Он тоже только играл.
— Покажи свои клыки. — Говорит Лена, ускоряя своё субъективное время до обычных норм. Парень отшатнулся, словно от удара в лицо. Лика отходит бочком, по стеночке, к своему парню. Они оба замирают там, Лика держится за его мощную руку.
Лена улыбается им и оскаливает зубы — клыки выходят наружу. Оба вздрогнули.
— Ты такая же, как мы. — Выдыхает Лика, всё ещё прячась за спиной парня.
— Не совсем. — Клыки вернулись на место. — Я — Мудрость Клана.
— Что?
— Вам придётся многое услышать.
И она начала рассказывать. Они слушали стоя, готовые сражаться. Напряжённые, хмурые, они ждали, что на них нападут…
Интересно, какой фильм о вампирах, был их любимым?
Впрочем, не важно, они услышали все, что им нужно знать.
— Нам придётся остаться здесь? — Хрипло говорит Аркадий. — И отказаться от спорта?
— Да. — Лена делает скорбную мину на лице и кивает им. Ребята снова отшатнулись, словно их с силой ударили по лицу. Они бледнеют. Кажется, спорт был большой частью их жизни.
— Но… — Лика не может договорить. Её личико искажается, и она прячет лицо, чуть ли не подмышкой парня. Девушка всхлипывает. Он поворачивается, обнимает её, пытается успокоить.
— Мы не можем. — Решительно говорит он. — Это всё, что у нас есть, это…
— Деньги не проблема. Мы держим город. — Возвещает Лена, без тени гордости. Когда они спросят о деталях, придётся ведь рассказать о торговле героином, о крышевании торговых точек, махинациях с жильём для детдомовцев и прочем и прочем. А судя по всему, эти двое, совершенно обычные, приличные люди.
Они молчат. Долго. Девочка всхлипывает — она, почему-то, переживает новости куда хуже парня. Впрочем, ответ приходит от неё же.
— Я думала мы одни такие. Думала это проклятье, потом думала, что нам выпал счастливый шанс…
— Я бы не назвала его счастливым. — Ляпнула Лена, но её можно понять — вспомнились Штык, Соня, Хасан, другие не менее колоритные личности, составившие этот клан вампиров.
— Мы…
В кармане зазвенел телефон. Лена извинилась и вытащила трубку.
— Да.
— Лен, тут пиздец короче. — Сказал на том конце, царственный Носферус.
— Что случилось?
— Хуесосы, в смысле, король этот штопанные и прочие пидоры, в общем, они тут посылку отправили. Стрелу забили в стиле Крёстного Отца. Тебе надо глянуть. Я такой жесть только в кино видел. У меня на хате. Подтягивайся короче.
— Мы придём.
— Мы? Чё? Опять ебло кому-то бить? Лен, реально настроя нет. Я если честно, на измену подсел. Как открыл, так что-то очко у меня сжалось. В натуре, умеют хуерыги жути нагнать…
Лена отключила связь.
— Мы должны идти прямо сейчас.
— Но у нас ещё одно выступление, ещё становая… — Парень замолчал. Лицо искажается, на нём странная, непонятная ей мука.
— Выступите, если вам станет легче. Это будет последний раз для вас, ребята.
Они, молча, кивают. Целуются и как-то странно смотрят друг другу в глаза, потом обмениваются кивками. Лена тенью уходит обратно на скамейки, туда, где сидела прежде. Она ждёт, глядя вниз и вот, последний выход Лики. На девочке лица нет. Толпа притихла — все ощутили эту боль, что сейчас вспыхнула в её душе, Лика знаком показывает повесить дополнительные блины. Они вешают, она показывает ещё. И когда эти блины повешены, она показывает ещё.
— Ты уверена? Ты же не поднимешь!
— Подниму! — Рявкает Лика — красный свет в глазах, пробивает через линзы. Помощники, молча, вешают блины. Зал замер, кажется, никто даже не дышит.
Лика подходит к штанге, берётся. Она больше не играет. Оскалив зубы, девочка тянет штангу вверх, мышцы напрягаются и она поднимает вес.
Зал разом выдыхает.
— Ебать мои глаза, но я это блять видел…
Тихо говорит один из зрителей и его слышит весь зал.
— Я это снял, блять, отвечаю, знал, что надо было фотик брать! Как жопой чуял!
Говорит кто-то ещё…
В полной тишине, выступают остальные девушки. Уже без всякого энтузиазма — то, что подняла Лика, это невозможный вес, это гораздо выше мирового рекорда.
Выходят мужчины. И Аркадий повторяет всё, что проделала Лика. Но он совсем не пытается сделать вид, что вес этот есть. Он встаёт, не меняясь в лице, занимает стойку, рывком поднимает и держит штангу. И только через пять минут бросает её обратно.
Ребята уходят в раздевалку. Лена тенью проносится мимо всех и оказывается у чёрного выхода. Вскоре, из дверей выходят Лика и Аркадий. Оба в спортивных костюмах, с большими сумками. Оба печальны настолько, что, кажется, будто у них умер кто-то очень близкий.
В каком-то смысле, так оно и есть.
— Ты знаешь, Аркашенька, мне кажется, я всегда знала, что так всё и кончится. — Говорит Лика, когда они идут к машине. Парень медленно кивает в ответ — он тоже думал об этом. — Но мне казалось, нас убьют, когда найдут. Если, если мы не одни.
— Всё будет хорошо. — Лена открывает им двери. Садится за руль. Парень сел впереди, девушка сзади. Печаль обоих слегка отступила — они чуть приосанились, с каким-то испугом осматривают салон машины. Они оказались внутри авто, которые раньше видели только на картинках. — У вас будут такие же. Квартиры в Ленске мы вам подберём. Будут в собственности. Не переживайте.
Машина катится по улицам, они молчат. А потом Лика, вдруг задумчиво говорит, теребя пальчиком обшивку сидения.
— А может, не так уж и плохо всё закончилось…
Телефон Лены снова звонит. Она достаёт трубку — пришла картинка.
Она смотрит на неё секунду, потом рулит, молча, несколько минут. Качество картинки очень плохое, но видно достаточно, что бы понять, что прислали Штыку.
— Всё только началось.
Говорит Лена, и ребята вздрагивают — её слова полны холодной решимости…
Штык отправил фотографию и бросил телефон на пол. Потом показал ему средний палец.
— Уёбище. — Рыкнул он в сторону телефона — минут двадцать пытался понять, как сделать фотографию. Ещё десять ушло на то, что бы понять, как её отправить. — Новую трубу надо, эта говно какое-то…
Взгляд снова упал на коробку. Большая. Сверху, на крышке, записка с адресом и словами «оскорбление смыто, вы прощены». Штык снова снял крышку. Снова глянул на содержимое. Оно в ответ смотрит, стеклянными, малиновыми глазами. Три. Молодые. Судя по глазам, из их клана. И не просто это отрубленные головы. Им спилили верхнюю часть черепа. Мозгов там нет — их вытащили и, надо полагать, уничтожили. Они знают, насколько живучи вампиры его клана.
— Нет, это уже край. — Сказал он, закрывая коробку. — Я вас уёбки, знать не знал и честно мне похуям кем вы были и как сдохли, но бля. Вы ж из нашей братвы. А такую хуйню, так оставлять нельзя. Слышите уебаны? — Они не ответили — мёртвые, видимо, потому и молчат. — Я за вас отомщу. Мы все за вас спляшем на могиле того пидора. Я этому королю, очко сам порву, отвечаю.
Подсознание, ехидно оскалившись, поинтересовалось «и как же позвольте узнать?».
Штык буркнул что-то и пошёл в ванную. Открыл сливной бочок, воровато осмотрелся. Потом махнул рукой и достал бутылку. Уселся за стол.
— Земля вам пухом пацаны. — Сказал он, накатывая первую рюмку.
Сегодня он выпьет, завтра они будут думать. А через неделю, встретятся с теми, кто это сделал.
Эпилог
Они замерли друг напротив друга. Посланники Короля и вампиры мятежного клана.
Первые выглядят, как обычные бандиты. Спортивные костюмы, золотые цепи — как будто тут две группировки решают какие-то вопросы. Стрелка в лучших традициях этого времени…
Главный что-то говорит. Они слушают — делают вид. Решение принято. Присылать головы, было большой ошибкой. Штык, несмотря на упорство, всё же сомневался, как и Лена. Войны могло бы и не быть. Теперь всё изменилось. Теперь они уверены, может и ошибочно, но уверены — если уступят, их выбьют поодиночке, рано или поздно. Ведь меняться, они и не подумают.
Зачем прогибаться под изменчивый мир? Лучше уж прикинуться ветошью, а в нужный момент подняться, нагнуть этот мир самолично и так ему зае, в общем, менталитет нового клана, сильно не соответствовал тем реалиям, что создали вампиры за эти тысячи лет.
— Что вы скажите? — Говорит тот же тип в спортивном костюме.
— Ща. — Штык достаёт телефон. Нажимает дозвон. — Ща, реально важный звонок, погоди малёха фраер, там побазарим. — Лица у них каменеют. Но они ждут.
— Да. — Отвечает телефон.
— Узбек, ты чё там потух что ли?
— Я чеченец! — Вопит телефон в истерике.
— Да похую, я в таджиках не разбираюсь. Узбек, короче, делай, раз сказал, пиздабол что ли?
Трубка издаёт пару матерных высказываний и серию гудков.
— Так что? — Спрашивает тот же вампир.
— Ща. Чё ты спешишь? Ща всё будет.
В полной тишине, голова одного из вампиров взрывается, забрызгивая мозгами его друзей в спортивных костюмах.
— Во! — Радостно сообщает Штык. — Не спиздел Узбек, реально снайпер.
Яростное шипение и скрежет клыков…
— Так началась война вампиров!
Торжественно возвещает Лена.
— Ленок, нахуй это дерьмо, давай просто пидоров завалим и по домам.
Она не успела ответить.
Первая схватка вампиров, первая битва грядущей войны кланов, началась.
Часть 2
Где-то давно, на краю географии.
Тёплый ветер гнал волну к берегам песчаным, он же трепал бумажки и банки, там разбросанные. Вот ветром подхватило кусочек одежды, что-то рваное такое, оно зачем-то в крови и никуда не улетает. Странно, что это с ним? Ах! Просто за руку зацепилось. Вот в чём дело, рука растёт из человека — так бывает, руки такой внешности, из них обычно и растут. Вот, но тут она не просто растёт, тут она ещё и трясётся вся и размазывает слёзы по шоколадному лицу, с большими, очаровательными чёрными глазами и крупным фингалом на пол лица. Судя по текстуре и объёму волос, рука сия растёт из девушки. Собственно если приглядеться, то в обрывках одежды, виднеются две внушительные груди, соблазнительно колыхающиеся при каждом всхлипывании. Тут всё понятно. И со слезами тоже. Некое горе терзает несчастную. Но длится оно недолго — милосердный пинок в область челюсти, отправляет девушку на песок, в полном беспамятстве. От удара, рвётся цепочка на её шее, и серебряный крестик падает на песок.