Лилия вспыхнула всеми оттенками красного, над столом пронёсся ветер, столешница дёрнулась и углом врезалась в лицо вампира. С тихим вскриком, Штык грохнулся на пол, опрокинув стул. Поднялся почти сразу, прижимая ладонь к глазу — там быстро расплывался шикарный фингал. Впрочем, он быстро начал пропадать.
— Извиняюсь, кис, в натуре углы попутал, больше не повторится.
— То-то же. — Строго погрозив пальчиком, молвила эльфийская Тёмная Луна.
— Короче, Лиль, сегодня штука это ни о чём. Вот штука баксов, это да, это деньги. А рубли — это дерево Лиль. Так что…
— Дерево?
— Ага, не тонет типа, плавает как в проруби г, — девушка снова гневно нахмурилась — обидно ей за валюту советского человека. — Я не то сказать хотел. В смысле, дефиляция. Ну, инголяция когда. Я так-то не шарю. В общем, давай так, в баксах, сколько тебе надо?
— Тысячу. — Буркнула девушка.
— Ща. — Штык набрал номер. Пошли гудки. — Лен, привет, нашли, ага, ему тут деваха одна помогла, ай! Чё творишь блять? — Взвыл Штык, когда в бок ему воткнулся локоть Шкета. Тот кивком показал на Лилию. «Деваха» стала бардовой. — Эээ, короче, Лен, тут женщина одна, хорошая — прям пиздец какая хорошая, красивая, сисястая, — глазки девушки сузились, превратившись в две щелки. — В смысле умная, ну и там по списку, помогла да, бабла надо отсыпать, а это, в Драчёнино мы, штукарь, ага, настоящих, не деревянных…. — Прижав трубку ладонью, он повернулся к соседям по столу. — Народ, какой тут адрес? — Лилия ответила почти что рыком. Штык назвал адрес в трубку и добавил. — Там развалины такие, но ты не сворачивай, это сюда и надо, тут типа маскировка такая. Подойдёшь и крикни Лильку, в смысле, Лилию, она тебя впустит, ага, ну, давай. — Штык убрал трубку обратно в карман, глянул на сердитую девушку. — Кис, а вот ты говорила, ну, пули замагичены к херам…
— Заколдованы.
— Ну, я так и сказал. Помочь можешь? Так чтоб не брала нас эта херня.
— Могу. — Лилия улыбнулась, но как-то недобро. — Раз колдуны вмешались в распрю вампиров, значит, правила Нортумеса нарушены и я могу помочь, если пожелаю. Моё вмешательство не так сильно регламентировано, как в отношении всех остальных, оно может происходить в определённых рамках и никто не станет жаловаться на меня — таков закон Нортумеса. Но просто так, лишь по своему желанию, Тёмные Луны вмешаться не могут и под страхом смерти, запрещено личное участие в распре. Я могу лишь только…
— А короче если? — Прервал её Носферус, недовольно морща лоб.
— Ещё тысячу, нет! Три тысячи и я помогу.
— Во, так бы сразу. Ща. — Снова номер набрал, последовал короткий разговор. — Ленка четыре штуки привезёт. Познакомитесь, башковитая она, титек нет нихуя, но девчонка здравая.
— Ещё один сумасшедший кровосос?
— Нормальная Ленка. — Оскорбился Штык и даже щёки надул, став походить на хомяка, на коего кто-то случайно наступил. — Она у нас типа Мудрость. Шаристая баба, ты её не обижай — в натуре, не посмотрю, что ты там с магической херотой управляешься, я тебе…
Второй фингал стал расплываться над вторым глазом. Вернувшись за стол, Штык кашлянул.
— Так, о чём это я?
— Ты хотел извиниться Носферус.
— Чё это вдруг?
— Великие Силы! Как Носферату решились на такое???
— Ну, ладно, раз вопросы утрясли, потопали мы…
— А сивуха?
— А? — Штык моргнул, глянул на Шкета и хлопнул себя по лбу. — В натуре. Кис, Саня говорит ты бухло здравое гонишь…
— Сок Печали, не бухло. Это — смертельный яд.
Штык задумчиво хмурясь, глянул на Шкета. Тот развёл руками и сказал.
— Братан, отвечаю — пил эту бодягу и сам видишь, ничё такого, здоров как конь. Да меня путём ещё не отпустило. В натуре бухой ещё и отрезветь не могу.
— Для вас дебилов, этот яд, почему-то, как спиртное. — Как-то тоскливо произнесла Луна.
— Кхм. — Штык снова щеку почесал. — Ну ладно. Короче, продашь?
— Больше нету, он всё выжрал.
— Вот ты Саня мудак.
— Да я знал что ли? — Шкет глянул на девушку. — А ещё сделаешь?
— Для Сока Печали, нужны особые травы и…
— Сколько?
— Вы не понимаете! Эти травы…
— Да-да, мы врубаемся, так сколько просишь?
— Пятьсот за бутылку.
Вампиры удивлённо переглянулись. Шкет пожал плечами, без особой уверенности.
— Не кис, что-то прям дохера…
— Как хотите. Я и не хочу делать самый кошмарный из всех ядов на этой планете, что б его пили для своего удовольствия, какие-то там вампиры.
В конце фразы, Лилия презрительно фыркнула, помолчав, добавила.
— Но за хорошую плату — я сделаю. Как яд, Сок Печали ныне использовать нельзя, даже нам, Тёмным Лунам. Наше время прошло. — Она вдруг помрачнела, даже носом шмыгнула печально.
— Ну, заебок, договорились. Как будет сивуха, ты звони. — Штык поднялся и двинулся к дверям.
— Лиль, а можно тебя пригласить, ну, в кафешку там…
— Шкет, — парень повернул голову, буркнул что-то не разборчиво. — А как же твоя эта, как её, ну, с которой ты живёшь? Ты ж говорил семья, спиногрызы, все дела…
— Ну, ты же видел её! — Воскликнул Шкет, ткнув в девушку пальцем. — Да я только вспомню, у меня даже волосы на жопе встают, ну ты же…
Шкет вскрикнул и, дрыгая руками, полетел к дверям. Штык вовремя пригнулся, а то б с ног сбило только так. А Шкет с воплем врезался головой в дверь и с тем же звуковым оформлением улетел за забор. На дороге с хрустом врезался спиной в твёрдую поверхность, где и лежал, пока Штык не вышел наружу. Не вставая, Шкет закурил. Стал смотреть в небо. Там, тучки плывут, дождик вот-вот начнётся, осенний, ледяной дождик…
— Братан, — позвал Штык. — Смотри, домишко опять в развалины превратился.
— Да. — Шкет сел, стал смотреть. Так и есть, дом пропал, только развалины и видно. — Магия блять, думаешь, она эти их пули, ну, херанёт, чтоб не работали больше?
— Думаю да. — Штык присел на корточки. — Эльфы, еби их в рот, нет братан, мир походу ёбнулся в хлам.
— Ага, заколдованные пули.
— Да, пиздец.
— Колдуны.
— В натуре, жесть.
— Гномы.
— Не, ну это-то точно пиздёж. Ну, какие нафиг гномы?
— Ну, — Шкет пожал плечами. — На Чернобыле же станция ебанула, в курсе же?
— А! Типа местные мутировали? — Штык затянулся, выпустил дым. — А хуй знает, может в натуре, воды радиоактивной напились и хуяк, мутировать начали. Эх, вот раньше просто как всё было, да братан? А теперь этот король штопанный, эльфы, колдуны, и вот на кой хуй спрашивается, я пить бросил? Как тут без бутылки разобраться и по ходу не свихнуться?
Помолчали. На горизонте появилась знакомая машина — Соня возвращалась за ними.
— Как там по замесу? — Произнёс Шкет, глядя в сторону быстро приближавшейся машины.
— Так же всё. Соня с Арчи ищут новых, сегодня прям и отправлю её. Наши кучкуются, отвлекают гавриков. А мы по городу. Я кстати, знаю, где сыр тухлый продают, клепают типа он новый и на прилавки. Там этикетка ещё такая…
— Я так учую. — Шкет выкинул сигарету, вздохнул тяжко. — Тухлятину с пяти метров чую, крышу рвать начинает, сожрать прям так и хочется, прикинь братуха, я теперь помойки обхожу метров за десять. Соседи уже косятся, думают, ёбнутый я какой-то.
— Прорвёмся Сань, не парься. Козлов этих нашинкуем и заживём.
— Как бы они нас самих…
— Да брось ты. — Штык отмахнулся правой рукой, сигарета упала на асфальт. — На бумажку упала, видел же? — Шкет кивнул, Штык сигарету поднял, снова затянулся. — Короче, не бзди братан, справимся.
Машина остановилась, вампиры сели в неё и вскоре все трое исчезали за горизонтом.
По той же улице, спустя пару часов прошёл какой-то мужчина. Остановился возле развалин старого дома, закурил сигарету. Вдохнул дым полной грудью, поплевался — Прима, фильтров всяких на ней не водится, так что крошечные ворсинки табака, всё равно попадают на зубы и губы, хоть как ты осторожничай. Мужчина с отвращением глянул на сигарету.
— Давно пора мундштук какой замутить что ли… — Проворчал что-то неприличное, снова вдохнул дыма. Взгляд перешёл обратно на руины. Стайка детишек, бегает там, прыгают по доскам, по остаткам фундамента, балбесы ети их мать. Там же гвозди везде, а если поранятся? И куда родители смотрят? Куда-куда, бухают у них родители. Знаком он с ними, ага. Мужик приподнял брови — это ж Машка! Вон, в юбочке синей, уже рваной. Ноги в грязи, мордашка счастливая, сияет чернозубой улыбкой — гудрон опять жевали, мелюзга окаянная, у неё-то родители не пьют, фермеры они, бюржуины проклятущие. А вишь как — у одних родители бухают, у других работяги, у третьих буржуи, друг с другом даже не здороваются, а увидят, так плюются иль обматерят друг дружку. А детишки их, играют вместе и не понимают, что тут такого…
Мужик пошёл дальше, размышляя о том, что коров надо бы на выпас гнать, а лень ему. И как вот быть в такой тяжкой ситуации? Бороться героически с самим собой и делать тяжкий выбор между ленью и насущной необходимостью, всегда так тяжело…
Спустя час, детишки высыпали из руин счастливой гурьбой и побежали вниз по улице, по домам, наверное, поздно уже. Вот проехала по дороге телега, ею правит сонный мужичок, с травинкой во рту. Минул ещё часок, и ночь опустилась на посёлок. Там, ближе к центру, раздался смех, какой-то молодецкий вопль — молодёжь отдыхать вышла. Разная молодёжь. Кто-то с сенокоса только вернулся, переоделся, духами брызнулся и вперёд. А кто-то с утра на улице торчит, негде ему работать, да и не охота. Всякая там молодёжь. А тут, на окраине, тихо-тихо, словно вымерла эта часть села. Окна тёмные, спят все уже, да на развалинах только лунный свет отражается от битого стекла.
Минула ночь — притихли собаки, не слышно молодёжи, не мычат коровы, полная тишина.
Солнышко выглянуло и первым встретило медленно катившуюся по дороге машину. Вот авто, явно не отечественной выделки, остановилось и словно по команде, взвыли все собаки на селе. Те, что на окраине жили, завыли что-то почуяв. Остальные так, за компанию. Они почти сразу затихли, но их вой ещё долго отдавался эхом — когда собаки целого села гавкают разом, мало с чем такое можно сравнить…