— Жофре, — воскликнула Тайнад, указывая на небо. — Они летят!
Жофре также услышал шум другого флиттера. Он может попробовать, шансы, конечно, очень малы, но их надо использовать! Жофре кинулся к холму. Его силы питались гневом и страхом. Он перебирался с кочки на кочку. Каким-то образом он добрался до расщелины и засел в ней. Но он был слишком изнурен для того, чтобы ровно установить дуло своего бластера на опоре из кочки и пальнуть во флиттер бластером до того, как на них прольется стаз, как это предсказал командир нападавших. Он даже не был уверен, что выстрела из бластера хватит, чтобы сбить флиттер. Ему оставалось лишь надеяться на это.
Но флиттер не стал снижаться, а совершил круг высоко над тем местом, где Жофре застыл в ожидании. Пальцы Жофре так сжимали оружие, что он, казалось, не смог бы их самостоятельно разжать. Он в последний момент заметил сверкающий опознавательный знак на борту флиттера и отвел свое оружие, опалив выстрелом близлежащую траву, но не задев транспорт.
Флиттер не нанес удара ни из станнера, ни из бластера. Он стал снижаться недалеко от собравшейся группы людей и сел около другого флиттера. Жофре, затаив дыхание, следил за тем, как из флиттера стали выходить люди в мундирах.
Первый из прилетевших, на котором был серебряный шлем, подошел к флиттеру Гильдии. Потом вышли другие, равнодушно миновав транспорт. Один на короткое время задержался возле мертвого тела, но поспешил дальше. Жофре стал спускаться с холма, все еще содрогаясь от испытанного стресса. Оказалось, что спускаться было гораздо труднее. Жофре никто не заметил, пока он не подошел к офицерам Патруля, окружившим связанных, в то время как патрульный командир разговаривал с Цуржалом.
— Хорошая добыча, — говорил командир.
Оборка на шее закатана потемнела, глаза были холодными, как у рептилии.
— Так мы, капитан, все это время служили наживкой? Что ж, это объясняет некоторые обстоятельства, которые меня удивляли.
— Вы говорите о наживке? — холодно спросил офицер. — Вы же сами очень желали устроить эту экспедицию, кажется, хотели что-то доказать, не так ли? Мы просто позволили вам совершить то, что вам хотелось. Вы же получили результаты, к которым стремились? У нас есть видеозаписи, поистине удивительные. И мне кажется, что вам больше не следует опасаться интереса со стороны Гильдии. Гильдия многого лишилась, включая секретный внутренний порт, которым так дорожила. В целом операция прошла очень успешно, вы согласны?
Цуржал указал на свою сожженную руку.
— За все заплачено дорогой ценой.
Патрульный офицер утратил часть своей самоуверенности.
— У нас есть регенерирующие приспособления, Ученый. Сюда направляется медицинский корабль со специалистами на борту. Вам будет оказано необходимое внимание. Мы вам в высшей степени признательны.
Жофре ощутил крайнюю усталость. В присягнувшем теперь отпала всякая необходимость. Он завершил свою миссию. Теперь он чувствовал, что несколько раз был недостоин звания исша.
Исша — Тайнад. В тот же момент он вспомнил, что сказал командир противника. Тайнад была послана, чтобы взять его в плен и доставить Шагга. Что ж, в нем осталось достаточно сил исша, чтобы не дать так просто с собой расправиться.
«Друг… друг…»
— что-то потянуло его за рукав, и, нагнувшись, Жофре увидел, что за манжет цепляется жат. Но жат находился в руках Тайнад, которая подошла к Жофре так близко.
«Друг!» — Это слово прозвучало в его мыслях точно приказ, требуя понимания. Жофре обернулся к девушке.
— Но ты же присягала!
Тайнад выпустила Яна. Достав из волос палочки, она протянула их Жофре.
— Они прислали мне их на Вейрайте. Я получила приказ, но не давала присяги перед Высоким алтарем.
— Они будут тебя преследовать. Я знаю Шагга.
Она гордо посмотрела на Жофре.
— Шагга могут посылать приказы, но им не присягают.
— Тогда кто-нибудь присягнет против тебя, Сестра, если… — Он посмотрел на скалу, к которой прислонялся, и в нем стала собираться новая энергия. — Твой нож из рукава, Сестра, дай его! — Он протянул руку.
Она глядела на него, не понимая. Ян ухватился за ее другую руку, умоляюще мяукая.
Тайнад медленно достала свое самое ценное, самое почитаемое оружие и отвела его чуть в сторону. Жофре, протянув руку, сомкнул пальцы на обнаженном лезвии.
— Тяни, — приказал он, и Тайнад исполнила повеление почти инстинктивно. Он почувствовал, как нож надрезал его кожу. Тайнад с удивлением переводила взгляд с Жофре на свой нож, а Жофре поднес ко рту ладонь, окрасившуюся кровью.
— Ты сделала так, как тебе приказано, — пояснил он. — Моя кровь окропила твой нож. Ты можешь в этом поклясться хоть перед Магистром Ложи, хоть перед Шагга и будешь говорить чистую правду.
Впервые маска, постоянно присутствовавшая на ее лице, исчезла, и перед Жофре предстала настоящая Тайнад.
— Да будет так, Брат Теней, — сказала она полушепотом.
— Да будет так, — твердо повторил он. — Сестра Теней!
— Жофре, Тайнад!
Они вернулись к действительности, отзываясь на восклицание Цуржала.
— Это мои сотрудники, капитан, — пояснил Жофре. — Именно благодаря им Гильдии не удалось положить конец вашим играм, пока вы ни прибыли с некоторым опозданием. А теперь, пожалуй, мы воспользуемся благодарностью, которая, как вы только что сказали, нам причитается!
Они снялись с Лочана на патрульном крейсере, где Цуржала уложили на больничную койку, а его искалеченную руку поместили под капсулу, обдувавшую ее каким-то жизнетворным газом.
— Ты присягал мне, а мое дело завершилось, — обратился Цуржал к Жофре. — Я заявляю, что ты исполнил свою миссию. Разве только…
— Что? — перебил Жофре.
— Разве только ты захочешь принять на себя это бремя на всю жизнь?
— Какое же это бремя! — с жаром воскликнул Жофре, вспомнив, что испытывал подобную радость, лишь когда с ним был Магистр его Ложи. Того, что предложил ему закатан, он не смел даже желать.
— Тайнад, Драгоценная! — закатан обратился к девушке, не ожидая более от Жофре подобного ответа.
— Я больше не Драгоценная. Мне кажется, есть другие пути.
— Есть путь, по которому мы можем идти вместе, — сказал Цуржал. — То, что мы сделали на Лочане, — лишь начало. Во Вселенной столько древностей, которые мы сможем открыть!
Перебинтованная рука Жофре, поднявшись, сделала знак «Привет-товарищу-Теней», который редко делали исша.
Рука Тайнад ответила ему знаком «Да-будет-так!»
— Теперь мы не будем иметь дела с тенями других, только со своими собственными, — сказал Жофре вслух.
В его раненую ладонь легла маленькая лапка, в то время как другая такая же оказалась в руке Тайнад. Так крепко замкнулась последняя связь.
Андрэ НортонМеч обнажен
«Лондон, Англия
2 июня 1940 г.
Дорогой Лоренс!
Если ты получишь до пяти копий этого письма, не удивляйся. Потому что я посылаю именно такое количество депеш разными путями, так что хоть одно, по крайней мере, гарантированно найдёт тебя. Это очень для меня важно.
Я сейчас в Англии. Так много всего случилось со мной с тех пор, как я последний раз писал в Америку. Во-первых, я вернулся домой из университета, когда разразилась война. Но в армию меня не взяли — я был ещё слишком молод! И пока я осматривался в Амстердаме, меня вызвали в дедушкин дом, что в окрестностях Роттердама, потому что…»
Глава 1Падает чёрная ночь
— И потому теперь ты можешь сам видеть, Лоренс, что всё, о чём только что причитал в зале этот идиот Клаас, — я слышал его бормотание — чистая правда. Это конец Йориса Ван Норриса. Вот почему я послал за тобой…
Тяжёлые золотые занавески не были задёрнуты, но блеклый дневной свет не проникал за пределы их ревностной стражи. Эта величественная спальня никогда не была уютной, и даже теперь, в середине мая, дух унылого декабря витал в её затхлом воздухе.
В воздухе, столь же безрадостном, как и выражение источенного временем лица старого человека, поддерживаемого прямо-таки чудовищными подушками посреди похожей на пещеру огороженной занавесями кровати под пологом.
Но сегодня Лоренс решительно был настроен не дать запугать себя этой черноте в запавших глазах его деда, этим стиснутым в напряжении губам. Он почти нетерпеливо отвернулся от окна.
— Я всегда был готов — да и хотел — прийти… Вы знаете это, сэр!
— Но я не был готов принять тебя. Тому имелась причина, теперь она устранена или будет устранена довольно скоро.
Юноша остановился, почти на середине шага.
— Почему — почему вы так меня ненавидите? — просто спросил он.
— Ненавижу тебя? Слушай, мальчик, не будь хуже, чем тебя сотворил Бог. Ты и так всегда достаточно успешно меня устрашал.
Отдалённый грохот перекрыл тяжёлое дыхание старика. Над головой протестующе зазвенели хрустальные подвески люстры. А дубовый паркет, надёжно уложенный три сотни лет назад, содрогнулся.
— Итак, они здесь, верно? — вопрошающе проворчал Йорис Ван Норрис. — Дважды за жизнь целого поколения — и три раза за мою — они домогались подобным образом власти. И на этот раз, кажется, они выигрывают игру.
— Нет! — возражение его внука было быстрым и горячим.
Йорис Ван Норрис ухмыльнулся, его синие губы отодвинулись, обозначив жёлтые пеньки зубов. Изогнутый шрам, полученный им от пьяного ловца жемчуга на Суматре, превращал улыбку в настоящую гримасу.
— Ты всё ещё веришь в «право», «честь» и «свободу», я погляжу, — его слова решительно возвысились над назойливым перезвоном стеклянных призм, вновь сотрясённых отдалённым взрывом. — Что ж, молодёжь всегда идеалистична. Известно, что и Дом Норрисов цеплялся за гиблые дела с постоянством, достойным лучшего применения.
— Это дело не гиблое — всё ещё!
— Ты так думаешь? Держу пари, что чёрные рубашки будут разгуливать по улицам Амстердама ещё на этой неделе. Слышишь? Это смерть Роттердама. Однажды мы использовали наше величайшее оружие — освобождение вод моря — но на этот раз история не повторится, это нас не спасёт. Впрочем, что касается отдалённого будущего, ты можешь быть прав. Голландская кровь упряма, у нас в крови следовать теми путями, которые сами выбрали. Итак, поскольку ты последний из Норрисов — исключая этого болвана Пита — я составил планы для тебя…