Британская «Таймс»: «Потворство русской агрессии. Король Эдуард сошел с ума.»
Российская «Русские ведомости»: «Позорная страница Берлинского конгресса перевернута, Россия и Германия вместе принесут освобождение христианским народам, стонущим под игом магометан.»
Болгарская «Державен Вестник»: «Царь Борис был принят как равный на встрече императоров. Россия и Германия потребовали присоединения Македонии к территории Болгарии.»
Сербская «Политика»: «Русский император сказал королевичу Георгию, что все сербское должно быть сербским. Косово и Босния ждут своего освобождения.».
Часть 30
9 июня 1908 года. 11:06. Австро-Венгерская империя, Вена, замок Шёнбрунн.
Император австрийский, король венгерский и прочая, прочая, прочая Франц-Иосиф Первый (78 лет).
Император стоял у высокого окна и смотрел на Шёнбруннский парк, прихотливое создание садовников и архитекторов. Только что прошел легкий утренний дождь, и сейчас лучи выглянувшего солнца преломлялись в каплях воды словно в бесчисленном количестве крошечных бриллиантов. Но его апостолическому величеству (имелся у австро-венгерских императоров и такой титул) было не до красот природы. Политический небосклон над Австро-Венгерской Империей затягивало черными тучами, и где-то вдалеке уже грохотал гром. Гром новой войны. Все свои предыдущие войны за последние сто лет держава Габсбургов проиграла, впрочем, удивительным образом не переставая при этом расширяться. Многолетняя серия войн с революционной Францией, а потом и с Империей Наполеона Первого, была выиграна русскими и отчасти англичанами; австрийские войска в этом первом общеевропейском конфликте выступали только в качестве мальчиков для битья. Потом случилось восстание в Венгрии, и, если бы не помощь рыцарственного императора Николая Первого, то империя Габсбургов разлетелась бы как гнилая тыква под ударом лошадиного копыта. Далее была проиграна война за объединение Италии, в которой на стороне сардинского королевства выступила Вторая Империя Наполеона Третьего, а также война против Пруссии за господство на немецких землях.
Но, несмотря на это, после каждого поражения влияние австро-венгерской державы только увеличивалось. Она интриговала, ссорила между собой вчерашних союзников и получала гешефты с войн, в которых сама не принимала никакого участия. Проиграв войну с Пруссией, Австро-Венгрия сумела оседлать политику победительницы и направить ее в нужном для себя направлении. Бисмарк думал, что приобретает для Германии противовес, который можно противопоставить российской огромности, а получил австрийский хвост, который с удовольствием принялся вертеть германской собакой. Впрочем, это было не навечно. Сначала ушел в отставку и умер Бисмарк, а потом рухнула и сама основа австрийской удачи – союз с Германией. Кайзер Вильгельм, тяготившийся наследством гения германской политики, нашел себе нового друга, которым оказался молодой русский император Михаил. И германская политика, как нитка за иголкой, потянулась вслед за предпочтениями своего любимого кайзера. Грохот залпов Формозского сражения возвестил, что формальный русско-германский Континентальный Альянс скреплен кровью, пролитой в бою против общего врага, и что Германия не сможет придерживаться двух антагонистичных по своей сути соглашений.
И Берлин сделал свой выбор. Что могла дать Германии Австро-Венгрия? Только возможность воевать с Россией (и не факт, что успешно). Что могла дать Германии Россия? Как минимум возможность наложить лапу на половину мира. Союз с Германией, заключенный на пять лет в 1879 году, впоследствии подлежал автоматической пролонгации по обоюдному согласию каждые три года. В январе 1905 года Германская империя не изъявила желания в очередной раз пролонгировать договор, ибо он противоречил ее обязательствам в Континентальном Альянсе, и император Франц-Иосиф почувствовал себя так, будто с него, приготовляя для порки розгами, уже спустили панталоны. Три года он провел в такой неуютной позе, когда каждый чих на той стороне русской границы мог означать начало военных действий. Российская Империя усиливалась и вооружалась не по дням, а по часам. Грохотали на артиллерийских полигонах пушечные залпы, войска на учениях отрабатывали переброску на большие расстояния по железной дороге и новые приемы обороны и наступления. Одни генералы растворялись в небытие отставок и перевода на незначащие административные должности, а на их место выдвигались вчерашние полковники-подполковники. Велика Россия, и талантливых офицеров в ней много. И вот тот час, которого так долго со страхом ожидал император Франц-Иосиф, наконец, настал.
Итоговая декларация Ревельской конференции трех императоров прозвучала даже не как выстрел стартового пистолета, а как грохот орудийного залпа, выпущенного в упор по вражеской твердыне. Всем своим существом, каждой косточкой ноющего от старости организма император Франц-Иосиф ощущал только одно – лед тронулся и теперь ничто не будет таким, каким было еще вчера. Берлинский конгресс, решения которого были аннулированы конференцией трех императоров, помимо всего, прочего признавал право Австро-Венгрии включить в свой состав Боснию и Герцоговину. Никаких юридических оснований для этого не имелось, военных побед над турками австрийские войска не одерживали; но чего только не сделаешь ради того, чтобы уязвить Россию и ее потенциальную союзницу Сербию. Потенциальную – это потому, что правила тогда в Сербии династия Обреновичей, представителей которой Австро-Венгрия держала на коротком проводке. Но добытыми таким образом правами Франц-Иосиф воспользоваться не спешил, так что Босния с Герцоговиной продолжали числиться турецкими территориями, находящимися под австрийской оккупацией. В нашей истории Франц-Иосиф включил Боснию и Герцоговину в состав своей державы только после младотурецкой революции, приведшей к свержению турецкого султана Абдул-Гамида и согласия русской дипломатии, которой обещали австрийское содействие в деле разрешения свободного прохода русских военных кораблей через Черноморские проливы. Что там было сделано австрийцами в плане «содействия», история умалчивает; разрешения на проход военных кораблей в Петербурге так и не дождались, а Босния и Герцоговина остались в составе Австро-Венгрии. Правда, ненадолго – всего на десять лет, до окончания Первой Мировой Войны.
И вот теперь, после денонсации Берлинского трактата тремя императорами, право Габсбургов на Боснию и Герцоговину становится не просто спорным, но и ничтожным, и в любой момент из Петербурга может последовать окрик, требующий вернуть эти земли даже не туркам, а сербам. Если газетчики ничего не переврали, то русский император высказался по этому поводу угрожающе грубо, в стиле гвардейской казармы. Мол, кто против этого решения, тому он выдернет руки и ноги, но в любом случае своего добьется. От возможности такого унижения у австро-венгерского императора заходилось сердце. Франц-Иосиф только недавно смог смириться с тем, что в Сербии армейские офицеры на куски изрубили последнего короля из проавстрийской династии Обреновичей, заменив его на русофильствующего Карагеоргиевича, а из Болгарии с невероятной легкостью сумели выставить его ставленника князя Фердинанда, – и вот новый удар страшной силы…
Тут надо сказать, что император Франц-Иосиф называл себя последним монархом старой школы, не верил ни в какие новшества, наотрез отказался проводить в Шёнбруннский дворец телефон и с большим трудом согласился на электричество. В рассказы о пришельцах из мира будущего он также не верил, считал их шельмовством и шарлатанством, и переубедить его в этом не мог никто. С его точки зрения, в России победила группа заговорщиков, готовивших свержение слабовольного Николая и замену его на более энергичного и агрессивного Михаила.
История этой огромной северной страны полна подобными примерами. Воцарение Елисавет Петровны, Екатерины Великой, апоплексический удар табакеркой Павла Первого, загадочная смерть императора Александра и смятение на Сенатской площади, яд, поднесенный Николаю Первому лейб-медиком Мандтом, теракт народовольцев, уничтоживший Александра Второго, и более чем загадочная смерть Александра Третьего, который, по слухам, был отравлен медленным ядом под видом лечения болезни почек. Николай Второй, разорванный бомбой социалистов-революционеров, только продлил эту цепочку страшных смертей и загадочных происшествий, а император Михаил пришел к власти в результате заговора загадочных сил. «Бросайте дурачиться – ступайте царствовать[18]», – сказали ему заговорщики, и он, на горе Австро-Венгерской империи, пошел.
И теперь пришло время решить, как поведет себя оставшаяся в одиночестве держава Габсбургов, когда не нее накатывается девятый вал русско-германской мощи. Ведь нет никакого сомнения, что в Балканском вопросе Берлин будет действовать в полном согласии с Санкт-Петербургом. В былые времена Франц-Иосиф сам бы принял решение и лишь продиктовал бы свою волю министрам. Но сейчас, когда земля у императора буквально уходила из-под ног, он собрал на совещание: своего наследника эрцгерцога Франца Фердинанда (весьма амбициозного молодого человека сорока пяти лет от роду), министра иностранных дел Алоиза фон Эренталя и Начальника Генштаба австро-венгерской армии Франца Конрада фон Хётцендорфа.
При этом Алоиз фон Эренталь был замечателен тем, что был австрийским послом в Петербурге с 1899 по 1906-й годы, то есть собственными очами наблюдал русскую политическую кухню в тот момент, когда злосчастного императора Николая Второго сменял его более удачливый брат Михаил. Генерал-полковник Франц Конрад граф фон Хётцендорф[19] мало того что был человеком наследника и одним из крупнейших австрийских генералов, в придачу к тому он являлся сторонником превентивной войны против Сербии и Черногории (Болгария в этот список добавилась совсем недавно). Этот генерал ястребиной породы считал, что если Австро-Венгрии суждено погибнуть, то сделать она это должна красиво, залив кровью половину Европы и не посрамив славы предков. В этом ключе он постоянно вмешивался в компетенцию министров иностранных дел, из-за чего императору Францу-Иосифу приходилось его постоянно одергивать, ибо тот все же рассчитывал умереть раньше, чем держава Габсбургов претерпит героическую гибель. Впрочем, несмотря на свои наклонности воинственного бабуина, генерал-полковник Франц Конрад граф фон Хётцендорф был все же отменным командующим и, несмотря на крайне скудное финансирование, умудрялся поддерживать австро-венгерскую армию во вполне сносном состоянии.