японцы, только вчера слезшие с деревьев, а русские корабли расстреливали британские броненосцы, как если бы то были жалкие пироги папуасов, а те даже не могли огрызнуться в ответ. При этом большинство окружающих меня людей мало что понимали в происходящем. В связи с этим они строили разные фантастические домыслы, которые тем не менее вполне логично объясняли происходящее… Но к истине, которая единственная имеет право властвовать над миром, все это не имело ни малейшего отношения.
Что же касается той самой силы, которая взялась за переустройство мира, и ее цели, то создавалось впечатление, что в моей стране все давно догадались о том, как конкретно она называется, но при этом никто не может произнести это слово вслух. Страх! Ведь стоит обозначить нечто смутное определенным словом – и оно сразу обретает отчетливую форму…
Вскоре, закончив свои дела на Дальнем Востоке, подчинив себе Японию и нейтрализовав наш флот, та сила решила, что ей пришло время переместиться в Европу. Слухи об особой эскадре русских подтвердились, и даже, более того, стало известно имя, персонифицирующее эту силу. Адмирал Ларионофф. Я представлял его себе как безжалостного и жестокого викинга в рогатом шлеме, абсолютно бесчувственного и безжалостного, при Формозе отдавшего приказ своим подчиненным расстреливать* спасающихся вплавь британских моряков. Но страх за собственные шкуры был так велик, что никто не обратил на это злодеяние внимания.
Примечание авторов: * Конечно, никто никого не расстреливал, но для британской прессы это совершенно неважно. Врать для красного словца, или по заданию с Даунинг-стрит, ей не впервой. Восточная, то бишь Крымская, война началась со взрыва возмущения, после того как в газетах сообщили, что в Синопской битве русские из ружей расстреливали спасающихся турецких моряков. Но Киплингу это невдомек, всю эту грязную игру он воспринимает за чистую монету.
Да и как им было не бояться, когда ужасная сила, пожравшая Японскую империю, приближалась к берегам Туманного Альбиона. Британию охватили настроения, похожие на ожидание конца света или нашествия безжалостных марсиан Уэллса. Кто плакал, кто молился, кто просил прощения у ближнего своего, а кто ударился в безудержный загул. Но были и те, кто, стиснув зубы продолжал заниматься повседневными делами; и именно они оказались в итоге самыми умными. Вот так и я. Конец Света или нет – но я должен был увидеть эту таинственную эскадру собственными глазами, пусть даже после этого мне суждено умереть. Для этого я поехал в соседнее графство Кент, где, вооружившись мощным биноклем, со всеми удобствами расположился на мысу Дангенесс, сильнее других вдающихся в Канал с британской стороны. Чтобы побороть свой страх, я должен был увидеть эту таинственную силу воочию. Устроившись на своем импровизированном наблюдательном пункте, я чувствовал себя как отважный герой Герберта Уэллса, подглядывающий за марсианами…
Потом, когда все закончилось, и эскадра адмирала Ларионофф проследовала мимо, то я был одновременно и возбужден, и разочарован. Возбуждение мое было связано с тем, что эти корабли действительно выглядели чуждыми нашему миру даже более, чем изделия вымышленных Уэллсом марсиан, а разочарование было связано с тем, что на меня просто никто не обратил внимания – также, как проходящий через джунгли слон не замечает на глазеющего на него муравья. У меня вообще сложилось впечатление, что на Британию никто и не собирался нападать; русские и их Покровители (именно так я назвал ту силу, которая встала а их сторону), они просто шли к себе домой, в Петербург, и им не было никакого дела до той паники, которая при их приближении охватила Британию. Видимо, трепка заданная нам при Формозе, была сочтена вполне достаточной.
Впрочем, король Эдуард в этих условиях показал себя хорошим артистом. Он вышел на своей яхте навстречу флоту Покровителей, и вскоре вернулся обратно – живой и здоровый, заявляя, что он обо всем договорился, отдал в залог свою любимую дочь, нападения не будет, Британия спасена. Сначала я подумал, что он зря ломает эту комедию. Но потом понял, что иначе люди просто не поверили бы, что опасности нет, и продолжили паниковать. А тут все сразу будто рукой сняло… Тот, кто плакал, принялся безудержно смеяться; те, что молились, прося прощения за грехи, вознесли в храмах благодарственные молитвы; те, что просили у всех прощения – начали поздравлять прохожих со спасением, а ударившиеся в загул от горя теперь стали пить от радости. И только те редкие личности, что продолжали лихорадочно заниматься своими делами, при хороших известиях немного сбавили темп и улыбнулись. Они оказались правы – конца света не случилось и жизнь продолжается.
Но, несмотря на то, что все кончилось хорошо, подспудная тревога так и не оставила мою душу. Будто и небо с той поры было не таким, ветер стал злее, а солнце обжигало вместо того, чтобы гладить. А еще во мне поселилось ощущение, будто на меня все время кто-то смотрит из-за угла. Угроза была рядом, она все время чего-то ждала. А потом я понял. Оптимисты (как, впрочем, и все остальные) были неправы. Конец света уже произошел – старый мир умер, а новый еще не родился. Нам выпало жить в эпоху перемен, когда все (и в первую очередь Покровители русских) враждебны нашей Британии. Все, что происходило в течении последних четырех лет, внушало нам, англичанам, великий страх… Ведь господство нашей империи заканчивалось. Заканчивалось бесповоротно, без возможности вернуть все на прежние места. И это было, увы, очевидно, несмотря на суетливые усилия нашего Правительства спасти все, что еще возможно.
И тут я возвращаюсь к своей тревоге… Я разберу ее по частям, я вскрою ее, препарирую, пусть это даже доставит мне боль. Я уже предвижу, что будет крайне нелегко смириться с некоторыми заключениями; и не все свои выводы я смогу сразу принять… Но все же я сделаю это.
Итак, нашей великой империи приходит конец. И в данный момент обусловлен он не столько какими-то естественными факторами, сколько непостижимым, мистическим вмешательством извне… Да-да, нынче невозможно уже это не признать. Русский медведь вышел из своей берлоги, разбуженный неким потусторонним гласом! Медведь, обретший вдруг необычайную силу и непревзойденное могущество. Его вмешательство вмиг сделало дикую Россию грозой всего цивилизованного мира… Необходимо отметить, что Покровители не просто укрепили Россию; они сделали ее более умной, более хитрой и еще более необузданной. Все, что было в ней изначально, усилилось во много раз… Чую, недалек тот час, когда Империя Медведя, набравшая силу с помощью Покровителей, снова начнет стремительно расширяться, поглощая все новые и новые народы и территории…
Россия будет самой величайшей империей всех времен – теперь это бесспорно, и сомневается в этом разве что самый отсталый дурак. Трепещи, Запад! Ничего уже не поделаешь; мы явно переоценили свои силы, и теперь ценой нашей недальновидности станет закат нашего могущества. Русские, эти азиаты, гордо смеясь, разрушают наш правильно устроенный и справедливый мир, они несут в него свои правила и свои представления о том, что такой хорошо и что такое плохо. А ведь это все Покровители. Именно они поставили все с ног на голову. Объединив Россию и Германию в ужасный противоестественный Континентальный Альянс, они подвели мир к порогу ужасных испытаний. Еще совсем недавно кто бы мог подумать, что такой союз вообще возможен? Наше правительство искусно ссорило между собой двух наших сильнейших конкурентов, а теперь они объединились против нас. Сейчас приходится слышать разговоры, полные скрытого сожаления о том, что именно нам, англичанам, нужно было заключать союз с Россией – теперь мы не терпели бы этого позора…
Раньше мне все это казалось абсурдом, и я смеялся над этой идеей, а сейчас… Сейчас, чем дальше, тем больше, меня преследует желание разобраться в происходящем. И неизбежно мои рассуждения упираются в неоспоримый факт – произошло то, чего произойти никак не могло. То есть не могло произойти естественным путем. Но если уж это невероятное событие все же свершилось, значит, были нарушены некие законы мироздания… А если нарушены законы мироздания – незыблемые и вечные – то это порождает парадокс, ведь они не могли быть нарушены ни при каких обстоятельствах; попирание основ мира означало бы бунт неких сил против Создателя либо же… волю самого Создателя. Только Божественное вмешательство могло впустить в наш мир Покровителей и в корне изменить ход истории.
Стоит склониться к последнему – и я теряю основу всех своих жизненных убеждений… Все во мне восстает против того, чтобы принять тот факт, что именно русским Господь оказал поддержку в переломный момент истории, а нас, гордых и величественных владык морей и океанов, несущих просвещение и свет истины меньшим братьям, низверг в прах. Несколько слов, написанных огненными письменами на стене – и вот уже все буквально распадается на глазах. Я против этого, но мое сопротивление не меняет положения вещей. Русские поднимают голову и распрямляют спину, озирая просторы, над которыми им предстоит властвовать. Это за ними теперь будущее. Это им отныне нести бремя белого человека – им, а не нам. Но разве они в состоянии справиться с этой нелегкой задачей – при их лени, расхлябанности, хвастовстве и вероломстве? Разве им дано понять, что представляет собой эта священная ноша?! Они вообще не различают белых и не белых. Недаром же их император женился на азиатке. И все его потомство тоже будет азиатами…
О, бесспорно, их будущая Империя будет основываться на других принципах, отличных от наших. Это будет воистину азиатская деспотия, основанная не на силе закона, а на так называемой справедливости и соборности.
Итак, злобный русский хищник торжествует победу… Он уже сильнее всех остальных держав. Еще немного – и он устрашит весь мир, вынудив его согласиться с ним во всех его притязаниях. И он будет упорно и целенаправленно продолжает стремиться к господству, поощряемый злой волей своих Покровителей… Чем-то иным трудно объяснить успехи этих самых западных азиатов, этих варваров, так стремящихся слыть цивилизованными… Да, нелегко представить себе мир, лежащий под их властью. Нелегко и больно. И еще больней становится оттого, что Британская империя уже никогда не вернет себе былого могущества, ибо Господь покарал нас за нашу гордыню и самоуверенность… Зазнались мы – и были низвергнуты за это в прах, как некогда пали римляне, а до них – Карфаген и империя Александра Македонского. Горе нам, горе побежденным…