Он долго стоял там, за противоположной стеной коровника, скрывавший от его глаз тела павших друзей и незнакомых прежде, коллег по ремеслу, скрывавшей тела мутантов, дорогу, впереди расстилается поле. Пустое, давно заброшенное. Полковник закурил, выдохнул струю дыма. Снова посмотрел на нетронутое покрывало травы. В ближайшие пару суток, тут не ступала нога человека или зверя. Из этого прохода, вот в это место, уже очень давно, никто не выходил. Тут только его следы. Травка не примята, мягкая земля нетронута. Те, кто вышел сюда, те люди, они словно бы шагнули за стену, а потом сразу взлетели в небо. Или просто исчезли.
— И во что я вляпался? — Спросил полковник сам себя, негромким шёпотом. Затянулся ещё разок и понял, что ответа знать не хочет. За эту операцию они получили столько, что ремесло своё можно забыть навсегда. Собственно, теперь можно и не работать, если у них хватит ума удачно вложить деньги, а не тупо проесть их. И павшие тоже не останутся без награды — деньги достанутся их семьям. За этим полковник проследит лично. И если хоть одна канцелярская крыса решит прикарманить положенные семьям погибших деньги, он всему миру растрезвонит об этой операции. Правда, раньше это не особо помогало, надо возвращаться. Машины оставлены за леском, среди покосившихся домиков заброшенной деревеньки, в километре отсюда. Оружие им приказано оставить. Через пару часов прибудет «команда зачистки», хрен бы знал, что это такое, но дожидаться их, почему-то, никакого желания нет. Даже больше — полковник ощущал беспокойство, какой-то страх при мысли о неведомой команде. Что-то подсказывало, что эта «зачистка», не только уборка трупов. Лучше уж в точности выполнить приказ, а то их «зачистят» вместе со следами боя. Впервые за все годы его службы, Родина переступила через себя и кроме пустых слов, да бесполезных бумажек, пополам с бирюльками, отдала умиравшим за неё, по-настоящему ценную награду.
Впервые, может даже за всю свою историю, Россия заплатила своим Героям.
Полковник выбросил бычок и резким голосом начал раздавать команды уцелевшим в схватке людям. Те подчинялись и действовали быстро — профессионалы, правда, сейчас все бледноваты, у некоторых трясутся руки и подкашиваются колени. Взбесившиеся мутанты, плод эксперимента по созданию суперсолдат, кто бы мог подумать, что такие вещи случаются не только в кино?
Закинув руки за голову, он смотрел в потолок. Голова болит. В теле тяжесть. Раздражает буквально всё вокруг и особенно эти двое птенчиков, что заперлись сейчас в дальней комнате дома. Щебетали что-то там своё. Девчонка, Лика или как-то так, иногда мило хихикала, паренёк, качёк этот штопанный, что-то ей отвечает, эх, вот бы вырвать им глотки и увидеть, как кровь этих недоделанных течёт по стенам. Тёплая, свежая кровь. Увидеть, как в их глазах вспыхивает костёр ужаса, а затем всё исчезает, жизнь покидает тела, гаснет всё, и зрачки стекленеют…
Он тяжко вздохнул и снова попытался унять эту свою жажду. Прикрыл глаза, следил за дыханием, но не помогло. Вместо покоя, медитация принесла воспоминание — зал, ученики в кимоно, как он наносит удар, не сумев удержать мощь, что подарил ему серый призрак. Парнишка улетает в стену, проламывает её, хрустят кости, брызжет кровь и в испуганных, удивлённых глазах гаснет жизнь. Господи! Какой же это был кайф! Андрей, вздрогнул всем телом — может память шутки шутит, но, кажется, в тот момент, он кончил. Хорошо кимоно белое, объёмное, там не видно, как хочется всё повторить! Сжать рукой чью-нибудь шею и смотреть в глаза. Видеть, как гаснет жизнь, как она уходит из хрупкого человеческого тельца. Разве может что-либо в жизни сравниться с этим наслаждением? С этим удовольствием, что дарит уходящая жизнь, что с этим может сравниться? Да нет ничего, даже близко похожего.
— Маньяк я походу. — Буркнул Андрей. Зевнул. Подвигал бровями. — А и похую. Живём только раз, так почему бы… — А действительно? Почему бы и нет?
Он сел на кровати. Повернул голову. Межкомнатная дверь прикрыта, любовники-качки, затихли, если прислушаться, слышно какое-то сопение. Спят, кажется. Ну, учитывая, что минут десять назад он слышал помимо сопения ещё и подозрительные ахи-вздохи, то он подозревал, почему они посреди дня вдруг во сне сопеть начали. Ну, он их понимал — парень молод, девочка сочная, а может, заказать проститутку? Раньше он этим не баловался, денег вечно не хватало. Теперь с этим проблем нет, как оказалось, членство в клане вампиров, сильно отличается от того, с чем он это мог сравнить. Не профсоюз, не кружок по интересам, не армия — тут им платят. И так щедро, что иногда даже стыдно. Ведь платят просто за то, что ты такой же, как они. Правда, иногда приходится выполнять мелкие поручения. Вот недавно, он должен был взять пакет и отвезти в одно место, где передал определённому человеку и в процессе не должен был попасть в лапы гаишников или ещё кого. Он и не попал, передал пакет. Вот и вся работа. А деньги — сколько надо тебе, Лене сказал и получил ровно сколько нужно. Правда, не всегда так, иногда могут и послать. А вот нынче поручение не такое простое — качки эти, у него теперь жить будут. Пока война не кончится, что за война такая, если они по норам все сидят? Эх.
Андрей подошёл к двери. Обул ботинки. Надел куртку — осень, прохладно там уже, он взялся за дверную ручку и замер. Он ведь убьёт, если выйдет наружу. Жажда слишком сильна, а Лена особо просила, хотя скорее приказывала — всегда быть вместе, не разделяться. Разбудить этих двух? Попросить, что бы пошли с ним? Вряд ли они поймут его желания, да и кто их может понять? Разве что Штык. Андрей невольно улыбнулся — глава сего клана, хотя скорее просто преступной группировки, человек не ординарный. Он бы его понял и, наверное, помог бы с его желанием, подсказал бы, кто заслуживает смерти. Ему ведь неважно кто именно умрёт — нужно просто увидеть, как гаснет жизнь в глазах человека. Только это. А кто именно будет умирать, совершенно всё равно, горло перехватило. Начинает трясти. Не сможет он ждать или выбирать — это нужно было сделать раньше. Теперь прикончит первого, кто попадётся на пути, стоп. Сосед. Он помнится, летом, громко включал музыку. Два раза за всё лето. Во второй раз он не выдержал и пошёл к соседу. На просьбу выключить, тот послал его в грубой форме. Он едва не разломал мудаку лицо об дверь, но сдержался, позвонил в милицию, которая, конечно же, не приехала, но сосед к тому времени уже выключил музыку. Если б не выключил, наверное, набил бы ему морду, а учитывая его навыки, мог набить наглухо, сразу в реанимацию, а то и в морг…
Этот сосед, вообще очень плохой человек. Он помнится, видел, как тот ни за что, ни про что взял и пнул собаку. Да, просто шёл-шёл и пнул. Бедняга от страху обделалась, да с воем убежала.
Разве хороший человек станет пинать собаку?
А ещё, он однажды высморкался прямо на дорогу, даже не прикрыв морду рукой.
Нет! Определённо, подобная отвратительная сволочь заслуживает смерти!
Да, так и быть — тем более, к соседу идти недалеко.
Андрей повернул дверную ручку, потянул дверь на себя, а глаза уже затуманились, рот пересох — он представлял возможные способы убийства соседа и уже предвкушал, как будет смотреть ему в глаза, как из них будет уходить жизнь, как…
Дверь прыгнула вперёд и с хрустом врезалась в челюсть.
Андрей не почувствовал как упал. Просто вдруг оказался на полу. Он поднял голову, хотел встать быстро, без рук, он это умел — недаром чёрный пояс, но встать не получилось. Какая-то сила давила сверху, он не мог пошевелиться.
Над ним возвышался человек. Огромный, в осенней куртке. Голова почти касается потолка. Чёрные волосы, чёрные глаза, лицо красивое, хотя и грубоватое, а мышцы — куда там этот качок в соседней комнате, давление усилилось, мужик улыбнулся, сверкнули два длинных клыка.
А потом стало темно.
Аркадий проснулся от какого-то шума. Открыл глаза — Лика лежит рядышком, такая красивая, такая, в соседней комнату, послышался глухой удар.
Он поднялся, стараясь не потревожить Лику. Соскользнул с кровати и как был голышом, двинулся к двери. На мгновение остановился — голый, да в чужом доме, как-то это не совсем прилично. Повернулся, ища взглядом одежду. За дверью что-то мерзко хрустнуло, по спине пробежали мурашки — что-то не так, а Лена говорила о какой-то войне и, он рывком открыл дверь. И его чуть было не вывернуло наизнанку.
Хозяин дома, худосочный каратист Ояма, как его назвала Лена, Андрей, как он представился сам, парень лежал на полу. Над ним стоял громадный мужик, куда крупнее его самого. Стоял, вытянув одну руку вперёд. Широкая ладонь расправлена, словно он что-то невидимое накрывает.
Когда дверь открылась, ладонь пошла вниз.
Раздался хруст, плеск и хозяин дома, его просто расплескало по полу. То, что было его телом, превратилось в тонкий блин, мешанину плоти и костей. Кровь разметало по всей комнате, беднягу просто размазало по полу.
Его почти стошнило — не успел. Гигант повернул голову, его рука описала какой-то жест, и Аркадия выдернуло из дверного проёма, дверь с грохотом захлопнулась за его спиной. А сам он оказался на полу, в луже чужой крови, этот Ояма, это его кровь. Парень мёртв и, что за чертовщина творится?
— Милый? Ты где? — Раздалось в комнате.
Мужик ухмыльнулся, стало видно клыки — вампир, Аркадий понял его улыбку. Как только его самого размажет по полу — Лика, она станет следующей.
Он зарычал, клыки полезли наружу. А мужик улыбнулся шире, его расправленная ладонь опустилась вниз и давление возросло. Аркадий не мог дышать. Возникло чувство, словно он снова уронил на себя штангу. Было как-то раз — переоценил свои силы, взял больше чем мог и жим лёжа не получился. Чуть не расплющило той штангой, хорошо парни с качалки подстраховали…
Кости захрустели. Боль растеклась по всему телу.
— Хрен тебе! — Прошипел он, сжимая кулаки. Мышцы напряглись, он ощутил, как сила вливается в каждую клеточку, как мышцы распирают кожу — да, он мог быть гораздо сильнее, чем делала его вампирская кровь. Он сам не знал пределов этой силы. И сейчас, похоже, тот самый миг, когда придётся узнать. Иначе, Лика умрёт — этого он не допустит.