танский истеблишмент снова сворачивал на кривую дорожку, протоптанную моей бабушкой королевой Викторией. И чем хуже шли дела в Британской империи, тем с большей яростью наши политики кидались на Россию, будто именно в ней был спрятан корень всех наших бед. Об этом я уже много раз писала отцу, и мне хочется верить, что они вместе с адмиралом Фишером сумеют развернуть ситуацию в лучшую сторону. Я не хочу, чтобы мои дети, приезжая на родину своей матери, чувствовали себя там чужими, потому что они русские.
Впрочем, с тем же напряженным вниманием мой муж и его товарищи следят и за Германией. Кайзер Вильгельм и его сумрачные арийцы тоже горазды на политические выкрутасы, после которых не только Франция, но и вся Европа будет лежать в руинах. О том, как это было в другой версии истории, мне неоднократно рассказывал муж. Страшная война, в истоке которой опять были британские интриги, обошлась Европе в пятьдесят миллионов жертв и половину из них понесла именно Россия. Но и Британии тогда тоже не поздоровилось. Когда закончились сражения, она рухнула в изнеможении, чтобы так больше никогда не подняться. С тех пор, в схватке один на один, моя страна могла одолеть только какую-нибудь Аргентину, то есть глубоко вторичную страну, из дальнего американского захолустья.
Но если говорить о Германии, то мне известно, что во избежание большой беды из нее постепенно тянут соки. С одной стороны, император Михаил стимулирует переселение немецких крестьян на пустующие российские земли, манящие измученных малоземельем Михелей как кота валерьянка, а с другой – закармливает кайзера Вилли бывшими французскими колониями, требующими от Второго Рейха просто прорву первоклассного человеческого материала для своего управления. Пройдет еще совсем немного времени – и в Германии будет хватать всего, кроме немцев. И это лучший способ приведения к общему знаменателю европейских технизированных варваров, и альтернативой ему может быть только война, которая потребует много драгоценной британской крови. У нас, англичан, осталось слишком мало умных, деятельных мужчин в самом расцвете лет, чтобы терять их из-за всякой ерунды. Если русский царь бережет свой, достаточно многочисленный, народ и старается всемерно уменьшить его потери, то почему мы должны налево и направо разбрасываться невосполнимым человеческим ресурсом?
Ну вот… как говорят в таких случаях русские, я начала за здравие и закончила за упокой. Но что поделать, если счастье от происходящего сегодня и тревога за будущее сплелись во мне в один неразрывный клубок… Там, в будущем, будут жить наши с адмиралом дети, и мы ответственны за тот мир, который оставим им в наследство. Я считаю, что люди, решившие не обременять себя узами брака и потомством, не должны иметь права заниматься политикой. Им, в конечном счете, безразлично, что они оставят после себя: цветущий сад или выжженное пепелище. Мой адмирал добавляет, что это верно и в отношении тех, кто видит людей только в своей ближайшей родне, своей нации или даже целой расе, а остальные для них не люди, а двуногие говорящие животные. Именно из-за таких политиков человечество знало больше всего бед.
По его мнению, симптомом того, что какая-то нация страдает подобной болезнью, является такое мерзкое явление, как человеческий зоопарк – вроде того, что устроил в Британии лорд Пальмерстон. Впрочем, не он первый не он и последний. На самом деле это явление не изжито и сейчас. Всего год назад Франция, переполненная колониальным чванством, организовала в Париже подобное представление, выставив на всеобщее обозрение живые «экспонаты» из таких своих колоний как Мадагаскар, Индокитай, Судан, Конго, Тунис и Марокко, и тем самым подписала себе смертный приговор. Говорят, что когда русский император узнал о том, что эту мерзость посетило больше миллиона французов, скривился как он зубной боли. И если до этого он решительно противился стремлению германского кайзера к войне с Францией, то потом вдруг переменил свое мнение, лишь приурочив вторую франко-германскую войну к своим операциям против Австро-Венгрии и Турции.
Я знаю, что подобные явления имеются не только во Франции, но и во многих других развитых странах, за исключением России. Любой невольник, ступивший на русскую землю, тут же станет свободным, а его бывший владелец получит десять лет каторги по статье «порабощение». В том, что русские законы настолько суровы, виновно влияние моего мужа и его товарищей. Они говорят, что любой самый дикий дикарь представляет людей в том виде, какими они были, когда Адам с Евой только-только вышли из Эдема, и насмехаться над ними – это все равно что оскорблять самого Творца. Мол, посмотрел был он на потомков жирных европейских бездельников, потерпевших крушение возле необитаемого острова и спасшихся лишь с тем, что при них было. Уже лет через двести вы не отличите их от любого людоедского племени. Ведь, по сути, человек – это дикарь, покрытый тонкой пленкой цивилизации. Когда мы прибудем в Лондон, я скажу отцу, чтобы он навсегда запретил такое явление, как человеческие зоопарки, а архиепископа Кентерберийского попрошу наложить анафему на тех, кто делит потомков Адама по сортам. А иначе Господь разгневается на нашу Британию и покарает ее бессилием государства и безумием власть предержащих, как уже было однажды в мире моего мужа.
25 сентября 1908 года. 17:05. Великобритания, Лондон, Белая гостиная Букингемского дворца.
Присутствуют:
Король Великобритании Эдуард VII (для друзей и близких Берти);
Лорд-протектор королевства – адмирал Джон Арбенотт Фишер (он же Джеки).
– Ну вот и все, Джон… – сказал король, задумчиво потягивая чай. – Старая история подходит к концу и начинается то, чего еще не видели ни в одном из ныне сущих миров. Уже завтра после полудня отряд русских крейсеров подойдет к устью Темзы и примерно в то же время на корабле из будущего туда же должен прискакать мой племянник Майкл, к которому на траверзе Вильгельмсхафена уже присоединилась германская делегация. Единственный из глав Континентального Альянса, кто не собирается посещать Лондон – это японский император Муцухито. И самое главное, на русском рейдере «Измаил» ко мне в гости прибудет мое солнце, моя радость – моя любимая дочь Тори, она привезет с собой внучку, чтобы повидаться с дедушкой. Ну и просто поговорить нам тоже будет не вредно, потому что Тори очень умна, а в письмах много не напишешь.
– Кайзер Вильгельм прибудет на одном корабле с русским императором? – приподняв одну бровь, с оттенком сарказма спросил Фишер. – И что же такого случилось с германским флотом – он весь вдруг внезапно утонул?
– Громила «Мольтке» у немцев еще не на ходу, – посмеиваясь, пояснил король, – а любой другой, даже самый совершенный их корабль выглядит устаревшим убожеством даже в сравнении с нашим «Дредноутом», а не только рядом с русскими рейдерами-убийцами. И в то же время корабль из будущего выглядит вполне достойной альтернативой идее приковылять к нам на одном из устаревших колониальных крейсеров. Будь это русский корабль местной постройки, мой кузен Уильям еще бы подумал; однако прокатиться на «Адмирале Ушакове» согласился с радостью, считая, что таким образом он приобщается к высшей цивилизации.
– Это широко не разглашается, – задумчиво произнес адмирал Фишер, – но, насколько мне известно, в России уже ведутся работы по адаптации силовой установки этого корабля для условий местного производства. Ты представляешь, Берти, каких огромных монстров можно строить, имея компактную силовую установку, выдающую по пятьдесят тысяч лошадей мощности на один вал? У «Дредноута» мощность на всех четырех валах вдвое меньше этой величины. Восемьдесят тысяч тонн водоизмещения и девять шестнадцатидюймовок при скорости не меньшей, чем у «Измаилов», в таком случае будут далеко не рекордными показателями.
– Закончив европейские сухопутные дела, кузен Майкл начинает готовить Континентальный Альянс к следующей войне, – задумчиво сказал король. – Недалек тот час, когда, защищая все, что нажито непосильным трудом наших предков, нам придется столкнуться с новой угрозой. Алчность наших американских кузенов не имеет пределов, и когда на территориях южнее Рио-Гранде (Латинская Америка) закончится все вкусное, они придут уже за нашим добром. Пока что их только вежливо предупреждают. Говорят, что крейсируя в виду американского побережья, «Измаилы» до жидкого стула перепугали вашингтонских политиканов, в результате чего все то время, пока мы в Европе двигали мебель, они сидели тихо, как мышки, и даже не пищали.
Адмирал Фишер, который был прекрасно осведомлен обо всех эскападах отряда адмирала Эссена, немного подумал и сказал:
– Зато сейчас, когда тени русских кораблей уже не маячат на горизонте, в американском Конгрессе начнется форменный лай и прочие разговоры в пользу бедных турок, которых жестоко угнетают русские, германцы, а также британцы – то есть мы с тобой, Берти. На Тихом океане русские с немцами уже устали пинками отгонять их от Японии, Формозы и иных своих дальневосточных владений, а теперь вдобавок к тому возникла и турецкая тема. Нью-Йоркские газеты демократического толка уже пишут о том, что отсутствие приглашения на Лондонскую конференцию президента Рузвельта или хотя бы госсекретаря Элиу Рута свидетельствует о слабости нынешней республиканской администрации…
– А зачем нам тут делегация кузенов? – с раздражением произнес удивленный король. – На Лондонской конференции мы будем решать наши, чисто европейские дела, не имеющие никакого отношения к Америке, поэтому приглашение американского президента или его госсекретаря было бы воспринято нашими русскими и германскими союзниками как неуместное заискивание перед потенциально враждебной державой. Я так и слышу, какими сочными русскими и немецкими словами Майкл и Уильям прокомментируют эту дурацкую американскую инициативу. Да и на так называемых страдающих турок вашингтонским политиканам наплевать с высокой колокольни. Для них это только повод поглубже сунуть нос в наши дела и попытаться получить из них выгоду, не вложив в дело ни цента. Пусть лучше занимаются своими американскими проблемами и не пытаются соваться в наш огород.