— А основание какое? Нач с нас шкуры спустит, если они из посольства какого-нибудь.
— Так это, как его? Ну, это. Блять, во! Проверка документов, а документов хуй. А?
— А если в участке они ксивы на стол выложат? Нас же нач без вазелина выебет.
— Ну, так мы их щас обыщем.
— А, ну давай, чё…
— Слышь, краснорпёрки. — Раздалось позади и оба мужчины резко развернулись. Латуш с друзьями вытянули шеи, стараясь рассмотреть новых участников беседы, в которой одна сторона решительно не понимала, что говорит другая. На тротуаре стоит девушка. С разноцветными волосами, ярко-красными губами, длинными ресницами и в строгом деловом костюме. На ногах модные туфли с высокой шпилькой.
— Ты как панк на Хеллоуин. — Сказал недовольно парень, стоящий рядом. Обычный такой, в куртке, разве что лицо очень правильных форм.
— На хуй пошёл. — Не поворачивая головы, ответила девушка.
— А вы блять кто такие? Чё так базарите уёбки? — Рыкнул мужик в фуражке.
— Надо так. — Девушка мотнула головой. — Съебали нахуй, мы негров с собой забираем.
— Чё? Вы кто такие?
— Спецназ ФСБ! — Грозно заявила девушка. Парень поперхнулся и закашлялся. Девушка задумчиво нахмурилась и попыталась снова. — То есть, мы эти, блять, а! СБГ короче.
— СБУ. — Подсказал парнишка.
— Во! Оно самое. Из этой хуеты мы и выпали. В смысле, нарисовались. Ну, типа сюда пришли.
Парни в фуражках переглянулись. Негры за их спиной начали что-то по-своему лопотать и тыкать пальцами то на одних, то на других спорщиков.
— Ваши документы.
— Заебал. — Девушка отодвинула мужика и шагнула к неграм. Мужик покраснел, щёки надулись, а потом он вдруг вытянулся, отдал честь, повернулся и оба двинулись прочь. — Арчи, давай, ты по ихнему базаришь, никак тут без тебя.
— Я не знаю их языка.
— Как не знаешь?
— Это не английский.
— Ну, так давай, скажи им по-английски что-нибудь. Мне четверых в лом зомбачить аж до Ленска, это ж не выпить всю дорогу, ни отвлечься. Действуй короче.
Арчи кивнул и стал говорить. Негры замолчали, прислушиваются. Один, самый чёрный из четвёрки, нахмурился — кажется, этот понимает, но как-то смутно. Арчи стал говорить медленнее.
Наконец, негр ответил.
— Ну? Чё говорит?
— Я, — Арчи потряс головой и снова задал прежний вопрос. В ответ то же смутно понятно лопотание. — Секунду. Дую спик инглишь?
— Списк, списк. — Кивает головой негр. Арчи поморщился и опять задал вопрос.
— Ну?
— Да не понимаю я! Не английский это! Какая-то херня, фак, да ещё и с акцентом. — Арчи снова что-то сказал по-английски. Негр растерянно оглянулся на своих спутников. Те что-то спросили. Парень пожал плечами, снова к нему повернулся и сказал.
— Дью списк ансглис?
— Ты слышала? — Проворчал Арчи, повернувшись к девушке. — Соня, слышала?
— Ну. Пендосская херня какая-то. Слышала, чё?
— Да не английский это! — Рявкнул Арчи. — Это какая-то бредятина!
— Короче. — Негры вдруг застыли по стойке смирно, глаза их опустели. — Урод ты Арчи. Я теперь до самого Ленска буду не спамши не жрамши. Ладно, пошли, сбагрим их Ленке, пусть зашкерит их где-нибудь, пока говорить по нормальному не научатся.
Компания из шести человек, с ярко-красными глазами и разного цвета кожей, двинулась по тротуару, куда-то в сторону центра города.
Наше время, пустырь на окраине Ленска.
Чёрный дым медленно поднимался вверх. Не просто так конечно — из машины он идёт. Зачем и почему не совсем ясно. Три человека стоят в сторонке, у маленького кустика и с интересом смотрят туда, откуда идёт дым. Почему-то, только туда и смотрят. Тела, разбросанные вокруг перевёрнутой и сильно помятой машины, их, кажется, совсем не смущают. Как и оружие, разбросанное по всему пустырю. Да что там! Они даже не обращают внимания на тот факт, что тела те, мёртвые, да к тому же далеко не всегда лежат целиком. Из некоторых сочится кровь — так бывает, если в теле дырка от пули или что-то от тела оторвано. Рука там, нога, голова вот у одного отсутствует. Не совсем, конечно, отсутствует — остатки шеи торчат, позвоночник вот виднеется, а самой головы нет. Она на земле, далеко-далеко вся разбросалась — толи пуля разрывная, толи череп тесный, тут вопрос не однозначный, оно всяко ведь бывает в жизни этой…
— Не, не рванёт. — Убеждённо сказал мужчина, в чёрном кожаном плаще и дырявой окровавленной рубашке. Чем её так порвало и почему в дырках не видно ран, не ясно.
— Ну, вот сам и иди тогда туда. Я ебала такие приключения. — Отвечает девушка в странноватом наряде и с не менее странной причёской.
— По моим подсчётам, взрыв возможен. Но маловероятен. — Отвечает девушка в очках и в весьма приличном одеянии доброй библиотекарши.
— А может ну их нахуй? Пойдём по домам и в рот мента, а?
— Штык, мы тут намусорили. — Кривится девушка с разноцветной причёской. — Мусора вой поднимут на весь город. А эти хуесосы от короля, теперь за нами никто убирать не будет.
— Да и похуй. — Пожал плечами Штык.
— Соня права. — Не согласилась девушка в очках. — Нам ни к чему лишний шум среди людей.
— Во, слышал? — Соня ткнула пальцем в девушку с очками. — Лена шаристая, сечёт тему. Это ты дебил грёбанный, а Ленка молодец, соображает.
— Чё? — Взвился Штык. — Попутала курица? Я Носхерус или блять где? А ну, это, смирение там, вся ботва. Сечёшь дура?
— Я щас форсаж ебану и сам будешь тут трупаков закапывать.
— Ну, нахер. — Штык вытащил рацию из кармана, нажал кнопку. — Узбек. — Подождал, ответа нет. — Узбек блять! Отвечай. — Опять тишина.
— Гы.
Штык сердито покосился на Соню и убрал рацию.
— Гондон. — Характеризовал он загадочного узбека и тяжко вздохнул. — Не, ну мы запаримся ждать. Рванёт не рванёт, во! Придумал!
Прежде чем кто-то успел среагировать, Штык рванул вперёд. Да так быстро, что его движения никто не успел увидеть. Только тут стоял — раз! И уже возле машины. Пальцы ухватились за металл на днище, заскрипело, залязгало, и в сторону полетел глушитель, за ним шасси, куски металла — руки начали мелькать с возрастающей скоростью и вот уже он хватается за бак двумя руками, что-то неприличное шипит сквозь зубы и хрясь! Бак летит далеко в сторону.
— Всё. — Заявил Штык, неспешным шагом возвращаясь к своим спутницам. — Бак нахуй, больше нечему там взрываться.
— Норм. — Удивлённо кивнула ему Соня. — Соображаешь. Я как-то не додумалась.
— А это потому Соня, что ты дура тупая.
— Иди ты на…
— Соня! Нельзя так говорить с Носферусом!
— Мне можно, я ебанутая.
— Вот всегда знал. — Согласно кивнул Штык.
— Короче, — Соня шагнула к ближайшему телу, — я их шмонаю, в кучку соберу. Могилу сами копайте. И вообще, — она вдруг повернулась к ним и недовольно проворчала, — нахер это всё? Я б могла зазомбачить их нахер. Сами бы друг друга и положили. А тут блять Рэмбо какой-то получился. Не лохи оказались. Мне чуть башку не оторвали.
— Сонь, — Штык, почему-то, слегка засмущался — очки снял, протирает зачем-то, более-менее чистым куском рубашки. — Ты-то да, в лёгкую их, а мы? Что нам тебя вечно с собой таскать? Нужно было понять, как вообще, ну, мы с этими гоблинами справимся, нет. А то может, ну…, как бы это, бабло-то есть. И если что, там чё как, мы бы, ну ты понимаешь. — Махнул как-то неопределённо руками и пояснил. — Бабло в зубы и на лыжи, на Гавайи там какие, пока нам бошки не поотрывали к хуям. — Он победоносно оглянулся и добавил. — А теперь понятно — если чё, мы сук этих в асфальт закатаем. Так что…
— Дебильная отмазка. — Соня снова двинулась к телам. Штык мрачно смотрит ей в спину.
— Лёша, спасибо. — Сказала вдруг Лена, легко тронув его за плечом.
— За что ещё? — Буркнул Штык, не оборачиваясь — расстроился почему-то.
— Ты заслонил меня, хотя это было и не обязательно, спасибо за это. — Она коснулась пальцами его груди, на коей колыхалась в хлам разорванная одежда.
— А! — Отмахнулся он, одновременно, краснея. — Не бери в голову Лен. Я ж пацан чёткий и ты пацан правильный, я за тебя если что…
— Я кто?
— Не, я не в том смысле я в смысле, что за тебя…, ну, ты короче поняла.
Лена надула губы и отступила на шаг назад. Что-то ей в его речи не понравилось, а что, Штык не понял. Пояснять отдельно она не стала и просто сказала.
— Спасибо, что заслонил меня от пуль.
— Не за что. — Штык опять краснеть начал, сам себе удивляясь. — Обращайся Лен, я, если что, всегда готов. Русские своих не бросают.
— Мы вампиры. У нас не может быть нации.
— Чё это вдруг? — Оскорбился Штык на такое высказывание. Набычился весь, упрямо голову наклонил. — Я русский вампир и не ебёт! Вот так-то. И…
— Ай, блять! — Взвыла вдруг Соня, отскочила в сторону и замерла там, схватившись за сердце.
— Что случилось? — Крикнули они, чуть ли ни разом.
— Он живой! — Соня показала пальцем на одно из тел, прошитое пулями в десятке мест.
Лена со Штыком переглянулись, подошли к телу. Все трое вампиров замерли над ним.
— Да дохлый кажись… — Мужик застонал и перевернулся на спину. Белесые глаза открылись, губы поползли вверх, оголяя внушительные клыки. Штык глянул на Лену. — Мы пленных берём?
— Он может знать что-то полезное нам.
— Лады. — Штык глянул на Соню. — Зомбач гондона, пленным будет.
Соня кивнула и строго глянула на елозившего по земле вампира. Хмыкнула, глянула ещё строже — елозит, глаза не стекленеют. Поворчала что-то матерное, нахмурилась вся, пристально посмотрела на него ещё с минуту, стала щеками краснеть, глаза гневно блестят…
— Ну? Чё там?
Соня ответила неприличным словом, обошла раненого вампира кругом и снова стала на него смотреть. Тот оклемался в достаточно мере, приподнял голову и, глянув на Соню, ехидно оскалился.
— Да блять! — Рыкнула девушка, всплеснув руками. — Нихуя не понимаю. Чё за нахер?
— Чё такое? — Заинтересованно покуривая сигарету, спросил Штык.