В командирском салоне наступила тишина. Применение спецбоеприпасов в мире начала двадцатого века считалось делом настолько «неспортивным», что о них не принято было даже вспоминать. И вот слово было сказано – теперь на него следовало отвечать…
– Валерий Андреевич, – с нажимом произнес контр-адмирал Остапенко, – вы уверены в успехе данной операции? В смысле, в попадании в цель ракеты с ядерной головкой и последующем разрушении тунгусского астероида?
– В попадании я пока не очень уверен, – ответил каперанг Неверов, – тут надо полностью перепрограммировать инерциальную систему наведения одной из ракет. Это у меня было чисто теоретическое предположение. В том, что попавшая в цель ракета со специальной боевой частью развалит астероид на мелкие кусочки, я убежден на все сто процентов, ведь, по данным Виталия Андреевича (главного штурмана), средняя плотность астероида составляет меньше двух тонн на кубометр, а это значит, что основной составляющий его материал – обычный водяной лед. В данном случае можно было бы попробовать применить ракету с кумулятивно-фугасной боевой частью, но, поскольку второго шанса сделать выстрел у нас не будет, я бы предпочел не рисковать…
– Понятно, – кивнул контр-адмирал Остапенко, – что ж, я доложу обо всем императору, ибо разрешение на применение спецзарядов – исключительно его прерогатива.
27 июня 1908 года. 10:06. Великобритания, Лондон, Белая гостиная Букингемского дворца.
Присутствуют:
Король Великобритании Эдуард VII (он же для друзей и близких Берти);
Первый лорд адмиралтейства – адмирал Джон Арбенотт Фишер (он же Джеки);
Глава Секретной Службы Его Величества (Ми-5) – суперинтендант Уильям Мелвилл.
Прочитав послание Императора Всероссийского своему дяде, королю Великобритании, адмирал Фишер выругался незлым словом старого морского волка. Как-никак с тринадцати лет на службе, на данный момент уже больше полувека.
– Вот, Ваше Величество, – сказал он, закончив отводить душу, – это и есть главный козырь вашего племянника Майкла. Именно этого события он ждал, для того чтобы выложить на стол карты и потребовать ответить ему равноценным козырем или сдаться…
– Моя служба не подтверждает сделанные вами выводы, мистер Фишер… – тихо прошелестел голос Уильяма Мелвилла. – Такое событие, как падение на Лондон огромного метеорита, по числу жертв и значению для цивилизации превышающее гибель Помпей, должно было остаться в памяти миллионов людей, и наша разведка непременно получила бы предупреждающую информацию из разговоров пришельцев низшего ранга. Об этом событии писали бы книги, снимали синема, делали театральные постановки. Такие вещи не забываются, и даже, более того, наши противники в своих разговорах должны были делать на нем акцент. «Вот погодите, – говорили бы они, – скоро на Лондон упадет метеорит – и злобная Британия превратится в ничто.» Но так как этого нет и не было, то мы вынуждены признать, что угроза падения чудовищного метеорита – это исключительно новация нашего мира, живущего по своим законам.
– Как только я получил эту телеграмму вчера вечером, – добавил король Эдуард, – я тут же связался с Кембриджем и передал туда все исходные данные для поиска этого метеора. Сегодня утром из Кембриджской обсерватории пришло подтверждение информации, переданной мне Майклом – этот метеор действительно летит в нашем направлении и размер его гигантский – разумеется, по нашим, земным масштабам. Если он свалится на центр Лондона, то, как считают в Кембридже, город окажется полностью уничтоженным[47], а количество жертв – огромным. За те трое суток, которые остались до катастрофы, мы не успеем эвакуировать и десятой части из почти семи миллионов лондонцев.
– Тогда, – сказал адмирал Фишер, – нам осталось только молиться. Флот Его Величества не в силах отразить нападение из космоса, и все, что мы можем сделать, это приказать кораблям выйти в море, а гражданским – спасаться по возможности.
– Как бы это вам сказать, Джон, – хмыкнул король, – если вы думаете, что катастрофа неизбежна, то несколько ошибаетесь. Вы же сами читали сообщение, что к нам на помощь движется русский корабль из будущего, который имеет на борту оружие, способное одним выстрелом уничтожить даже этот чудовищный метеорит.
– Мне сложно представить себе такое оружие, – покачал головой адмирал Фишер, – ведь его разрушительные возможности должны быть сопоставимы с возможностями самого метеорита. И тем более мне сложно представить, что страна, обладающая такой чудовищной мощью, не попытается диктовать свою волю остальным государства, и в первую очередь нам, признанным фаворитам в скачке за мировым господством.
– Да далось вам это мировое господство, Джон… – вздохнул король. – Все эти скачки за призраком этого господства больше напоминают вкатывание на гору неподъемного Сизифова камня. Эскадра моего зятя действительно оснащена оружием, мощь которого позволяет сметать с лица земли города и даже небольшие страны, но применять они его будут только против силы, что будет угрожать самому существованию Российской Империи, или против слепых сил природы, угрожающих гибелью большого количества людей.
– Да, Ваше Величество, – медленно произнес адмирал Фишер, – вы меня озадачили. Иметь такую силу и не размахивать ей направо и налево способны только святые, а ваши зять и племянник совершенно не похожи на ангелов с крыльями. Лесные волки по сравнению с ними – настоящие праведники и к тому же вегетарианцы.
– Вам этого не понять, Джон, – развел руками король, – но вот такая у меня родня. Если вы заметили, то при Формозе мой зять и его люди скромно простояли в сторонке, уступив всю славу адмиралу Алексееву и местным русским морякам. Тори писала, что вроде бы Тот, Кто послал их сюда, взял с них клятву кротости и благочестия…
– Ваше Величество! – застонал адмирал Фишер, – если ваш зять – образец кротости и благочестия, то тогда я сам святой Дунстан, архиепископ Кентерберийский, весь в белом и с крылышками. Мне ли не знать, что сражение при Формозе было поставлено как хороший балет, и даже адмирал Ноэль, не ведая того, послушно танцевал свою партию главного простака. И хореографом-постановщиком того действа был как раз ваш будущий зять.
– Вы немного неправы, ваше Величество, – опять тихим и бесцветным голосом сказал Уильям Мелвилл, – наша служба установила, что тот, кто послал сюда адмирала Ларионова и его людей, повелел им поступать в соответствии со своей совестью. Думаю, что так они и делают.
– Совесть, – сказал адмирал Фишер, – это понятие эластичное…
– Для русских совсем нет, – вздохнул Уильям Мелвилл, – для них это обязательный нравственный закон, который невозможно обойти.
– Так значит, – спросил король, – это их совесть требует спасти Лондон от разрушения?
– В том числе она, – ответил начальник королевской секретной службы, – а также для такого решения у них есть множество рациональных причин, среди которых – опасения, что ваш племянник кайзер Вильгельм, загордившись без меры, может выйти из повиновения, а Великобритания, включенная в состав Континентального Альянса, будет ему серьезным противовесом. Такой вариант развития событий мы тоже не исключаем…
– Очень хорошо, Ваше Величество, – кивнул адмирал Фишер, – теперь, отрешившись от прочих забот, хотелось бы знать, что именно благородные русские потребуют от нас за свою помощь. Ведь вы, в отличие от простых смертных, должны знать гораздо больше, чем написано в этой телеграмме.
– За свою помощь, – ответил король, – они требуют, чтобы мы как можно скорее, а еще лучше немедленно, совершили то, что уже запланировали для нашей Британии. Момент для этого вполне подходящий. Сегодня в полдень Кембриджская обсерватория издаст по этому вопросу особый бюллетень – и тогда паника четырехлетней давности покажется нам всем легким развлечением. Вы и ваши друзья готовы к решительным действиям или этот просто замечательный момент будет нами бездарно упущен?
– После намеков, – сказал адмирал Фишер, саркастически усмехнувшись, – которые делал нам ваш племянник на Ревельской встрече, только последний дурак не изготовился бы к подступающему кризису. Только мы не ожидали, что это будет так… брутально. Если вы разрешите мне воспользоваться вашим телефоном, то я прикажу немедленно начинать операцию на бирже.
– Будьте так любезны, Джон, промедление смерти подобно… – сказал король, и, когда адмирал Фишер вышел, добавил: – А вы, Уильям, закройте же, наконец, рот и перестаньте удивляться. Система управления Великобританией за последние пару столетий несколько обветшала, и мы с адмиралом Фишером хотим ее немного подправить, ведь в противном случае она загонит нашу страну в такое положение, из которого уже не будет никаких выходов – ни хороших, ни даже плохих.
– О да, Ваше Величество, – склонил перед королем голову глава британской разведки, – я вас понимаю. Мне ли не знать, в каком положении оказалась Великобритания в мире пришельцев через сто лет от текущего момента. Не допустить повторения подобного – это долг каждого честного британца. И ради этой цели такие люди как я готовы трудиться и день и ночь…
– Ну вот и хорошо, Уильям, – вздохнул король, – я рад, что вы меня поняли. Честно говоря, мне гораздо больше нравится та государственная система, которую мой племянник Майкл устроил у себя в России. Милостивый и просвещенный монарх должен разумно править страной в интересах своего народа. Всего народа, а не только высших классов. А эти высшие классы должны служить своей стране истово и яростно, а не только почивать на лаврах, добытых их славными предками, иначе они не имеют права сохранять свое положение и должны быть низведены до обыкновенных обывателей. И наоборот. Только те люди, которые бьются с врагом не жалея живота, без устали корпят над делами в конторах или еще каким-то путем повышают благосостояние и мощь Державы, достойны составлять собой эти самые высшие классы, пусть даже по рождению они происходят с самого дна: из района лондонских доков и трущоб Сохо…