16 апреля 1908 года. Вечер. Болгария. София. Российская дипломатическая миссия. Комната подполковника Бесоева.
Наследный принц Сербии королевич Георгий Карагеоргиевич.
На этот раз Николай встретил меня в штатском костюме (который он носит не менее уверенно, чем наши аристократы, но все же немного по-другому). Выходец из другого мира в нем просматривается довольно отчетливо. Об этом и о том, что я все про него знаю (вернее, догадываюсь) в своей откровенной манере я и сказал ему прямо с порога – чтобы этот пришелец из будущего не вздумал юлить и морочить мне голову.
– Ах так… – с мрачной усмешкой ответил он мне, – так это даже лучше, потому что не придется тратить время на ненужные преамбулы. Итак, друг мой Георгий, присаживайся вон на тот стул (уж извини, другого в моей берлоге нет) и задавай свои вопросы.
Тут надо сказать, что комната, которую отвели подполковнику Бесоеву, не в пример моим апартаментам была обставлена крайне аскетично – можно сказать, бедно, – и больше напоминала жилище младшего офицера в казарме. Застеленная серым одеялом узкая пружинная койка, крашеная коричневой краской тумбочка, на которую был водружен трехсвечный канделябр, тоненький коврик на полу и тот единственный стул, на который мне и было предложено уместить свое седалище. При этом было видно, что, несмотря на аристократическую внешность, мой новый знакомый легко мирится с этим аскетизмом. В ответ на мои невысказанные мысли (видимо, мое лицо выражало их слишком явно) он, чуть усмехнувшись, сказал:
– Знаешь, по сравнению с походным биваком это действительно верх комфорта. Ну и, помимо всего прочего, такая обстановка вполне приемлема, чтобы провести тут два-три дня перед тем как выехать в Варну, где нас будет ждать русский миноносец. А так, постельное белье чистое и сухое, насекомых в кровати нет, в комнате не воняет – и то хорошо. Мы, фронтовые офицеры, люди неприхотливые: где поселят, там и живем. Кстати, тот закуточек, в котором спит император Михаил, когда не ночует у жены, ненамного лучше этой комнатки.
– У вас там везде так? – спросил я, продолжая озираться в этом убогом жилище. Да уж, с моими апартаментами, полными дорогой мебели, никакого сравнения…
– Где как, – Николай меланхолически пожал плечами, – подсвечники, например, только в музее можно увидеть, даже в самой нищей халупе висит электрическая лампочка; а в остальном за сто лет в быту мало что поменялось. Ну, может быть, еще матрацы вместо сухой травы набивают разной синтетической дрянью – и только. Правда, при этом добавились разные штуки, некоторые из которых ты себе даже представить не можешь, но от их отсутствия я как как-то особо не страдаю… Тем более все это роскошное барахло стояло бы скорее в таких президентских апартаментах, как у тебя, а не в этом приюте бедного командированного.
Я понял, что Николай не хочет говорить на тему разных технических чудес будущего, и решил сменить тему, тем более что он сам подал к тому повод.
– Скажи, Николай, – спросил я, – а почему ты назвал роскошные апартаменты «президентскими», а не «королевскими» или, к примеру, «императорскими»?
– А потому что, – ответил он, – императоров в том мире вовсе не осталось*. Да и короли, где они есть, носят исключительно декоративный характер. Зато президентов развелось как тараканов. Вон у вас в Сербии двадцать первого века тоже президент – глаза бы мои на него не глядели; и у нас в России тоже президент, немного получше. Но самый главный президент там американский – он даже думает, что является президентом всего мира, хотя мы, русские с ним в этом очень не согласны. И вообще, несмотря на большие положительные изменения в бытовых условиях, медицине, и вообще в благосостоянии, жизнь в будущем опасна и неустойчива. В любой момент все может кончиться либо концом истории, когда человечество просто сгниет в своей блевотине, либо всеобщим апокалипсисом войны, которая несколько раз сможет убить на планете все живое. Нас потому сюда и прислали, чтобы мы, начав действовать с ключевого момента истории, попытались все изменить к лучшему, пусть даже и не в своем мире…
Примечание авторов: * про японского микадо, тихого и незаметного как мышь, Николай Бесоев попросту забыл.
– Кем присланы? – быстро спросил я, не удержав своего любопытства, – вашим президентом?
– Ну, – хмыкнул Николай, – нашей науке до межвременных перемещений – как отсюда до Пекина пешком. В теорию вдаваться не буду, да и неинтересно это, тем более что непроверяемо. По официальной версии, мы прибыли к вам сюда волей высших сил – то есть непосредственно самого Творца, решившего нашими руками исправить недостатки естественного процесса, а по неофициальной версии, все это проделки высокоразвитой цивилизации далекого будущего, которая взяла на себя божественные обязанности. С практической точки зрения, как ты понимаешь, разницы никакой. Высаживая нас в этот десант, нам дали единственное ценное указание: «поступать по совести», после чего началась вся наша история. Понимаешь?
– Понимаю, Николай… – ответил я. – А что дальше?
– А дальше, – ответил мой собеседник, – вот уже четыре года мы сурово прогибаем этот мир под себя. Мы хотим сделать его лучше, избежать ошибок, совершенных в нашем прошлом, и устроить все так, чтобы люди поменьше убивали друг друга. Разумеется, это не значит, что нужно ВСЕ делать наоборот, но иногда НАОБОРОТ поступать необходимо. Вот как в твоем случае. Балканы – это вообще регион, носящий сомнительную славу пороховой бочки Европы, и поэтому, как только позволили обстоятельства, мы решили перевязать тут все узлы на новый лад. Местную политику тут вершат три страны: Сербия, Болгария и Греция. На Сербию и Болгарию у нас имеется прямое влияние, на Грецию косвенное, так что есть все возможности устроить так, чтобы в местных горах перестала литься кровь и умирать невинные люди. Сербия при этом – один из ключевых игроков. Именно тебе, а не твоему младшему брату, предстоит создать будущую Великую Сербию. Он в нашем прошлом пытался, но получившийся уродец, склеенный из черепков подобно австро-венгерской империи, оказался совершенно нежизнеспособен. Словенцы, хорваты, мусульмане-босняки, западные болгары, которых обозвали македонцами, и албанцы не захотели жить с сербами в одном государстве, и это нехотение в критический момент разорвало страну в клочья.
– Возможно, это и так, – резко ответил я, – но все эти народы (быть может, за исключением албанцев) – это сербы, испорченные веками австрийского и турецкого владычества. К тому же вы, русские, сами предложили господину Димитриевичу содействие в обретении территорий к северу от Сербии до предгорий Альп и Триеста включительно, населенные теми же самыми хорватами, словенцами и мусульманами-босняками…
– Да, предложили, – согласился Николай, – ибо при любом другом раскладе он бы не стал так интенсивно с нами сотрудничать. Ваш Димитриевич – примитивный националист. Ему теории о создании Великой Сербии важнее реальных политических раскладов. Ваша позиция, Георгий, должна быть совсем другой. Допустим, австро-венгерская армия разгромлена, в Будапешт вошли русский войска, в Вену – германские; а сербская армия вступает в Боснию и Хорватию, где ее встречают цветами…
– Погодите, Николай, – сказал я, – вы только что сказали, что хорваты и босняки не за что не смогут ужиться с сербами в одном государстве…
– Это потом, – ответил он, – а первоначально все будет достаточно радужно. Хорваты, босняки и сербы все-таки разговаривают на одном языке, и после австрийцев, которые воспринимались как чистые оккупанты, ваши солдаты будут считаться у местных своими. Потом кайзер Вильгельм объявит аншлюс и заберет под свою руку земли, населенные немцами, а империя Габсбургов исчезнет с карты мира как страшный морок. В то же самое время похожие события будут происходить с Османской империей, только там главными бенефициарами ее расчленения будут Российская империя, Болгарское царство и немного Королевство Эллинов. Интерес России на той территории – это зона Проливов и прилегающие территории, а также населенные армянами земли на Турецком Кавказе. Ну да ладно. И вот – представьте, что боевые действия закончены, территории разделены. Где по справедливости (то есть болгары к болгарам, греки к грекам, сербы к сербам и немцы к немцам), а где и по договоренности (то есть жирные куски – главным победителям).
– Представил, – кивнул я, ибо имел уже общее понятие о русском плане раздела территории Балкан.
Русский император, конечно, не смог бы удовлетворить все пожелания, но максимально старался следовать описанному Николаем принципу справедливости. Вообще на Балканах достаточно мест, где население так перемешано, что там сам черт ногу сломит, пытаясь разобраться, кто тут, откуда, на каком языке говорит и как молится Богу.
– Так вот, – сказал Николай, – прошло, предположим, двадцать лет. За это время германоязычные австрийцы стали просто немцами, западные болгары-македонцы слились с основной частью болгарского народа, греки Смирны и Архипелага полностью интегрировались в греческое общество, и только на территории Великой Сербии (или как там будет называться твое государство), словенцы, хорваты и босняки продолжают чувствовать себя чужеродными элементами в сербском государстве. Конечно, в обычных условиях чувства на хлеб не намажешь, но обычные условия бывают не всегда. При малейшем политическом потрясении, в том числе и во время войны, у этих народов появятся лидеры, которые потянутся за поддержкой – кто к Германии, кто к Италии, а кто к далеким англосаксам. Как только появится надежда развалить твое государство, поддержку сепаратистам тут же окажут все государства Европы, ибо вас, сербов, они воспринимают как своего рода маленьких русских, на которых можно выместить все, что не удалось сделать с Большой Россией.
Я вспомнил рассказ господина Димитриевича и кивнул. Русский представитель, который вел с ним неофициальные переговоры, немного рассказал о том, как в будущем сложилась судьба государства, созданного моим братом. Потоки сербской крови во время той смуты были самыми густыми и обильными, и в то же время сербов, что были главными жертвами, европейские государства дополнительно сделали и главными виновниками той бойни. Нет, нет и еще раз нет – совершенно немыслимо допустить повторения той истории! Но и не брать себе обещанных нам территорий мы тоже не можем. Во-первых – на тех землях тоже живут сербы, просто они перемешаны с хорватами и босняками, а во-вторых – если этого не сделать, Сербия так и останется мелким, ничего не значащим балканскими государством. И при этом нас совершенно не будет утешать тот факт, что другие государства вокруг Сербии будут такими же мелкими и ничего не значащими. С этим противоречием наверняка можно хоть что-нибудь сделать, да только я пока не представляю, что именно.