, а я думал это баба. — Честно признался Штык. Шкет согласно кивнул.
— Я не баба. Я Юра. — Парень повернулся к Соне, сглотнул судорожно и добавил. — Зваров я.
— Гот что ли?
— Нет, я…
— Шкет, харэ бакланить. — Поспешно произнесла Соня и подтолкнула Юру к Носферусу. — Вот, это наш Носхерус, типа главный. Ты или огребаешь от него пиздюлей, или сдаёшься без боя.
— Я сдаюсь. — Тут же сказал Юра, изящным жестом откидывая длинные волосы за спину. Штык как-то нехорошо на него глянул. Взгляд прошёлся по всей фигуре парня. Мускулистый, стройный, но мышцы те не особо развиты. Волосы длинные, лицо красивое, ресницы длинные. И как это понимать? Хотя чё это он? Столица всё-таки, нравы другие, цивилизация, всё такое.
— Норм брателло. — Штык поднялся и протянул руку. — Штык.
— Юра. — Представился парень, пожимая протянутую руку. Потом зачем-то улыбнулся. Покраснели щёки. Взгляд смущённый вниз устремился. — А вы симпатичный. А как вас по имени?
— Лёха меня по имени. — Ответил Штык, садясь обратно.
— Лёшенька, да? Ой, как замечательно! — И ладошками захлопал, заулыбался…
— Какого хуя??? — Взревел Штык, округлив глаза.
Соня не ответила. Точнее не так, как предполагалось — вон, со смеху чуть не падает, держась за косяк двумя руками. Шкет глупо улыбается. Глаза бегают.
— Штык, братан, я не знал. Отвечаю. Я в натуре не подумал…
— Соня блять!!!
Бесполезно — так и обнимает косяк, чтоб не грохнуться на пол.
— Лёшенька, ну что вы так кричите? Я…
— Закрылся нахер! — Штык схватил столик за ножку и бросил его в сторону Сони. Та отступила вглубь коридора и выскользнула из квартиры. Её громкий смех было слышно ещё минуты три, пока она не вышла из подъезда.
Бешенным взглядом, Носферус смотрел на нового члена клана. Тот в испуге прижимался к стене. Шкет молча пил пиво и не знал куда себя девать.
Наконец, Штык глянул на свою правую руку. Пошевелил пальцами.
— Пиздец, зашквар реальный… — Поднялся на ноги. — Я в ванную, руки помыть.
Вскоре, в ванной полилась вода, пополам с приглушённым матом.
— Юра, — проговорил Шкет, глядя на парня, — ты пидор что ли?
— Я бы вас попросил, не выражаться. — Парень гордо вскинул подбородок. — Я гей и не скрываю этого. Да, мне нравятся мужчины и это совершенно естественно.
— Ну-ну. — Шкет решил было сплюнуть, но как-то постеснялся. Всё-таки не на улице.
— Юра. — Сказал Юра, протягивая Шкету ладонь. Тот отшатнулся.
— Ничё не попутал? — Рыкнул Шкет, глядя на эту руку так, словно ему в лицо тычат чем-то мокрым и склизким. — Я петухам руки не пожимаю. Скройся нахуй.
— Вы хам. — Обиделся Юра и снова отступил к стене. Огляделся. — А мне правда придётся жить в этом отвратительном отсталом городке?
— Нормальный город. — Помолчал, потом хлебнул пива и добавил. — Но пидорасам тут тяжко — завалят тебя нахер. — Что-то вспомнил, почесал затылок. — Попытаются обязательно…
— Значит так. — Штык вернулся в комнату и плюхнулся в кресло с бутылкой пива.
— А как же бросаю, вся херня?
— У меня душевная травма. — Рыкнул Штык. Шкет хохотнул по этому поводу. — Саня, в натуре, расскажешь кому, что я пидору руку жал — ебать, Саня, отвечаю, осиновым колом заебашу.
— Вы сейчас в переносном смысле, аллегорически выражаетесь?
— Пидорам слова не давали. Закройся.
— Вы хам.
— Пошёл на хуй.
— И быдло.
— Летать умеешь?
— Эмм, нет. Но какое это…
Спустя минуту, Штык сел обратно в кресло. С улицы кто-то кричит, вот опять кричат, а теперь тихо стало. А вот снова вопль и снова тишина.
— Может, не надо было так круто?
— Он вампир, хули ему сделается? — Рыкнул Штык, мрачно глядя на выключенный телевизор.
В эту секунду, в квартиру влетела тень и замерла у стены, материализовавшись в Юру. Только теперь он был в крови с ног до головы, одежда драная, изо рта течёт струйка крови, а глаза как фары авто.
— Зачем вы это сделали? — Пискнул парень. — Я чуть не убил человека! Я едва сумел остановиться! Немедленно вызовете скорую, пока он там не умер!
— Научился летать что ли? — Парень подавился новой фразой и замолчал. Только глаза блестят.
— Соня блять, манда тупая… — Буркнул Штык. Повернулся к Шкету. — Братан, уведи его нахер отсюда. Лене сдай на руки, пока я его опять в окно не выбросил.
— Да без проблем. — Шкет поднялся на ноги и вдруг сказал. — Братан, походу у нас второй типа нормальный человек в банде объявился.
— Ага, блять, да и тот пидор.
— Гы-гы. — Вот с этим «гы-гы», Шкет и уходил по лестнице вниз…
Штык минут двадцать сидел неподвижно, уставившись в одну точку. Пиво кончилось — последняя бутылка в доме, заначенная в ванной на чёрный день, кончилась. Не помогла она нифига, всё равно выпить хочется так, что аж зубы сводит, Штык снова глянул на свою правую руку. Понюхал зачем-то. Поморщился и снова пошёл в ванную. Пять минут руки мылил, потом тщательно помыл — не помогло. Всё равно воняет. Какими-то духами бабскими прёт от пальцев.
— Соня, сука ты драная. — Буркнул Штык, усаживаясь в кресло. Жажда оттянуться, хоть выпивкой хоть алкоголем, выросла до полного маразма. Как сдержаться? Штык замер на месте и мрачно глянул на дверь — сам не заметил, как вышел из квартиры и запер дверь на ключ. Сунул руку в карман плаща — комок бумажный. Это деньги. И собрался он в ближайший ларёк за водкой.
— Нет, так дело не пойдёт. — Сказал он, обращаясь к дверям. Он обещал и Лена расстроится. Как он может сорваться и снова уйти в штопор? Понятно если б был просто человеком — плоть слаба, все дела, отмазаться можно, найдя кучу оправданий собственной слабости. Но он вампир и никаких ломок или физических зависимостей, у него по определению нет. Просто он так привык к алкоголю, к наркотикам, что не понимает жизнь без них. Бухло, наркота и бабы, развращают че, бабы! Точно! Ну как он сразу не подумал? Штык скользнул в квартиру, на ходу набирая номер.
— Алле в натуре. Штык беспокоит. Новенький что ли? — В трубке послышался тяжкий вздох, какой-то писк и дрожащим голоском ему сообщили, что он может назвать свои предпочтения. И на каждом слове, голос чуть не визжит. Самое интересное, что голос это мужской и его владельца Штык видел — шкаф такой, что в двери не пролазает. Несмотря на вампирскую силу, Штык тогда чуть не упал, пытаясь бросить этого мужика в стену. Бросил, конечно, и попал даже, но не в стену, а в мимо проезжавшую машину. Ну не суть. — Не бзди, сегодня я заплачу.
В трубке всё стихло, словно там решили, что ослышались — так и есть, тот же голос переспросил. Штык повторил свои слова и лёгким ненавязчивым матом, попросил поторопиться с доставкой жриц любви. Попутно сказал, каких примерно жриц он ожидает увидеть.
Вскоре он уселся в кресле и стал прислушиваться к себе — всё дрожит в предвкушении, но выпить и кольнуться, пока не тянет. Кажется, он выбрал верный бухлозаменитель. Остаётся надеяться, что заменителя хватит надолго, а тёплой привязанности к спиртному нет.
Где-то не очень далеко, но всё же и не близко от квартиры, что вот-вот наполнят ахи-вздохи, а после и испуганные визги — не все из гостей квартиры, были в курсе, что клубнички захотел никто-то там, а самый настоящий вампир. Который активно пытается порвать с алкогольной и наркотической зависимостью. Ради любимой девушки, ну, вампиры тоже люди и тоже разные они все. Чего тут такого? Бывает как бы…
Так вот, где-то в том же городе, не шибко далеко, но и не близко, стоит себе мечеть. Маленькая такая. По сути, мечеть, в ней узнать если и можно, то только с большого бодуна или по символу, что торчит над недостроенной башенкой. Там, на солнышке, блестит приветливо, полумесяц, покрытый медной краской. Хотели золотом покрыть, но падшие иноверцы глубин матушки России, тут же свистнули и полумесяц и даже штырь, на котором он стоял. Их, конечно же, сразу нашли — религия очень крепко объединяет людей. Любое преступление против Бога и людей верующих в него, всегда будет наказано, потому что верующим Бог помогает, их нашли. Что бы жестоко наказать.