— Прекрати. Я не понимаю тебя. Мы можем поговорить, мы…
— А разве мы не говорим? — Удивился парень. — Я хочу, что бы ты понимала. Ты Мудрость, ты уже осознала, что я могу и что я не один такой. Я хочу, что бы ты поняла. Поняла, что весь твой клан обречён. Я хочу увидеть, как ты будешь страдать — я убью тебя медленно.
— Но ты…
— И хочу, что бы ты знала, почему мы здесь. — Он снова усмехнулся. — Есть ведь кланы, которые до сих пор не вступили в войну. А мы откликнулись сразу. Нам в радость убивать вас. Вы, гнилые огрызки величия славян, но вы и их будущее. Нет ничего слаще, чем убить потомка своего врага, прервать его род навсегда. В вашем случае — истребить величайших из вас. — Он поморщился и добавил. — Вы, конечно, говно. Среди потомков славян есть более достойные — это деликатес и мы ищем их по всему миру, прежде чем пригласить в Москву, на званый ужин. — Он сладко облизнулся — сомнений нет, в каком качестве этих людей приглашали на ужин. — Но именно вы получили силу. — Тут он снова помрачнел. — Не только вы конечно. Есть пара кланов, на войну с которыми, мы так же отзовёмся с великим удовольствием. Может быть, когда-нибудь, Шкай подарит нам и их.
— Мне не понятна твоя ненависть.
— Конечно. — Он согласно кивнул. — Ты совсем соплячка. Ты даже не вполне славянка. Твоя кровь так разбавлена, что мне даже грустно. — Он снова рассмеялся. — Никогда бы не подумал, что мне будет жаль потомка тех, кто предательством истребил царей моего народа, кто посеял ужас, смерть и страдание на земле, где я родился и вырос.
— Это было давно…
— Да, много веков прошло. — Он поднялся на ноги. — Мы хотели это остановить. Мы умоляли Нортумес разрешить нам встать на защиту своих потомков, когда их истребляли твои предки. — Он поднял меч и провёл пальцем по окровавленному лезвию. — Нортумес не разрешил. Мы смотрели, как мой народ захлёбывается кровью, но всё что могли, это убивать по два славянских выблядка в месяц — ровно столько, сколько нужно, что бы мы могли жить. Нортумес тоже предал нас. — Парень ощерил зубы, но клыки не выпустил. — Мы жаждем мести, которой нас лишили. И вы, ваш мерзкий клан, капелька, которая сделает нашу боль, чуть-чуть слабее.
— И много вас в городе?
— Много. — Он улыбнулся. — Целый я один. Думаешь нужно больше, что бы покончить с жалкой тенью таких, как Святослав и Свента? Таких как Ольга и Радомир?
— Думаю нужно.
— Не переживай, Мудрость, скоро все придут сюда. Никто из нас не пропустит этой войны, мы, именно мы, истребим вас. — Вампир смущённо улыбнулся и зачем-то пояснил момент более детально. — Именно наш меч, заберёт последнего из вашего клана. Последнего, в ком есть славянская кровь. Честно говоря, мы не жаждем сражаться с теми из вас, в ком её нет. Если король будет очень сильно настаивать, тогда конечно, тогда, возможно, мы вернёмся и истребим вас всех до одного. А сейчас, мы охотимся лишь за такими, как ты. Честь прибыть в ваш город первым, выпала мне и я счастлив. Но я даже не надеялся, что поймаю тебя. Мудрость! — Он сладко прищурился, чуть ли не замурлыкав от удовольствия. — Мудрость клана — я просто счастлив, что именно я убью тебя, самого могущественного из славянских потомков!
Он замолчал, а Лена обвела комнату взглядом.
— Хорошая ловушка. В этих европейских свиньях тоже есть толика славянской крови. Мне было приятно прикончить их. Но я даже не представлял, что в мой капкан, угодит сама Мудрость.
Лена не ответила, вампир расстроено покачал головой — он, кажется, хотел поговорить подольше, перед тем как прикончить её. Вампир вновь обратил свой взгляд к ней.
— Ты понимаешь, почему я говорю с тобой? Ведь ты понимаешь. Ты Мудрость, самая сильная из всех, самая опасная — ты достойна знать, почему умираешь. Твои собратья, этот шлак с разбавленной кровью дикарей из Европы, нет. — Он шагнул, а Лена инстинктивно отпрянула. Лицо вампира исказила злобная улыбка. — Не бойся. Я буду аккуратен. Конечно, ты умрёшь медленно, но я буду милосерден, и твоя смерть займёт лишь несколько минут. Хотя я и предпочёл бы слышать твои вопли несколько часов, прежде чем ты испустишь дух, но всё же, во имя Шкая, я должен оставаться милосерден, даже к такой мерзости, как потомки славян. Поэтому, дитя коварства и подлости, ты умрёшь за несколько минут, ну, или за полчаса. Как получится.
Лена громко сглотнула и звуки за окном стали стихать, превращаться в единый шум без всякого смысла. А затем сошли на нет. Квартира погрузилась в тишину. Занавеска, дрогнувшая от порыва ветра из приоткрытого окна, приподнялась и теперь очень медленно, падала обратно…
Парень с мечом улыбнулся, поднялся на ноги.
— Ускорилась? — Сказал он, и звук его голоса остался чистым, таким, как и был прежде. — И я тоже. Только вот, я могу быстрее. А ты?
И он исчез. Она увидела метнувшуюся к ней тень, в которой можно было уловить блеск меча, очертания фигуры, даже блеск глаз, однако, он двигался слишком быстро.
Она не успела увернуться. Меч пробил живот и воткнулся в стену.
— Вот так и стой. — Парень отпустил рукоять и теперь смотрел в её оскаленное лицо. Протянул руку и пальцем потрогал её нижний клык. — Четыре. — Удивлённо произнёс он. — У вас их четыре, а я и не заметил. Эти, — кивком показал на тела, — даже не успели понять, что происходит. — Он усмехнулся и отступил. — Только ни куда не уходи, я быстро.
Тень метнулась в соседнюю комнату, а Лена рывком вырвала меч и свалилась на залитый кровью пол. Она закашляла, выплёвывая кровь, но рана уже зажила — побочный эффект ускоренного метаболизма, парень возник перед ней.
— А вот и я. — Он рывком поднял её на ноги и опять пригвоздил к стене, тем же мечом. Лена взвыла от боли, но ничего поделать не могла. — Мы сейчас поиграем. — Парень поднял что-то с пола и показал ей. — К сожалению, ничего больше, тут не нашлось. Но нам хватит. — Кухонный нож врезался в грудь, пробил сердце. Лена закричала от боли. — Молодец, куколка. Ты всё верно поняла — я хочу слышать твои крики. Раз уж говорить ты не хочешь, будь так добра, покричи для меня, покричи как можно дольше и громче. Сделай мне приятное.
Она кричала. Каждый раз, когда ножи вонзались в тело, кричала, а он, чуть ли не постанывая от наслаждения, несколько раз проворачивал лезвие в ране.
И слишком увлёкся.
Лена рванулась вперёд, воя от боли — все ножи в теле двинулись вместе с ней. Она едва не потеряла сознание, но справилась с собой. Она схватила его за руку, пальцы сжались, ломая кости. Парень дёрнулся, но не смог вырваться из хватки. Вторая рука метнулась вперёд.
Лена шипела от боли и гнева, падая на пол. Парень не шипел. Только трясся и хватался двумя руками за горло, однако, хватать там больше нечего — его горло, в её правой руке, в виде комка окровавленной плоти. Но это ненадолго. Лена завыла, почти как волк на Луну, и стала вырывать ножи из своего тело, не забывая каждый из них, сразу же втыкать в хрипящего рядышком вампира — это замедлит его, ей нужно восстановиться, нужно всего несколько секунд.
Кто первый поднимется на ноги, тот и останется в живых.
— Нет… — Прохрипел вампир, усеянный ножами как ёжик иголками, и рванулся всем телом и, наверное, сейчас смог бы спастись. Ему нужно было всего три секунды его субъективного времени. Однако любой мало-мальски приличный компьютер, мог без труда просчитать, куда он сейчас рванётся. Лена подняла ногу и ударила. Не в голову. А туда, где голова должна была оказаться через секунду и пару тысячных секунды второй. Пятка врезалась в кость, послышался противный хруст, мозги древнего вампира расплескало по полу.
Лена привалилась спиной к стене. Она тяжело, с хрипом дышала. Мир снова наполнялся звуками. Занавеска вернулась на место и снова дёрнулась потревоженная ветром.
— И как нам победить? — Буквально простонала она, глядя на, фактически обезглавленный труп вампира, ещё секунду назад пылавшего жгучей ненавистью к славянам и их потомкам.
В памяти возникло всё, что ей было известно, касательно моментов истории, о коих распространялся вампир. Как оказалось, известно немногое. Песня — да, была такая. Что-то из эпоса, стихи, говорившие о долгой и бесплодной войне славян и мордвы, окончившейся тем, что царь тех лет, обманом собрал мордовских царей в одном месте и перебил их всех до единого. Но о каких городах речь? Что-то она не помнила, что бы что-то было в истории о событиях после. Вроде всё было несколько не так, не было никакой резни, впрочем, судя по всему, парень жил в те времена. Наверное, ему лучше знать, этот клан будет охотиться на них до последнего. До тех пор, пока не погибнет последний вампир, имеющий хоть капельку славянской крови, либо пока не кончатся эти мокшане, или же пока не закончится вся эта война. Печально — этот противник, куда страшнее всех прочих. Лучшее оружие в руках короля вампиров…
Но время ещё есть, если парень не соврал, его собратья пока не прибыли в город, наверное, потому что сейчас они охотятся на членов её клана, по всему миру. Кажется, Соня не многих успеет найти. Кажется, эта война была самой большой их ошибкой, за всю жизнь.
Лена поднялась на ноги. Раны закрылись, она чувствует себя прекрасно, но вернулся голод — нужно поесть, иначе велика вероятность, что поест она прямо на улице, пустив на продовольствие ближайшего прохожего. Мудрость отправилась в ванну. Там медицинский чемоданчик, полный кровью, его должно было хватить на три дня, а приходила она сюда, вчера. Но прежде, нужно переодеться — это добро там тоже есть.
Прикрыв дверь, Лена сбросила изорванную и окровавленную одежду, в навесном шкафчике нашла рубашку, джинсы, лёгкую курточку, немного великовато, но пойдёт, нужно лишь добраться домой, там есть одежда более подходящая ей. Теперь кровь.
— Вот уроды. — Буркнула она, обнаружив, что половины крови нет. Сказала же — экономить, есть не больше, чем это нужно. Нет же, сожрали половину.
Выпив пол литра крови, Лена почувствовала себя лучше. Прихватив ящик, вернулась в комнату и осмотрела труп своего врага — никаких признаков заживления ран. Голова как была в лепёшку, так и осталась. Вряд ли он очнётся. Но на всякий случай, Лена подняла меч и порубила парня на куски. Получалось не очень, в полу теперь глубокие шрамы, но за то парень уж точно не восстанет из мёртвых.