Я задержался в дверях.
— Как тебя зовут, ученый?
— Зыр, — ответил он.
Так оно и вышло, и служба его оказалась действительно стоящей, равно как подтвердилось и его предположение насчет моего повышения. Я не только ни разу не пожалел об этом выборе, но и сумел назначить его своим заместителем, о чем не жалел никто из отряда, даже Жжых.
— Командир! — прервал мои воспоминания голос Зыра.
— Что у тебя, Зыр?
— Не подойдешь ли на минуту? Я тут обнаружил одну вещь, и тебе стоит знать это.
Вот вам и послеобеденный отдых. Я встал и пошел к нему в глубь пещеры.
ГЛАВА— 8 —
Наступление холодной погоды временно приостановило деятельность нашего отряда. Я отдал распоряжение большинству погрузиться в спячку до самой весны. Даже имея в стандартном запасе препараты, позволяющие организму выдерживать низкие температуры, я не хотел расходовать их зря. Прыгуны тоже заметно снизили свою активность — точнее, они тоже погрузились в спячку, а оставшиеся вымерзли. Поскольку никакой новой информации в их отсутствие нам не светило, а на обследование спящих у нас не было ни персонала, ни оборудования, самое лучшее, что мы могли сделать, — это использовать временное бездействие для долгожданного отдыха.
Мы с Зыром задержались бодрствовать дольше остальных. Кыр тоже бодрствовала, но занималась делом, охраняя вход в пещеру. Мы с Зыром совещались, анализируя и сортируя информацию, которую мы успели накопить о прыгунах. Я использовал это время также для того, чтобы пополнить свои знания в том, что уже было известно имперским ученым.
Я не ощущаю себя виноватым за то, что не много знал к началу этой операции. Информации было слишком много, а времени на ее изучение — слишком мало. Вслед за открытием разрушенного города и связанного с ним неприятного известия о существовании Насекомой Коалиции в ход были пущены все силы имперских ученых и техников. Воины в это время спали. Все знания Империи были брошены на расшифровку языка строителей города — или Изначальных, как их стали называть, — и на то, чтобы, вооружившись этим языком, раскрыть тайны их истории и техники. Это занятие было нам не в новинку. Как уже говорилось, цзыны не впервые встречались с разумной, технически развитой расой.
Изучение Изначальных пополнило багаж цзынов уймой новых знаний. Трудно сказать, что оказалось для нас более фантастическим: их техника, позволявшая им путешествовать в космосе и колонизовать новые миры, или тот факт, что понятие войны и насилия у них отсутствовало вообще. Осознав это, нам уже несложно было понять, почему конец их цивилизации настал так быстро.
Еще задолго до выхода на просторы космоса, по опыту жизни на Черных Болотах родной планеты, цзыны усвоили главное правило выживания: не брать ничего, не строить ничего, если ты не в состоянии этого защитить. Чем бы ты ни обладал — будь то источник воды или твоя собственная кровь у тебя в жилах, — всегда найдется кто-то или что-то, вознамерившееся наложить на это свою лапу, и никто не помешает врагу сделать это — никто, кроме тебя самого.
Изначальные явно не усвоили этого урока. То ли они считали, что на их добро не претендует никто другой, то ли рассчитывали отделаться поделившись — этого уже никто не узнает. Как бы то ни было, повстречав где-то в космосе разумных насекомых, они решили поделиться с ними своими знаниями. Они обучили их пользоваться межзвездными ходами, с тем чтобы насекомые увидели бесконечное множество пригодных для обитания миров и поняли, что повода для войн за обладание землями или пищей нет. Они даже научили насекомых управлять простейшими межзвездными кораблями, чтобы те смогли на эти планеты попасть.
Логика насекомых была куда проще. Будучи цивилизацией, болезненно относящейся к проблеме роста населения, они понимали, что на всех и навечно миров не хватит. Исходя из этого они не могли не видеть в Изначальных потенциальных соперников. Следуя этой логике, они использовали полученные от Изначальных корабли и карты уже колонизованных теми планет для нападения, каковое и положило конец цивилизации Изначальных. Затем, избавившись от единственного известного им конкурента, насекомые вернулись на свою родную планету, а потом расширяли свои владения, но медленно, по мере роста населения. Этот процесс продолжался беспрепятственно до тех пор, пока не появились цзыны.
Изначальные были техниками, насекомые — завоевателями, но первыми настоящими воителями стали все-таки цзыны. Наши победы никак не спишешь на слабость соперника. И потом, в отличие от насекомых мы не отмахнулись от технологий, оставленных Изначальными. Хотя они не разрабатывали военной техники, многие из их изобретений и открытий можно было легко адаптировать и для этой цели.
Наши ученые и техники давно уже осознали, что любое открытие можно использовать как для созидания, так и для разрушения, поэтому им не понадобилось слишком много времени для того, чтобы найти технике Изначальных военное применение, и очень скоро мы уже были готовы противопоставить численности насекомых свое оружие и боевой опыт.
Период окончательной подготовки после пробуждения воинов из спячки был недолгим и сумбурным. Подобно большинству Воинов я осознал необходимость этой подготовки и сконцентрировал все усилия на освоении новых, но полезных для нашей касты технологий, таких как флайеры или лучевое оружие.
Впрочем, в нашей нынешней ситуации я все острее ощущал нужду в информации, которую недобрал при подготовке. Поэтому я был весьма рад присутствию Зыра и его библиотеки на дисках. Правда, мне доставляло большого труда удерживать его от избытка не слишком существенных для меня деталей. Даже ограничив объем жизненно необходимых мне теперь знаний, я был поражен, сколько на это уходит времени. И по мере того как день сменялся днем, а неделя — неделей, я проникался все большим уважением к Зыру. Впрочем, как Воина я его высоко ценил и раньше, однако глубина его талантов превосходила даже мои достаточно строгие требования к члену боевого отряда.
Эти соображения я высказал ему как-то раз, в один из редких перерывов для еды и отдыха. Даже в послеобеденной летаргии мысли его были на удивление ясны и быстры.
— Для меня это идеальный баланс занятий, командир. Мне кажется, ты и сам уже понял это. Знание — мощное оружие, но только если оно используется. Если бы Насекомая Коалиция использовала знания Изначальных так, как это сделали мы, сомневаюсь, чтобы мы с тобой сидели здесь. Цзыны сильны не знаниями, но тем, как они их используют. Ученые по крохам собирают знания и упорядочивают их, Техники претворяют в жизнь, а Воины используют в реальном бою. В нашем случае от моей информации было бы немного проку, если бы ты как командир не стремился извлечь из них выгоду. Как я говорил уже при нашей первой встрече, боюсь, что многие офицеры не захотели бы воспользоваться преимуществами, которые давала бы им моя помощь.
— Я не согласен с тобой, Зыр. Я не думаю, чтобы я отличался от обычного офицера. На всех стадиях подготовки мы во многом полагались на Ученых и Техников. Почему в боевой обстановке я должен поступать по-другому?
— В самом деле, почему? Возможно, многие считают, что никто не разбирается в бою лучше Воина, и что информацию лучше оставить для учебных аудиторий. Не могу сказать, чтобы любой другой командир отказался слушать меня, но многие ли с готовностью воспользуются моими советами?
— Мне хотелось бы верить, что большинство воспользовались бы, — не сдавался я. — Если нет, наши шансы выиграть войну уменьшились бы.
— Может, ты и прав, командир, — уступил он. — Должен признаться, подобно тому как ты с уважением относишься к касте Ученых, мое мнение о касте Воинов заметно выросло за время этой операции. Поводом к тому множество мелочей, о которых я раньше не думал. Например, воспитание Кыр.
— Какое еще воспитание Кыр?
— Я полагаю, тебе известно, что она давно уже составила бесповоротное мнение о каждом из нас. Я приписываю это на твой счет, поскольку даже если она не докладывала тебе своих мнений, ты более других способствовал их формированию.
Я поднял голову, чтобы посмотреть на него пристальнее.
— Любому опытному Воину свойственно критически относиться к своим коллегам. Часто от этого зависит выживание, — осторожно возразил я.
— Я знаю, командир. Именно поэтому я привожу в пример Кыр. Предполагаю, что чья-то помощь со стороны стала причиной того, насколько быстрее, чем можно было бы ожидать, происходит ее становление.
— Если ты настолько внимательно следишь за этим процессом, — возразил я, — ты не мог не заметить, что большую часть свободного времени она проводит в обществе Ыхха. С учетом того, что боевого опыта у него больше, чем у любого из нас, мне кажется очевидным, что если кто и наставляет ее, так это он.
— Согласен, командир. Однако от меня не укрылось и то, что именно ты поощрял его интерес к образованию Кыр.
— Ты не можешь не знать, Зыр, что ни один командир-цзын не может приказать Воину поделиться своими знаниями и опытом с другим Воином.
— Разумеется, знаю, командир. Чего я не знал до начала этой операции — так это того, как можно неофициально убедить старого, закаленного Воина в том, что в интересах его же выживания поделиться своим боевым опытом с другим, менее опытным цзыном.
Некоторое время я молчал, потом улегся отдыхать дальше.
— Какой из меня был бы командир, если бы я не стремился использовать каждого находящегося в моем подчинении воина с максимальной эффективностью?
— Именно это я и узнал, Рым. Вот почему я ни разу не пожалел, что пошел служить под твоим началом.
ГЛАВА— 9 —
Никогда еще не испытывал я — Воин и тем более командир — такого бессилия, как тогда, когда был вынужден просто смотреть на то, как погибает Ыхх.
Стояла ранняя весна — период, в который деятельность прыгунов была еще почти не изучена. Именно это обстоятельство вынудило меня пробудить Жжых и Ыхха от спячки. Я выслал их на разведку — проверить, достаточно ли прыгунов для исследования, будить ли мне остальных членов отряда.