Они вышли на задание с обычным приказом: избегать контактов с неприятелем. Сам я остался сторожить вход в пещеру. Для того чтобы свести к минимуму возможность обнаружения, они вышли вскоре после рассвета, когда прыгуны еще малоактивны.
В долгие часы дежурства нечем занять себя, кроме размышлений. По злой иронии, как раз в то утро я думал о том, как удачно удается выживать нашему отряду. Мы пережили атаку, уход корабля, сложную посадку, и хотя нас было всего шестеро, продержались почти год на занятой неприятелем территории. И не просто продержались, но собрали множество ценной для Империи информации, и сделали это, не потеряв ни одного бойца.
Мне в голову пришла мысль попросить у Зыра пустой диск для записи некоторых моих соображений как командира. В дополнение к информации о противнике, наша тактика выживания могла оказаться полезной для других. Я прикинул в уме, как мне лучше описать наш опыт с момента приземления, наши ошибки и недочеты…
Мои размышления прервал предсмертный крик прыгуна. Я мгновенно напрягся, вслушиваясь, но крик не повторялся.
Тут я, к своему удивлению, заметил, что солнце клонится к закату. Похоже, вглядываясь в окружающую местность и размышляя, я не замечал, как проходит время. Разведчикам пора было бы уже возвращаться.
Послышался новый вопль. На этот раз я был уже начеку. Источник крика находился где-то за холмом на опушке леса, куда я посылал Жжых и Ыхха. Такое совпадение активности прыгунов и времени их возвращения вряд ли было случайностью. Это тревожило.
— Зыр… Зыр… Зыр… Зыр… — отчаянно телепатировал я в глубь пещеры.
Потребовалось мучительно долгое время, чтобы разбудить его.
— Зыр слушает! — послышался наконец вялый ответ.
— Что-то происходит на опушке… Возможно, это с нашими разведчиками… Я выхожу туда… Разбуди остальных и будьте наготове.
Последнюю часть приказа я передавал уже на бегу. Спускаясь по склону, я услышал еще один крик. Я ускорил бег, приближаясь к лощине между холмами.
Внезапно я, словно проснувшись, вспомнил все, чему меня учили. Это никуда не годилось. Нестись сломя голову в кризисной ситуации пристало какой-нибудь трусливой неразумной твари, обреченному на вымирание биологическому виду, но никак не цзыну, тем более Воину. Я заставил себя остановиться, сжав кулаки при новом вопле. Мне необходима была информация — информация, которую я должен был передать остальным членам отряда, и только это должно было руководить моими действиями.
Я повернулся и бросился вверх по склону, с которого только что скатился. Чуть левее меня торчал в небо скальный утес, который мы не раз использовали в качестве наблюдательного поста. Я решил, что утес послужит мне в этом качестве и на этот раз.
Цепляясь когтями, я вскарабкался на его верхушку и, распластавшись на камне, осторожно выглянул. Почти сразу же я уловил на опушке леса какое-то движение и напряг зрение, заранее смирившись с неизбежной головной болью от напряжения.
Это был Ыхх. На мгновение я разглядел его целиком, когда он привалился спиной к дереву, сжимая в одной руке дротик, а в другой стальной кнут. Потом он скрылся за стволом, а в то место, где он только что стоял, с разбегу врезался прыгун. Насекомое отшатнулось, оглушенное столкновением. Прежде чем тот опомнился, Ыхх снова вынырнул из-за дерева. Его кнут дважды сверкнул в воздухе, и насекомое кувырнулось на спину, лишившись двух ног. Ыхх уже бежал дальше, держась опушки. Понимая, что прыгуны легко догонят его на открытом месте, он использовал свое преимущество в маневренности. Несколько неподвижных или еще дергающихся тел, видневшихся поодаль, свидетельствовали об эффективности избранной им тактики. Должно быть, это их предсмертные вопли и встревожили меня.
Я никак не мог взять в толк, почему он просто не углубится в лес, чтобы оторваться от своих преследователей. В поле зрения их оставалось восемь, и они всей стаей пытались отрезать его от леса. Неожиданно он бросился ничком, и выскочивший из леса прыгун перемахнул через него. Так вот почему он держится крайних деревьев! Прыгуны, оказывается, заходят в лес!
Он приподнялся на колено и, метнув дротик в промахнувшегося прыгуна, пригвоздил того к земле… и тут же рухнул под телом другого прыгуна, приземлившегося на него в момент броска.
Я окаменел, борясь с болью в глазах. Однако насекомое почти сразу же опрокинулось навзничь, а Ыхх снова вскочил на ноги. Мгновение я не понимал, что произошло, потом до меня дошло. Лежа под тварью, он нажал на кнопку еще одного дротика, и мощная пружина сама оторвала прыгуна от него.
Он снова бежал, теперь хромая, когда из глубины леса показались еще два прыгуна. Сколько же их там еще? И где Жжых?
Я попытался найти ее взглядом, но внимание мое против воли вернулось к Ыхху. Прыгун поймал его в момент, когда тот пытался сменить направление. Он сомкнул свои мощные челюсти у Ыхха на талии и оторвал от земли. Ыхх выронил дротик, рука его дернулась за спину, и насекомое, опрокинувшись на спину, задергалось в агонии. Ну да, пояс с кислотой!
Ыхх двинулся дальше, но даже с моего места видно было, как ему больно. На боках его зияли ужасные раны, мешающие бежать быстро. Оставшиеся прыгуны заметили это и ринулись на него с новой энергией.
Отчаянно оглядевшись по сторонам, Ыхх решился на рискованный шаг. Снова просвистел кнут, но на этот раз не на прыгунов. Целью его была толстая ветка над его головой. Стальная лента обмоталась вокруг нее, и Ыхх стремительно подтянулся.
Слишком поздно! Один из прыгунов вцепился в его ногу и, упираясь оставшимися четырьмя конечностями, потянул обратно вниз. Ыхх сделал попытку подтянуться с дополнительным весом, потом оторвал одну руку от рукояти кнута и потянулся за другим оружием. Еще один прыгун, забравшись по телу первого, вцепился челюстями в шею цзына. Ыхх дернулся раз, потом его голова отделилась от тела и отлетела в сторону. Еще секунду обезглавленное тело цеплялось за кнут, потом рухнуло в гущу сбившейся под ним стаи.
Я не стал смотреть, как прыгуны разделываются со своей жертвой. Проследив путь, которым пришел Ыхх, я увидел кое-что еще.
Я увидел Жжых, притаившуюся на дереве метрах в десяти от места трагической развязки. Более того, в руке ее я увидел бластер с нетронутым зарядом.
ГЛАВА— 10 —
Втроем — Кыр, Зыр и я — скользили мы в предрассветной мгле. Жжых и Мыжж остались сторожить пещеру.
Подобное распределение обязанностей было не случайным. Боевое столкновение представлялось вполне вероятным, а это требовало полного взаимопонимания и слаженности действий членов группы. И Кыр, и Зыр порознь заявляли нежелание идти на операцию в одной группе с Жжых, да и сам я не горел особым желанием работать с ней. Собственно, из всего нашего отряда один Мыжж поддерживал с ней отношения помимо самых необходимых. К сожалению, это привело лишь к тому, что от Мыжжа тоже стали шарахаться.
Мнение членов отряда о Жжых, и прежде не слишком высокое, после смерти Ыхха упало до нижнего предела. Говоря точнее, мне пришлось употребить всю свою командирскую власть, запретив дуэли на весь период нашего пребывания на планете. Этот приказ вызвал протест остальных членов отряда, включая Жжых и Мыжжа, но я твердо стоял на своем. Любая дуэль сейчас — вне зависимости от того, кто в ней участвует и каков ее исход, — означала бы потерю еще одного члена отряда, чего мы никак не могли себе позволить. Мне пришлось напомнить остальным, что, хотя они имеют право Воина опротестовать мой приказ, в зоне боевых действий он подлежит беспрекословному исполнению. Поэтому, сохраняя возможность подать на меня жалобу моему начальству по окончании войны и воссоединении с имперскими силами, им пока придется спрятать свои эмоции поглубже. И в случае, если кто угодно из них ослушается моего приказа, я вправе применить к нему любое наказание по своему усмотрению вплоть до смерти, а также обратиться к любому другому члену отряда за содействием в исполнении этого. Конечно, в истории касты Воинов не было еще ни одного прецедента неповиновения приказу, но и соответствующий пункт в Уставе существовал, сколько я помню себя, так что ничего не мешало мне обратиться к нему в случае необходимости.
Возможно, эта трактовка Устава и вызвала некоторое неудовольствие. Возможно, я трактовал его так, как это было выгодно мне. Однако Устав есть Устав, и если кто-то трактует его по-другому, то моего права на собственное прочтение никто не отменял. Клянусь Черными Болотами, если индивидуальная трактовка правил поставила меня в такое положение, моя собственная трактовка поможет мне из него выбраться.
Мой разговор с Жжых после смерти Ыхха был одним из самых неприятных за всю мою карьеру. Став невольным свидетелем этой трагедии, я не сразу вернулся в пещеру, а подождал ее. Впервые я потерял цзына, служившего под моим командованием, и моя подавленность вместе с физическим напряжением от усталых глаз, должно быть, сказались на том, что ко времени ее появления настроение у меня было хуже некуда.
— Объясняй! — скомандовал я, стараясь сохранять спокойствие.
— Что объяснять, командир?
— Мы потеряли члена отряда. Как командир, я хочу знать, почему это произошло, чтобы избежать подобных случаев в будущем. В момент гибели Ыхха ты согласно приказу должна была находиться рядом с ним, поэтому чисто логически ты являешься единственным источником информации об этом, так сказать, инциденте. А теперь рассказывай!
Вид у нее все еще был удивленный, но она начала рассказ:
— Мы с Ыххом получили задание разведать активность прыгунов. Мы осмотрели несколько секторов, но вплоть до середины дня не обнаружили прыгунов ни в стаях, ни поодиночке. Возвращаясь в пещеру, мы услышали шум нагоняющей нас стаи прыгунов. Поскольку мы имели строгий приказ избегать контакта с неприятелем, то попытались избежать обнаружения, забравшись на нависающую над тропой ветвь. Возможно, Ыхх либо поскользнулся, либо просто не рассчитал расстояния, но он не смог зацепиться. Прежде чем он успел прыгнуть снова, показались прыгуны. Судя по всему, он не хотел выдавать моего местоположения, поэтому побежал, отвлекая преследователей. Эта попытка оказалась неудачной; я подождала, пока прыгуны не уйдут, потом спустилась с дерева и направилась обратно в пещеру, однако на полпути меня перехватил ты со своим странным допросом.