– Если честно, – сказал я, – то мы пришли для того, чтобы ничто уже не было прежним. Каждый должен получить свое. Сербии – земли, где люди говорят на сербском языке, болгарам – где на болгарском, а грекам – где на греческом. А если грек лезет к болгарам и говорит: «Тут жили мои предки, а потому тут моя земля», то мы этого не одобряем. Ибо когда берут чужое, начинаются склоки и вражда на вечные времена. Впрочем, идеальных случаев не бывает, иногда бывают исключения, но мы стараемся…
– А турки и австрийцы, – быстро спросил у меня Георгий, – у них тоже есть своя доля?
– Есть, – подтвердил я, – но только у нас не все пироги сладкие, есть и те, что горчат. Однажды они взяли чужое – и теперь будут наказаны. Впрочем, таких разговоров не ведут на ходу, тем более мы уже приехали. Если хочешь, мы еще раз встретимся сегодня вечером и подробно поговорим обо всем, что тебя заинтересует. Только, чур, никому об этом разговоре не рассказывать, потому что через это могут произойти весьма большие несчастья. Договорились?
– Договорились, господин Бесоев, – твердо ответил Георгий, – я все понимаю и никому не скажу о нашем разговоре, чай, не маленький. Или мне лучше звать вас Темным Ангелом?
– Не надо, – ответил я, – когда мы на людях, обращайся ко мне как положено по протоколу, а когда мы вдвоем, то зови меня просто Николаем.
– Хорошо, Николай, я понял, – сказал Георгий и бросил внимательный взгляд на своего друга-наставника, который явно все слышал, но делал вид, будто его тут вообще нет. Именно поэтому я решил поговорить с королевичем наедине. Моя принадлежность к пришельцам из другого мира и так уже секрет Полишинеля, общую концепцию более-менее справедливого раздела Балкан император также не скрывает, но вот разговоры с будущим союзником и его вербовку все же лучше вести с глазу на глаз.
16 апреля 1908 года. Полдень. Болгария, София, Российская дипломатическая миссия.
Наследный принц Сербии королевич Георгий Карагеоргиевич.
Этот бурный день я запомню на всю жизнь… Еще бы – ведь он не просто стал поворотным моментом в моей судьбе, но и, возможно, положит начало будущей сербско-болгарской дружбе.
Едва мы прибыли в русское представительство и слуги выгрузили наш багаж, подполковник Бесоев вдруг сообщил, что мне предстоит какая-то пресс-конференция. Когда я не понял и попросил уточнить, что это значит, он невозмутимо пояснил, что это встреча с корреспондентами болгарских газет. Они будут задавать мне вопросы, а я должен буду им отвечать. Тогда я пожелал узнать, насколько нужна эта неприятная процедура и нельзя ли от нее отказаться. Очень не люблю разговаривать с этой пишущей братией. Что бы ты ни сказал, они все обязательно переврут.
– Увы, нет, отказаться никак нельзя, – покачал головой мой новый знакомый, – теперь ты, Георгий, не прежний маленький мальчик, который может прятаться за широкую спину отца от всяких невзгод; теперь ты – взрослый мужчина и государственный муж. А для государственного мужа общение с шакалами пера есть прямая насущная необходимость. Ведь сейчас ты представитель своего отца и своей страны, и именно из твоих уст Болгария и мир должны узнать о новой позиции Сербии. Без такой информационной подготовки не будет никакого братского союза славянских государств. Слишком много непонимания, лжи и лицемерия лежит между вами, а в Македонии сербы и болгары до сих пор продолжают проливать братскую кровь. Если бы они только убивали друг друга, это было бы полбеды, но от этой необъявленной войны страдает и мирное население. Вот о том, что ты думаешь по поводу таких двухсторонних сербско-болгарских отношений, тебе и предстоит рассказать.
– А если я скажу что-то не то? – растерянно спросил я, все еще ошарашенный неизбежной перспективой общаться с целой толпой журналистов, – или меня неправильно поймут, или поймут правильно, но все равно переврут…
– Ерунда, – махнул рукой, уверенно сказал господин Бесоев, – все это на самом деле совсем не так сложно, как кажется. Не думай о том, правильно тебя поймут или нет; стоит на этом зациклиться – и ты забредешь в такие дебри, откуда уже не выпутаешься. Главное – расслабься. Освободи свой разум от всяких несущественных мелочей. Просто стой перед газетчиками прямо и говори только о главном, и только правду. Такую правду, какой ты ее видишь. И не беспокойся. Все они явились сюда, чтобы послушать тебя, а не для того, чтобы выпендриться перед читателями. Все они – сторонники Балканского союза и противники нынешней австрийской ориентации князя Фердинанда, но без твоих слов они не могут начать действовать, ибо из-за этого самого Фердинанда и отсутствия пророссийского политика сопоставимого веса некому начать на эту тему общественный диалог.
– А ваш император, – полюбопытствовал я, – разве ему не интересно, что происходит у нас на Балканах?
– Конечно же, моему императору это интересно, – ответил мой собеседник, – только вот проблемы между сербами и болгарами должны решить только сами сербы и болгары, а мы, русские, можем лишь оказать вам в этом содействие. Разумеется, нас печалит эта ваша братоубийственная вражда, и мы хотим ее прекратить, но в первую очередь вам самим следует перестать смотреть друг на друга как на врагов. В той же Македонии болгары и сербы в некоторых местах так тесно перемешались, что на ту или другую сторону эту землю можно вырвать только с кровью. И в то же время это хоть и братские, но все же разные нации. Болгарам будет плохо в Сербии, а сербам в Болгарии. Можно, конечно, организовать размен населения сербов туда, а болгар сюда, но это тоже не самое простое и дешевое дело, к тому же далеко не каждый согласится уезжать от могил своих предков. Опять будет кровь, опять армейские отряды будут охотиться на четников, и наоборот. Тут нужен правитель с государственным умом, который сумеет договориться о таком рациональном размежевании территорий, чтобы таких явлений было как можно меньше. Но этого мало. Ему следует быть кристально честным и правдивым, чтобы иметь доверие и у сербов, и у болгар. И, как считает мой император, этот будущий правитель, король Сербии – именно ты, Георгий. Самое главное – ты честен и неглуп, а остальное со временем приложится. Ты хотел откровенности – вот она тебе, бери сколько хочешь.
– Хорошо, Николай, – сказал я, выслушав эту искреннюю речь; по правде говоря, я был изрядно взволнован. – Я попробую справиться. Но будет лучше, если ты мне поможешь и подскажешь, что нужно говорить…
– Нет, Георгий, – покачал головой подполковник Бесоев, – это ты должен сделать сам. Ты серб, они болгары, и вам есть о чем поговорить. Да и смешно это будет – взрослый дядя подсказывает маленькому мальчику, что он будет говорить другим взрослым дядям. Опять же напомню – ты уже не мальчик, поэтому просто стой перед газетчиками прямо и говори правду…
– Ну хорошо, Николай, – вздохнул я, – сам, значит сам. Только, если можно, я хотел бы покончить с этим делом как можно скорее.
– Молодец, Георгий, – одобрил подполковник, – идем за мной.
И он повел меня по коридору. В течение того времени, что занял наш путь, я полностью собрался и настроился на беседу с корреспондентами. Конечно же, я все еще немного волновался, не без того; но при этом я был воодушевлен и вполне в себе уверен. Наверное, это подполковник Бесоев передал мне свой настрой. Хоть он и отказался дать мне конкретные подсказки, но я все больше понимал, что это и правильно. В самом деле, говорить правду совсем не сложно… То, что мне предстоит – это первый шаг к светлому будущему моей страны и к моему собственному; кроме того, мне оказано большое доверие, и теперь на мне огромная ответственность… Что ж, я готов. Я сделаю все, что принесет благо моему народу и поспособствует миру и процветанию на Балканах. Эти люди, от которых явился подполковник, верят в меня…
Итак, наконец мы пришли в комнату, где нас (точнее, меня) ждали те самые «шакалы пера». Мне понравилось это выражение, обозначавшее всю низость мелких газетчиков, способных только стаей накидываться на свою жертву и терзать ее до тех пор, пока та не сбежит или не взмолится о пощаде. Впрочем, в данном случае я не собирался давать журналистам повода для выдумок или кривотолков. Я буду изъясняться с ними максимально ясно и недвусмысленно. Действительно, подполковник Бесоев дал мне самый лучший совет – быть честным… Нет ничего позорнее для государственного деятеля, чем впоследствии запутаться в собственной лжи – мне уже приходилось наблюдать подобное.
Едва войдя в комнату, где должна была состояться встреча с репортерами, я глубоко вздохнул и решительно, будто кидаясь в холодную воду (кажется, даже зажмурив глаза), произнес:
– Добрый день, господа. Я наследник сербского престола королевич Георгий и, соответственно, будущий король Сербии, прибыл в вашу страну для того, чтобы, наконец, между сербами и болгарами установились дружеские отношения, как это и положено между братьями-славянами. А то когда мы грыземся, радуются только турки и австрийцы, что держат в рабстве наших братьев…
Произнеся эту фразу, я выдохнул и осмотрелся. Корреспондентов в этой комнате было всего четверо, и сейчас они что-то стремительно, не поднимая головы, строчили в своих блокнотах. Увидев, что эти люди не стремятся поднять меня на смех за мою молодость и неопытность, а занимаются своим делом, я окончательно успокоился и вдруг почувствовал себя так легко и раскованно, будто за моей спиной выросли крылья. Страха и скованности как не бывало – ведь эти люди уже воспринимают меня как важное лицо, за которым надлежит записывать буквально каждое слово. Ну я им сейчас и скажу… Ведь недаром меня как наследника престола натаскивали в риторике – сиречь искусстве произнесения речей, в том числе и спонтанных. (Но вот кому в этом смысле стоит позавидовать, так это кайзеру Вильгельму. Этот воинственный сухорукий старик готов буквально часами трепаться перед газетчиками на самые разные темы.)
– Добрый день, ваше королевское высочество, – произнес один из газетчиков, сухощавый молодой человек в круглых очках и с каштановым чубом. – Атанас Колев, корреспондент газеты «Державен Вестник». Насколько мы знаем, в Софии вы только проездом, а конечная цель вашего путешествия лежит в Санкт-Петербурге, поэтому и остановились вы не в сербском, а в русском представительстве. Скажите, как этот факт согласуется с вашими словами о том, что вы специально приехали в Софию для того, чтобы провести переговоры о прекращении сербско-болгарской вражды?