Первые призы.
18 сентября в 8 часов утра с наблюдательного поста далеко на северо-востоке был замечен парус и, так как он шел не к острову, решили, что это, скорее всего, испанское судно.
«Центурион» был лучше других подготовлен к выходу в море. По сигнальному выстрелу из пушки, находившиеся на берегу моряки побежали к шлюпкам. Пока устанавливали стеньги, снимались с якоря, поднимали паруса, а потом буксировали корабль до места, где он мог поймать ветер, прошло много времени. Неизвестное судно успело скрыться за горизонтом. Тем не менее, Ансон не отказался от идеи преследовать его. Он повел «Центурион» на восток, к Вальпараисо, куда, по всей видимости, и направлялось судно.
Ансон гнался за ним всю ночь и весь следующий день. На горизонте появились уже вершины Анд, но никакого судна видно не было. Поняв, что испанец дойдет до порта раньше, чем они его догонят, коммодор повернул назад.
На следующее утро в 10 – 12 милях к северо-западу был замечен другой парус. Ансон, не раздумывая, направил «Центурион» прямо на него. Незнакомца этот маневр нисколько не напугал. Напротив он устремился навстречу англичанам, подняв испанский флаг. Видимо, он принял «Центурион» за корабль сопровождения, который должен был препроводить его в Вальпараисо.
Со своей стороны, Ансон посчитал, что имеет дело с военным кораблем, может быть, из состава той самой эскадры, которая была послана против него. «Центурион» стал готовиться к бою.
К 10 часам корабли сблизились настолько, что стало совершенно ясно, что перед ними торговое судно. Испанец тоже понял о своей ошибке и, резко изменив курс, попробовал уйти. Но англичане не дали ему такой возможности. Уже через 2,5 часа беглец оказался в зоне действия носовых пушек «Центуриона». Пяти их выстрелов оказалось достаточно, чтобы торговец остановился и спустил флаг.
Первый лейтенант Джон Сомарец (Saumarez), который говорил на испанском, с командой из 10 матросов и 3 офицеров был послан, чтобы овладеть «призом». Его название было «Nuestra Señora del Monte Carmela». Он имел водоизмещение в 450 тонн, команда состояла из 54 человек. Кроме того, на судне находились 25 пассажиров. “Carmela” вышла из Кальяо 27 дней назад и направлялась в Вальпараисо. Среди груза сахара, тканей, табака и других материалов на борту оказалось серебро в слитках на сумму 18 тысяч фунтов стерлингов.
Но гораздо большую ценность для Ансона имела информация, которую он получил из документов и писем, найденных в капитанской каюте. Он узнал, что Испания все еще находилась в состоянии войны с Великобританией, и что британская атака в Карибском бассейне была отражена. Зато коммодора не могло не порадовать известие о том, что эскадра Писарро не смогла обойти мыс Горн и с потерей двух кораблей вернулась в Ла-Плату. На руку Ансону было и то, что снаряженные вице-королем Перу корабли, не смогли их обнаружить. Торговцам было объявлено, что британская эскадра, скорее всего, затонула при попытке обогнуть мыс Горн и теперь они могли не опасаться встречи с ней.
После перевозки ценностей и части пленных на «Центурион» (негры были оставлены для помощи призовой команде), оба корабля отправились на Мас-а-Тьерру, куда они прибыли два дня спустя. Увидев в бухте маленький «Триал», испанцы никак не хотели поверить, что он обогну с Ансоном мыс Горн.
Ансон планировал теперь развернуть широкую охоту на испанские торговые суда. Поэтому он решил разделить свои силы и распределить их вдоль побережья Перу для захвата призов.
Шлюп «Триал», пополнив свой экипаж 10 матросами с «Центуриона», 26 сентября отправился в крейсерство к Вальпараисо. Вслед за ним 4 дня спустя последовал и сам Ансон в сопровождении трофейной “Carmelo”, которую вооружили 8 пушками, снятыми с пинка «Анна». На “Carmelo” была оставлена в качестве экипажа та самая призовая партия во главе с лейтенантом Сомарецем.
Капитану «Глостера» Митчелу было приказано, после завершения всех приготовлений, идти на север Перу и крейсировать у городка Паита, стараясь держаться вне видимости с берега. На «Глостер» коммодор передал 28 моряков из экипажа “Carmelo”, выразивших согласие служить на корабле Его Величества.
Удача сопутствовала шлюпу «Триал». Уже на третий день после своего выхода в море он заметил большое испанское судно. И хотя по своим размерам испанец раза в три превосходил его, «Триал» смело бросился в погоню. Преследование продолжалось больше суток.
Догнав беглеца, англичане ожидали встретить ожесточенное сопротивление с его стороны. Однако испанская громадина по требованию «Триала» послушно легла в дрейф, без боя сдавшись маленькому шлюпу.
В руки англичан попало торговое судно “Santa Maria de Aranzazu” 600 тонн водоизмещением – одно из самых крупных на тихоокеанском побережье. Груз, находившийся у него на борту, мало заинтересовал победителей, за исключением серебра на 5 тысяч фунтов стерлингов.
Снабдив “Aranzazu” призовой командой, Сондерс повел оба судна назад. Хроническая болезнь «Триала» – поломка грот-мачты – проявилась и на этот раз. Во время преследования, не выдержав напора ветра, грот-мачта дала трещину, но уцелела. На обратном пути при налетевшем шквале она сломалась окончательно и не могла нести парусов, так что «Триал» опять имел покалеченный вид, в котором он и предстал перед глазами Ансона, когда 4 судна встретились вечером 4 октября.
Сломанная грот-мачта была хоть и существенной, но не единственной проблемой шлюпа. Штормы Южного моря сильно расшатали его корпус. Через пазы обшивки в трюм проникала вода. За последние дни течь усилилась. Люди были вынуждены непрерывно работать на помпах.
Для серьезного ремонта судна у Ансона не было ни средств, ни возможностей, ни времени. Поэтому Коммодор приказал Сондерсу перевезти с «Триала» на борт своего приза все запасы, пушки, ружья, а сам шлюп затопить.
Оставив в кампании с обреченным «Триалом» оба «приза», Ансон направился к Вальпараисо продолжать охоту.
Почти неделя понадобилась англичанам, чтобы выполнить приказ коммодора и разгрузить «Триал». После чего, в днище шлюпа, все еще державшегося на воде, были проделаны отверстия, и судно на глазах своей команды скрылось в океанской пучине.
15 октября оба британских приза «Кармела» и «Аранзуза» (последний был переименован Сондерсом в «Приз Триала) отправились к Вальпараисо на соединение с коммодором. Однако «Центуриона» там не оказалось, и они, действуя согласно инструкциям, двинулись вдоль побережья на север.
С Ансоном они встретились только 13 ноября у Писко, в 1200 милях от Вальпараисо. За весь последний месяц англичане не видели ни одного испанского судна. Впрочем, этого следовало ожидать. Исчезновение двух кораблей не могло остаться незамеченным. Местные торговцы поняли, что британская эскадра все-таки проникла в Тихий океан и из портов старались не выходить.
Больше ловить здесь было нечего. Ансон принял решение идти дальше на север, к Паите, где должен был крейсировать «Глостер, последний из боевых кораблей, пришедших с ним из Англии. Коммодор не сомневался, что вице-король Перу в ответ на жалобы купцов вышлет на их поиски эскадру. Поэтому он стремился соединить свои силы, чтобы быть в состоянии дать отпор противнику, в случае встречи с ним.
На своем пути к Паите «Центуриону» удалось захватить два торговых судна: “Santa Tereza de Jezus” в 300 тон водоизмещением и “Nuestra Senora del Carmine” в 270 тонн. Никаких особых ценностей, которые могли бы заинтересовать англичан, на вновь обретенных призах не оказалось. Зато в Паите, ничем, казалось бы, непримечательном городке, по словам пленников, находились ценности на огромную сумму, которые были предназначены для отправки в Панаму. Защитой Паиты и всех этих сокровищ служил небольшой форт на 8 орудий и пара сотен солдат.
Это был шанс слишком хороший, чтобы его упустить. Все говорило в пользу немедленной атаки города. Люди были воодушевлены легким захватом четырех призов и будущей дележкой призовых денег. Они были здоровы, сыты и жаждали новых приключений на суше и на море.
Захват Паиты.
Городок Паита с населением около 500 человек располагался в пустынной, унылой местности, почти лишенной растительности, где годами не выпадают дожди. Тем не менее, он являлся одним из старейших поселений испанцев на территории Южной Америки, будучи основанным в 1532 году конкистадором Франциско Писсаро. Своим существованием он был обязан бухте, на берегу которой он когда-то возник. Это была самая удобная бухта, расположенная на полпути от Панамы до Кальяо, куда суда заходили, чтобы пополнить запасы воды и продовольствия. (Для судов, идущих с севера, ветер по большей части был противный, и путешествие занимало много времени). Воду брали из речки, протекавшей поблизости. Продукты питания привозили в изобилии из внутренних районов страны.
Важно было напасть на Паиту неожиданно для ее гарнизона. В противном случае, испанцы успели бы вывести ценности, приготовленные для отправки в Мексику.
Ансон решил, поэтому, провести ночную атаку города, незаметно подойдя к нему на лодках. Весь день 23 ноября он держал свои корабли за линией горизонта. Когда стемнело, «Центурион» с сопровождавшими его «призами» подошли ближе к берегу. Около полуночи они спустили на воду три шлюпки, в которых находилось в общей сложности 58 моряков-добровольцев. Командовал десантной партией 2-ой лейтенант «Центуриона» Пирси Бретт. С собой они взяли пару проводников из числа пленников, знавших город.
При входе в гавань шлюпки были замечены с испанского судна, стоявшего там на якоре. С криками: «Англичане! Английские собаки!» – от судна отвалила лодка и помчалась к берегу. Это оказалось даже на руку атакующим. В городе поднялась паника. Люди выскакивали из домов и, не понимая толком, что происходит, искали спасения в бегстве.
Не лучшим образом повели себя и военные. С форта сумели произвести по приближавшимся английским шлюпкам только два пушечных выстрела, после чего гарнизон в полном составе покинул его и бежал вместе с жителями.
Единственные, кто попытался дать отпор, высадившимся на берег англичанам, были испанские купцы со своими людьми, чьи товары находились в таможенных складах. В короткой стычке с ними один моряк был убит, и несколько получили ранения.
Между тем «Центурион» и сопровождавшие его суда, после того как с берега послышались пушечные выстрелы, направились к бухте. Ветер был слабый, так что они достигли входа только к 7 часам утра, когда английский флаг уже развевался над фортом.
Едва корабли Ансона успели встать на якорь, как с берега пришла первая шлюпка, груженая церковным серебром. (В городе имелись две церкви, которые англичане первым делом и обобрали). Шлюпки весь день сновали туда – сюда, перевозя, найденные на таможенных складах ценности. Вечером Ансон отправил в распоряжение Бретта дополнительных людей, чтобы организовать оборону, если испанцы надумают отбить город. Но ночь прошла спокойно.
Весь следующий день продолжалось разграбление таможенных складов. Помимо драгоценностей на корабли свозились продукты питания, а также свиньи, козы и птица, которых нашли здесь в изобилии.
Испанцы, как гражданские, так и военные, во главе с губернатором собрались на холмах в миле от своего родного города, где сейчас хозяйничали англичане. Из Пьюры, города лежащего в 30 милях к востоку от Паиты, прислали подкрепления – 200 всадников. Эти всадники гарцевали в отдалении, стараясь запугать англичан, численность которых они не знали. (Напуганные горожане утверждали, что их было не менее трехсот).
На третий день, 26 ноября, опустошив таможню, Ансон намеревался покинуть Паиту. Но прежде, выполняя свое обещание, коммодор отправил на берег испанских пленников с захваченных им судов (около 80 человек), заперев их в одной из церквей.
В бухте Паиты находились 6 испанских судов. Ансон, по прибытии, велел срубить мачты с пяти из них, чтобы они не смогли ускользнуть. Теперь перед уходом он приказал отбуксировать их на глубокое место и затопить. Самое большое судно, которое называлось “Solidad”, было сделано призовым с командой из 10 человек во главе с лейтенантом Хюгесом (Hughes).
Между тем, люди Бретта по приказу коммодора подожгли несколько домов, находившихся на ветре, и спокойно отошли к пляжу, где их ждали шлюпки. Испанский кавалерийский отряд попытался было атаковать их, но, испугавшись корабельных орудий, остановился на почтительном расстоянии, не доведя дело до боя.
В 11 часов вечера, когда пламя от горящего города еще освещало бухту, британская эскадра снялась с якоря и вышла в море.
Сумма призовых составила 30 000 фунтов стерлингов, которые, согласно правилам, должны были распределяться по рангу, независимо от того, кто действовал на берегу, а кто оставался на кораблях. (Это был один из многих будущих споров, к4оторые разбирались в суде, по поводу распределения призовых денег).
Покину разграбленный город, Ансон направился на поиски «Глостера». Выстроившись широким фронтом, англичане нашли его два дня спустя. Оказалось, что капитан Митчел за все время своего одиночного плавания взял только два довольно скромных «приза». Первый был загружен в основном вином и бренди, зато на втором среди тюков с хлопком было найдено серебряной монеты на сумму около 12 тысяч фунтов.
Воссоединившись с «Глостером», Ансон решил направиться к побережью Мексики, чтобы попытаться захватить знаменитый Манильский галеон – один из самых ценных призов, который можно было встретить в мировом океане.
Поджидание галеона у Акапулько.
Из Манилы в Акапулько везли товары, производимые в Китае, Индии и других странах Юго-Восточной Азии. Это были, главным образом, предметы роскоши: пряности, благовония, шелка, фарфоровая посуда, слоновая кость и изделия из нее, а также ювелирные украшения из драгоценных камней. Весь товар предназначался для перепродажи в Мексике, Перу и в самой Испании.
Торговля осуществлялась посредством громадных, неуклюжих галеонов, которые совершали челночные рейсы через Тихий океан из Манилы в Акапулько и обратно. Несмотря на существовавший лимит, ограничивающий число рейсов манильских галеонов до одного-двух в год, иногда в течение одного года Тихий океан пересекали три или четыре манильских исполина.
Галеоны выходили из Манилы обычно в июле. Плавание, если оно проходило в нормальном режиме и не происходило никаких непредвиденных ситуаций, обычно длилось 5 – 6 месяцев. В декабре – январе галеоны приходили в Акапулько, где сразу же начиналась ярмарка. Привезенные товары выгружались на берег и распродавались. Вырученное за них серебро и товары, предназначенные для Манилы, грузились на борт вместе с провизией и водой.
Корабль готовился к выходу в море с величайшей поспешностью. Уже в марте галеон отправлялся в обратный путь и прибывал в Манилу в июне – июле. Так, что весь рейс занимал почти год. Чтобы не допустить сбоев в этой налаженной челночной торговле в случае опоздания, поломки или гибели галеона, в Маниле всегда имелись один – два запасных галеона.
Продолжив движение на север, британская эскадра вышла к Дарьенскому перешейку. Коммодор, прежде чем приступить к задуманному предприятию, намеревался в каком-нибудь безлюдном месте пополнить запасы воды и дров. Пройдя мимо Панамы, эскадра бросила якорь у острова Койба. Поросший густыми лесами, не имевший постоянного населения, гористый остров Койба долгое время служил комфортным прибежищем для пиратов, чьей информацией Ансон активно теперь пользовался.
Англичане простояли тут около недели. За это время они не только пополнили запасы воды и дров, но и приговорили к потоплению два своих приза: «Терезу» и «Солидад», так как те были слишком тихоходны и задерживали движение эскадры. Перераспределив грузы и людей среди оставшихся судов, англичане, полные энтузиазма, снова вышли в море, взяв курс на запад.
Но тут им не повезло. Противные ветра, сменявшиеся полным штилем, на целый месяц задержали продвижение эскадры, не давая ей возможности выйти в район крейсерства.
Ансон намеревался встретить манильский галеон на подходе к Акапулько. Проблема состояла в том, что англичане не знали точно, где находится Акапулько. Поэтому, они поднялись достаточно высоко на север, а затем, приблизившись к материку, двинулись вдоль мексиканского берега на восток.
22 февраля с кораблей увидели две высокие горы, по своему внешнему виду походивших на те, возле которых, по описаниям предшественников Ансона (в основном английских каперов), должен был лежать Акапулько. Убедившись, что они попали туда, куда нужно, коммодор, чтобы определиться относительно своих дальнейших действий, отправил на разведку парусный бот (шлюпку под парусом).
Стараясь особо не маячить перед испанской гаванью, команде бота удалось ночью захватить рыбачью лодку с тремя рыбаками, которые были доставлены на эскадру. Пленные рыбаки сообщили, что галеон из Манилы прибыл в Акапулько еще 20 января, и должен отправиться в обратный путь после Страстной недели 14 марта.
Получалось, что до выхода галеона в море оставалось меньше месяца. Это известие было с радостью встречено английскими моряками, вдохнув в них надежду захватить, все-таки, ускользнувший было от них «супер-приз». Теперь он стал для них даже более желанным, ибо на его борту должно было находить большое количество серебряных и золотых монет, вырученых за продажу доставленного из Манилы товара.
Переждав пару недель в открытом океане, 12 марта эскадра Ансона вновь вышла на вид возвышавшихся над Акапулько гор. Два корабля и три «приза» расположились широкой дугой перед выходом из гавани вне поля зрения с берега. Внутри этой дуги, намного ближе к порту, особенно в ночное время, курсировали два парусных бота. При выходе галеона в море они должны были условными сигналами сообщить об этом на эскадру. Такая диспозиция гарантировала, что галеоны не смогли бы проскочить незамеченными мимо англичан.
Все моряки, от коммодора до юнги, с нетерпением ожидали 14 марта. Но ни в указанный срок, ни в последующие несколько дней условный сигнал с ботов.
Как позже выяснилось, испанцы все-таки заметили с берега какое-то из британских судов, и по этой причине вице-король приказал отложить выход галеона в море до тех пор, пока не минует опасность.
Испанцы, будучи в курсе всех деяний Ансона у берегов Перу, ожидали его прибытия в Акапулько. Замок Сан-Диего, защищавший вход в бухту, и вооруженный 30 орудиями, наибольшие из которых стреляли 25-фунтовыми ядрами, был укреплен. Гарнизон города, обычно не превышавший сотни солдат, был увеличен до 500 человек, не считая трех отрядов милиции, состоявших из негров, мулатов и китайцев.
3 апреля на борту «Центуриона» состоялся военный совет. К тому времени Ансон был уверен, что их присутствие в этих водах не является тайной для испанцев и, что галеон не покинет Акапулько еще долгое время. Предложение атаковать галеон в самом порту, было отвергнуто, как невыполнимое. Делом первейшей важности совет счел пополнение запасов воды, которой на кораблях оставалось критически мало, да и та была плохого качества. А потому, решено было снять блокаду и следовать к бухте Сигуатаньо (Seguataneo), лежащей в 120 милях к западу от Акапулько. (Эту бухту посетил в 1685 году британский капитан Уильям Дампир, который нашел там хороший источник пресной воды).
С трудом отыскав описанную Дампиром бухту, эскадра Ансона 18 апреля бросила в ней свои якоря. Впервые за 4 месяца после ухода с острова Койба английские моряки смогли ступить на твердую землю.
Здесь, в бухте Сигуатаньо решилась судьба последних трофейных судов, оставшихся при эскадре. Коммодор вынес на обсуждение военного совета вопрос об их уничтожении.
Относительно «Кармело» и «Кармен» ни у кого вопросов не возникло. Не было никакой возможности и необходимости гнать их через Тихий океан. Но из-за «Приза Триала» возникли разногласия. Далеко не все офицеры соглашались на его уничтожение. Судно было в отличной форме и свободно могло выдержать длительное плавание. В Китае же его можно было выгодно продать.
Однако общее количество оставшихся у Ансона людей было совершенно недостаточно, чтобы обеспечить полноценными экипажами сразу три корабля, которым предстоял сложнейший переход через Тихий океан. Этот довод прекратил все споры. «Приз Триала», так же как и два других трофея, решено было затопить.
Англичане провели у безлюдных берегов бухты Сигуатаньо три недели. За это время они обеспечили свои корабли свежей питьевой водой, заготовили дрова, наловили рыбы и отстреляли большое количество фазанов и игуан, а также просушили на берегу весь порох и осуществили очистку днищ своих судов методом кренгования107.