. — Ответил один, остриженный полностью наголо.
— Все с линзами, левых не пускали. — Подтвердил второй, стриженный под очень короткий ёжик.
— Норм. Ну, давай-те пацаны. — И пошёл вниз, с улыбкой на губах. У дверей остановился. Повернулся к охранникам, которые обычно занимались работой немного иного рода. — Пацаны, в зал не суйтесь. Что бы не услышали, какой бы кипишь не был — внутрь не соваться. Фирштейн?
— Ясно босс. — Разом ответили они.
Шкет толкнул дверь и вошёл внутрь — в их же интересах сюда не заходить, когда водка польётся рекой. По той же причине, подвальная часть ресторана, сегодня закрыта со всех сторон. Ни официантов, ни живой музыки, только посетители, еда и море водки. Корпоратив так сказать.
У дверей, уже внутри, Шкет ненадолго остановился. Зал организовала и приготовила к грядущей пьянке Лена, но сама участвовать отказалась. Штык вот тоже не придёт, пить он бросает, извращенец, Шкет не ожидал что в «Имбире» такой подвал. Нет, он, конечно, знал, что подвальную часть ресторана ещё пару лет назад перестроили специально под банкетную часть. И снимали её в основном люди с хорошим достатком — депутаты, авторитеты, милиционеры, реже он сдавался под свадьбы и корпоративы коммерческих структур. Один раз тут отмечали новое звание сотрудники местного отделения ФСБ. Кристально честные сотрудники главного ведомства страны, живущие исключительно на зарплату, славные чекисты новой России, устроили такой банкет, что даже персонал ресторана, слегка ослеп от роскоши сиянья.
Впрочем, это всё к делу не относится — Шкет о тех банкетах только слышал и ему было, в общем-то, параллельно. А тут вдруг зашёл он в помещение, приготовленное рестораном под банкет, нет, конечно, золотых люстр тут не оказалось и прочих излишеств, аля «хозяева жизни». Всё достаточно дёшево — по меркам самого ресторана и всех, кто снимал это помещение раньше. Однако по меркам Шкета, в недавнем, человеческом прошлом, представителя пролетариата обычного, скатившегося на путь не совсем праведный, хотя и библейски Святой, зал оказался просто дико роскошным. На мгновение его это даже оглушило. И оглушило второй раз, когда вспомнил о слухах, какие распространялись по городу о банкетах, устраиваемых здесь авторитетами, депутатами и милицейскими чинами. Конечно, длилось это дело недолго.
— Я чувствую в этих стенах сильную ауру злых духов. — Тревожный голос дипломированного шамана северных народов, вырвал Шкета из его восхищённо-поражённого ступора.
— А? Чего?
— Это злое место. Мы должны осветить его Светом Тенгира. — Заявил Шаман.
Тут Шкет и отвёл взгляд от сияющего великолепия мраморного пола, стен облицованных лакированным деревом неизвестной национальности, громоздких хрустальных люстр и трёх столов забитых причудливой снедью и главным украшением любого стола — запотевшими бутылками Святого напитка, в простонародье именуемого пошлым словом «водка».
Он осмотрелся — у столов стулья, но на них никто не сидит, зал кажется пустым. Вот как осмотрелся, так и понял в чём дело. Все гости, по национальности вампиры, рассредоточились вдоль стен и мрачно косятся друг на друга. Ну да, всё правильно, большей частью, они друг с другом незнакомы. Почему Лена и соорудила этот вот корпоратив. В свете стремительно надвигающихся проблем, уже собранный коллектив рекомендовалось сплотить. Но так как они в основном друг с другом даже незнакомы, начать нужно с малого. И с самого простого.
Кто водку пьёт, тот в дружбе просто Гуру, а кто трезв всегда и всюду, тот без друзей, как дурак один живёт. Народная мудрость. Не дословно, в вольном пересказе, но суть примерно такова.
— Шаман, отъебись, я нынче атеист. — Заявил Шкет. Представитель северных народов, в ужасе отшатнулся. Даже побледнел и стал озираться, приболел что ли?
— Осторожнее с такими словами! — Буркнул Шаман. — Духи слышат и всё помнят — они могут обидеться и тогда…
— На обиженных воду возят и сам знаешь, что повдоль спины кладут. — Шаман ойкнул и поспешил отойти в сторону, словно боясь, что Шкета прямо сейчас молнией убьёт, да его случайно заденет. Шкет поморщился и быстрым взглядом прошёлся по лицам вампиров. Все насторожены, не всех он знает. Но именно ему выпало счастье этих уёбков друг с другом знакомить! Спасибо Лена! Спасибо Штык! Вот за что вообще?
Но ничего не поделаешь, придётся.
Шкет привлёк к себе внимание резким хлопком и объявил, что пора хлопнуть за знакомство.
— Я не сяду за один стол с этими неверными псами!
— Хасан.
— Что, неверный пёс?
Вместо ответа Шкет поднял руки, и когти медленно вылезли из пальцев. С пары коричневых когтей, упали капли водянистой жидкости — сукровица простая, но со стороны казалось, словно когти смазаны каким-то ядом. Судя по взглядам, замершим на его руках и хмурым лицам, народ начал прислушиваться. Первый, так сказать шаг, в светлое будущее.
Кстати, хорошо, что перестал пользоваться той грёбаной мазью от грибка. Кончики когтей, снова стали коричневыми. Теперь они снова выглядят грозно.
Народ, с неохотой расселся по столам, Шкет скомандовал наливать и зажурчала она родимая!
— Коран запрещает мне пить спиртное. — Сказал один из вампиров.
— Тебе можно пить, ты не мусульманин, ты — неверный пёс, как и все они!
— Хасан!
— Неверный! — Взвыл вампир, отказавшийся пить. Поднялся из-за стола, схватил вилку и рявкнул громко. — Убью! Аллах Акбар!
И кинулся через стол. Спустя минуту, Хасан стоял у стены, с вилкой во лбу, а у его ног валялся тот самый вампир, чисто славянской внешности. С головой свёрнутой на сто восемьдесят градусов.
— Так, — почёсывая затылок, проговорил Шкет. — И чего мне с вами делать?
— Сакэ. — Подала голос миниатюрная девушка в маленькой шляпке с красивым разноцветным пером, воткнутым в шляпную ленту. Она подняла рюмку и улыбнулась. — Пись. Сакэ.
— Чего? — Удивился Шкет.
— Пись. — Повторила девушка. Нахмурилась, пожевала губами и по слогам сказала. — Пи-ть.
— Ну да, мысль верная… — Согласился с ней, Шкет, нынче в роли распорядителя застолья. Мысль конечно, правильная, это да, но как это всё оформить, так что бы они друг другу кишки не выпустили? И японка эта, по-русски почти ничего не понимает. Еле-еле говорит.
Может Лене позвонить? Соню бы, да опять они с Арчи по миру шатаются, ведомые его видениями, коллектив собирают, он вдруг подумал, что их всего в мире сто штук. Тут десяток собрался, и вот-вот потасовка начнётся с участием всех присутствующих. А что будет, если всех собрать? Всё-таки, надо их держать как можно дальше друг от друга, взгляд Шкета замер на одном из присутствующих. Сидит молчком, иногда поглядывает на остальных. Тоста он дожидаться не стал — уже третью намахнул и закусывает. Наш человек!
Как его звать интересно? Попытался вспомнить инструкции Лены, так. Японка должна быть в коллективе. Раз японка, значит, похожа на таджиков. Они армяне все такие. Так. Казашка. Её он знает, она японка, на самом деле, хотя и не понятно, зачем одинаковые люди, стали называть себя по-разному. Что казахи, что японцы — один же хрен. Странные они какие-то, из женщин тут только она, это плохо, надо бы им побольше женщин, что б обстановку разрядить. А звать её как? Вот тебе и раз — забыл, Харя? Хуяря? Кхм, как-то так, но как конкретно, вспомнить не получается. Сложное слово, ну так! Японское же, оно и понятно. Ещё какой-то узбек тут должен быть. Не Хасан, какой-то другой армянин. Но тут вроде больше никаких таджиков нет. Тогда кто из них узбек?
— Узбек кто?
— Я чеченец! — Немедленно взвыл только что восставший из мёртвых мусульманин, по мнению Хасана, таковым не являвшийся.
— Так, с первым познакомились, о! — Шкет встал, поднимая рюмку. — Первый тост и он же указание к действию, вкурили? — Раздался нестройный гул, в основном матерный. — Короче, за знакомство! — Выпили, закусили. Узбек и Хасан, молча на него смотрят, с разных концов стола, интересно, зачем столов три? Все ведь за одним поместились, кроме одного. Какой-то странный мужик, в обтягивающей алой майке и таких же джинсах. Чем-то он смутно знаком.
— Слышь, братуха, ты чего на отшибе? Давай к остальным садись.
— Мне нельзя. — Парень шмыгнул носом, вытер его рукой и пожаловался. — Тот большой, грубый мужчина в плаще, запретил мне садиться с остальными. Сказал, простите, вырвет мне кадык, через, простите, попу, если я сяду за один стол с неким Шкетом. Я бы с радостью пересел, но этот неандерталец очень опасный человек. — И чуть ли не шёпотом поведал. — У него пистолет есть.
Шкет сел обратно, налил ещё рюмку. Нахмурился — и голос знакомый. Кто это такой вообще?
— Он голубой. — Подал голос тот самый, что пил в одиночестве, не дожидаясь других.
— Кто?
— Петух он. — Пояснил парень, более понятным языком.
— Я бы вас попросил! — Рявкнул парень в алой майке, поднимаясь на ноги и гневно сжав кулаки.
— Что бы ты попросил? — И он наклонился чуть вперёд, лицо вдруг изменилось, захрустели кости, полезли клыки — не четыре, как у всех, у него натурально все зубы разом изменились. Глаза полыхнули, как габариты у машины и по залу пронёсся громовой рык. Мгновение и в полной тишине, лицо парня снова стало нормальным. Он пожал плечами, налил стопочку, выпил, закурил.
— П-простите. — Проблеял парень с нетрадиционной ориентацией, садясь обратно за свой стол.
Минуты три все, молча, косились на парня, умевшего рычать не хуже льва. А он покурил, стал хрустеть чем-то, снова водки налил. Шкет, смотрел на него вместе с остальными. Где-то за гранью внимания, вспомнилась шутка Сони, как Штык позеленел от злости, пожав руку тому парню, что сейчас сидит за отдельным столом. Вспомнился он — Птица, из Москвы его Соня привезла…
И кстати, про этого, который лицо менял, Лена про него рассказала особо — если этот парнишка взбесится, тут всем крышка, порвёт как тузик грелку. Надо уточнить он не он.
— Ты Зверь, да?
Парень кивнул и сам вопрос задал.
— А ты Шкет?