После обнаружения цели обзорным радаром у расчета комплекса «Вулкан» будет (с запасом) чуть меньше минуты на пуск и еще примерно столько же – на вывод ракеты в зону перехвата. И все. Задача совместить в одной точке пространства ракету с ядерной боеголовкой и астероид будет решаться в эти роковые шестьдесят-семьдесят секунд. Ни права на задержку, ни повторной попытки – ничего этого у стреляющего расчета не будет. Только один выстрел; и возможная цена неудачи – миллионы жизней. «Деятелям» же, которые советуют радировать в Лондон рекомендации по гражданской обороне и на этом с чистой совестью умыть руки, можно порекомендовать приискать себе местечко в аду по соседству с прокуратором Понтием Пилатом. У того в истории с распятием Христа совесть тоже осталась чистой, но все равно загремел человек под фанфары на вечное проклятие.
Когда за час до события, на самом рассвете, на борт «Москвы» прибыл лейтенант Джон Тови, никто не сказал ни слова, только контр-адмирал Остапенко немного удивленно хмыкнул.
– Вы, лейтенант, на удивление вовремя, – на довольно сносном английском языке сказал будущему британскому адмиралу командир «Москвы», – а теперь встаньте в сторонке и постарайтесь никому не мешать. Некоторое время нам будет просто не до вас. Вон тот мичман по мере возможности будет комментировать вам все происходящее, но приготовьтесь к тому, что и с переводом вам будет трудно что-то понять.
– Йес, сэр, – коротко ответил англичанин, оглядываясь на незнакомом ему корабле.
Тут все было не как у людей. Всего одна спаренная башенная установка орудий, примерно пятидюймового калибра, странные высокие надстройки, а также маленькие башенки с чем-то вроде картечниц, внутрь которых нельзя запихнуть и ребенка. А главное – странные наклонные трубы, внутри которых дремлет страшная сила, способная уничтожить целую эскадру или разорвать в клочья космического пришельца.
Но стрелки часов неумолимы… Готовился к не вполне обычному бою ракетный крейсер, и в то же время астероид подлетал к планете Земля. Вход в плотные слои атмосферы состоялся над пустыней Сахара, примерно в том месте, где в наше время соединяются границы Нигера, Чада и Ливии. Заревел вспарываемый громоздким телом воздух, позади незваного пришельца потянулся светящийся хвост, похожий на кометный. Но только в такой пустынной местности свидетелей этому событию, можно сказать, что и не было. Обитающие в этих песках бедуины – люди занятые и им некогда смотреть на небо, выискивая там разные курьезные явления. Впрочем, над пока еще турецким Триполи и французским Тунисом (местом оживленным и вполне цивилизованным) небесного пришельца, снизившегося примерно до семидесяти километров, уже нельзя было не заметить.
И если турки отнеслись к сему явлению чисто философски (ибо если метеорит и грохнется на головы каких-то неверных, то такова воля Аллаха и не слабым людям ей противоречить), то культурные французские колониалисты сразу же бросились на телеграф – предупредить Париж о давно ожидаемом бедствии. Оптимисты, однако. Усилителей на тогдашних телеграфных линиях еще не было, и на промежуточных пунктах телеграфисты принимали телеграммы для того, чтобы вручную переотправить их дальше. Вот и получалось, что послания из Порт-Артура в Санкт-Петербург шли по несколько часов. Из Туниса в Париж получалось быстрее, да только все «предупреждающие» телеграммы были получены во французской столице уже после того, как все закончилось.
К району Тулон-Марсель астероид подошел уже на высоте около сорока пяти километров, и тут он был обнаружен как раз теми, кому это было положено по должности. Команде многоцелевой атомной подлодки «Северодвинск» удалось не только визуально обнаружить пришельца, но и «пощупать» его своим радаром. Сообщение с высотой пролета, скоростью и точным курсом тотчас ушло на «Москву», а у астероида начались несколько минут бессмертной славы, ибо его – такого красивого, украшенного длиннющим плазменным хвостом – увидели миллионы французов. Наблюдали его не только из Марселя и Тулона, где он прошел прямо над головами, но и из Ниццы, и с богатых вилл в курортных предгорьях Альп. Богатые бездельники, с комфортом расположившиеся в шезлонгах, провожали это явление лениво-удивленными взглядами, не подозревая, что видят предвестника конца старого мира. А в новом мире для многих из них просто не будет места. В Лионе его видели довольно высоко в небе с юго-западной стороны горизонта, а в Орлеане – на северо-востоке и значительно ниже.
Именно в промежутке между этими городами обзорный радар комплекса «Форт» на «Москве» взял приближающийся объект на сопровождение. И тут же скороговорка оператора радара: «Объект на желтой траектории, высота – двадцать семь, скорость – три и семь, дальность – четыреста девяносто пять… – и несколько секунд спустя: – …предполагаемый район подрыва – пятнадцать километров западнее Лондона».
Та самая ситуация, когда руки умыть уже не получится… Пятнадцать километров для предположительного взрыва в пятьдесят мегатонн – это все равно что ничего. Можно сказать, прямо под окном. Ударная волна разрушит город, обнажив большое количество сухих деревянных конструкций, а тепловое излучение вызовет множество пожаров. Ведь Лондон – это не тайга по берегам Тунгуски. Пересохшие деревянные элементы конструкций домов, в отличие от сосен на корню, вспыхивают моментально и горят с яростью бензина. Жертвы будут исчисляться миллионами, и их причиной станет не только ударная волна от взрыва, но и всепожирающая ярость пожара, охватившего крупнейший город планеты…
Командир комплекса «Вулкан» убедился, что все предстартовые процедуры прошли успешно, крышка пускового контейнера открыта, режим полета выставлен правильно и ракета к запуску готова; медленно как во сне, откинул на пульте предохранительную крышку с надписью «Пуск» и с силой надавил большим пальцем на расположенную за ней кнопку. Всех людей по боевому расписанию убрали с палубы еще полчаса назад, поэтому предупреждающий сигнал ревуна стал чистой проформой. Потом помещение ГКЦ сотряс сокрушительный грохот; за бронестеклом заметались отсветы рыжего яростного пламени, потом там же промелькнула быстро набирающая высоту тень…
После этого воедино слились крик наблюдателя: «Вот она!», вопрос лейтенанта Тови: «Уот?» и доклад оператора: «Ракета в воздухе!». Так уж получилось, что рубеж пуска «Вулкана» совпал с моментом, когда астероид на высоте около двадцати километров пролетал в тридцати километрах юго-западнее Парижа. Зрелище для парижан апокалиптическое, но вполне безопасное.
Через несколько секунд после пуска на «Вулкане» отгорели и отвалились ракетные ускорители, но тот, подгоняемый форсированной тягой двигателя, продолжал набирать высоту. Двигатель на крылатой ракете короткоресурсный, и потому не переносит длительного форсажа, к тому же расходующего сверхнормативный объем топлива, – но этому конкретному снаряду лететь не тысячу, не семьсот, и даже не пятьсот километров, а всего пятьдесят. Для такого короткого полета и топлива, и ресурса двигателя вполне достаточно, даже на пожирающем оба этих параметра форсаже.
На первом этапе полета ракета, следуя по заданному курсу, набирает высоту по программе, но примерно через полминуты управление берет на себя оператор. Астероид уже близко, он неровным пятном виден в визире (радиолокационный прицел) идущей встречным курсом ракеты. Обычно режим ручного выбора целей может применяться при загоризонтном пуске по неопознанному противнику, без внешнего целеуказания. Тогда таким целеуказателем становится ракета-лидер, поднявшаяся на предельную высоту и транслирующая оператору данные со своего визира, а уже он помечает, какую цель группе ракет поразить в первую очередь, какую во вторую, и так далее…
Сейчас цель только одна, и ракета тоже только одна, и совместить их в одной точке – это вопрос жизни и смерти нескольких миллионов человек. Оператору нелегко: астероид виден в визире в виде неровного пятна, но система подавления помех борется с размывающим силуэт плазменным ореолом, пытаясь подсказать человеку, где сама цель, а где ложные пятна засветки. И в то же время на экране обзорного радара «Форта» неумолимо сближаются маленькая искорка ракеты и огромное размытое пятно астероида. Боевая часть ракеты настроена на режим разрушения сверхукрепленных береговых целей, когда спецбоеприпасу требуется как следует заглубиться в грунт и только потом произвести подрыв, дробя в щебень спрятанный под несколькими сотнями метров бетона и скального грунта, особо важный объект врага. Вот две отметки на обзорном радаре слились воедино, и одновременно у оператора «Вулкана» пропала вся телеметрия, а экран визира попросту погас.
И тут же за бронированным и мгновенно потемневшим остеклением ГКЦ вспыхнул яростный, какой-то неземной свет взрыва. Спецбоеприпас подобно гигантской пуле на сотню метров вошел в компактную массу льда и вмерзшего в него обломочного материала. По мере того как эта ледышка таяла и испарялась, астероид постепенно терял массу, но этот процесс до поры до времени сохранял в неприкосновенности его ядро. Именно так, за счет плавления внешней оболочки с уносом расплавленной массы набегающим потоком, и устроена теплозащита (абляционный метод) многих спускаемых космических аппаратов, которым требуется преодолевать такую же бушующую ярость раскаленной атмосферы. Ядерный взрыв в триста пятьдесят килотонн раздробил астероид в каменно-ледяной щебень, что вызвало резкий рост лобового сопротивления и лавинообразный переход кинетической энергии в тепловую, а это и есть взрыв. Произошло это на высоте тринадцати километров над самой серединой пролива Ламанш, на полпути между Дьеппом и Истборном. Чтобы ударная волна, ослабленная не столько расстоянием, сколько стратосферной высотой подрыва, дошла до «Москвы», потребовалось две с половиной минуты. А пока в главном командном центре, наглухо задраенном бронированными ставнями, бушевала буря эмоций: «Ух ты!», «Ура!», «Мы это сделали!», «Отлетался поганец!» и прочее.
К тому времени, когда сте