Значит, мне проще сделаться ее напарником, кем-то вроде оруженосца. Если бы мне предложили стать заместителем какого-нибудь заслуженного офицера, это произошло бы уже давно, но этого не произошло. Значит, мне нужно сосредоточить свои усилия на ком-нибудь из молодых. Она склонна к дерзким, независимым действиям. Если она научится выдержке, ее боевые качества привлекут к ней внимание командования, и она — а следовательно, и я — получим повышение. Если она этому не научится и погибнет, возможно, моя преданность не останется без внимания, и какой-нибудь другой амбициозный цзын пригласит меня к себе — тогда все начнется сначала.
Некоторое время я обдумывал все это.
— Ты думал о той опасности, которую таит в себе полное подчинение чужой воле?
— Это подчинение не полное, Рым. Если Жжых предпримет что-то, что, на мой взгляд, идет вразрез с интересами Империи, я отговорю ее от этого или просто помешаю. Я амбициозный цзын, но все же цзын.
— Что из оружия находится сейчас в твоем арсенале?
— Треугольный меч, гибкий меч, телескопическое копье, кортик и дуэльные палицы.
— Мог бы ты выделить что-нибудь из этого в отрядный арсенал?
Он не медлил с ответом ни секунды.
— Мне надо обдумать это и посоветоваться с Жжых, прежде чем дать тебе ответ.
— Что ж, это тоже ответ. Если у тебя нет других вопросов, передай…
Я осекся. В полумраке пещеры возникла массивная туша Зыра. Я взмахом руки отослал Мыжжа и стал ждать доклада Зыра.
— Ты закончил туннель?
— Да. Я оставил Ыхха дежурить у выхода, а сам вернулся доложить.
Он протянул мне мой терморезак. Я покосился на индикатор заряда: осталось меньше четверти. Паршиво.
— Ты хочешь говорить со мной сейчас, Рым?
Я подумал. Я знал своего заместителя лучше, чем других членов эскадрильи. Тем не менее он может посоветовать что-то дельное.
— Не сейчас, Зыр. Пока позови ко мне Жжых.
ГЛАВА— 5 —
Прижавшись к древесному стволу метрах в десяти от земли, я медленно осматривал окрестности. Дерево покачивалось на ветру, и я вместе с ним. Это меня не беспокоило. Раскачивание деревьев — процесс естественный и не привлекает внимания. Вот то, что я, сидя на нем, поворачиваю голову, — уже не так естественно, поэтому я делал это с исключительной осторожностью. Даже если кто-то разглядит меня сквозь густую листву, мой силуэт почти сливается со стволом, так что вряд ли возбудит подозрения. Только движение головы могло выдать меня. Поскольку глаза у нас расположены по бокам головы, поле зрения цзына чрезвычайно широко, поэтому перемещения на каких-то шесть дюймов достаточно, чтобы иметь 360-градусный обзор. На то, чтобы подвинуть голову на эти самые шесть дюймов, у меня ушла почти четверть часа.
Пока ничего.
Если не считать передвижений низших форм жизни в поле перед нами и на берегу реки за нашей спиной, никакой активности не наблюдалось. Тем не менее мы продолжали сидеть в засаде.
Со мной дежурили Зыр, Ыжж и Кыр. Они надежно спрятались на земле. Я не боялся, что их обнаружат. Они цзыны, а цзыны не шевелятся, сидя в засаде.
Во всяком случае, наша методика маскировки срабатывала в случае с прыгунами. Мы наблюдали за ними уже больше месяца, и нас ни разу не обнаружили. Несколько часов назад один прыгун спустился к реке напиться. Он пересек реку, пройдя совсем рядом с нашей засадой, но нас не заметил. В общем, я не опасался, что нашу засаду раскроют.
Точно так же не опасался я и того, что мы останемся без добычи. Место для засады было выбрано не случайно. Дерево, в кроне которого я прятался, росло у единственной выходившей на реку прогалины на несколько миль вверх и вниз по течению. Мы уже знали из наблюдений, что прыгуны избегают заходить в лес — возможно, по привычке, согласно пакту о сосуществовании с почти полностью выбитыми ныне осами. Как бы то ни было, эта прогалина была единственным проходом от охотничьих угодий в полях к воде. Добыча не могла не появиться.
Я занимал позицию наверху — как наблюдатель и чтобы в случае чего обеспечить огневое прикрытие. Даже почти разряженный, мой терморезак мог оказаться очень кстати, если что-то пойдет не так.
Мысль о резаке воскресила в памяти мой разговор с Жжых. В тысячный раз я перебирал в уме все подробности.
Разговор не задался с самого начала. Жжых была одним из моих отпрысков. Возможно, сама она этого даже не знала. Я не говорил ей об этом; это ровным счетом не изменило бы ничего для нее, как не меняло для меня. Я просто отметил это для себя, знакомясь с ее личным делом перед операцией.
Спаривание с ее матерью имело место в качестве эксперимента Верховного Главнокомандования. Ее мать была в своем роде отклонением от нормы: она принадлежала к касте Ученых, но отличалась скорее изобретательностью, чем пытливостью. Ко времени нашего спаривания мой потенциал лидера оценивался значительно выше среднего, однако при этом отмечалось, что мои действия основывались преимущественно на опыте, но никак не на собственной импровизации. Мне недоставало изобретательности… воображения, если угодно. В общем, мне кажется, они решили скрестить Воина с Ученой в надежде получить — с учетом индивидуальных особенностей каждого — более изобретательного лидера из касты Воинов.
Одни эксперименты удачны, другие — нет. В случае Жжых они получили Воина-лидера, не связанного ни традициями, ни обычными заботами касты. До сих пор она оставалась единственным результатом этого спаривания, с кем мне довелось встретиться, но если остальные хоть отдаленно походили на нее, весь выводок стоило бы уничтожить после первых же тестов.
— Жжых, я откровенно не одобряю многие твои действия. Например, то, как ты залетела в пещеру, не сообщив предварительно остальным ее координат, могло поставить под угрозу наше выживание здесь. Стоило тебе разбить флайер или попасть в засаду внутри, и мы бы остались в неведении о ситуации, а твой сектор — необследованным.
Она встретила мой взгляд с подчеркнутым безразличием.
— И потом эта твоя привычка оспаривать мои приказы. Каждый Воин имеет право задавать вопросы по поводу приказов старшего по званию, но я вижу, что большинство твоих вопросов просто лишены смысла. Почти все они или повторяют вопросы, уже рассмотренные на инструктаже перед операцией, или уж вовсе риторические, имеющие единственной целью бесить меня. Если я хочу нормально работать с тобой, мне необходимо понять твои мотивы, что тобой движет.
Отвечая, она смотрела на меня в упор.
— Мои действия легко понять, если знать главное. Я считаю, что командовать этим отрядом должна я, а не ты.
Голова моя против воли опустилась ниже.
— Верховное Главнокомандование назначило на должность командира…
— Я знаю, — перебила она. — Я не ожидаю, что ты передашь мне командование, как не сделала бы этого и я на твоем месте. Размышляя логически, я это понимаю. Тем не менее я прекрасно знаю, что сама думаю на этот счет. Я не пытаюсь оправдываться, я просто объясняю причины моего поведения.
Я сумел-таки совладать с собой, так что ответ мой прозвучал спокойно.
— Ты понимаешь, как опасно твое поведение для эскадрильи?
— Разумеется, вот почему я очень надеюсь, что ты последуешь моему плану действий.
Ее наглость меня здорово взбесила, но я тем не менее заинтересовался ее планом и сел поудобнее, приготовившись слушать.
— Осознавая напряженность, сложившуюся в эскадрилье в результате борьбы за власть, я предлагаю разбить ее на три группы по два цзына в каждой. Помимо того, что это снимет напряжение, это имеет и другие преимущества. Во-первых, это уменьшит шанс полного уничтожения отряда в случае встречи с противником. Таким образом, это увеличит шанс того, что выжившие смогут передать собранную информацию своим. Во-вторых, действуя тремя независимыми группами, мы соберем больше информации, чем собрала бы одна эскадрилья. В-третьих… — Она замялась и оглянулась на остальных, потом продолжала голосом заговорщика: — В-третьих, это помогло бы нам избавиться от некоторых наименее желательных членов эскадрильи.
Моя голова дернулась вниз, но я усилием воли удержал ее на прежнем уровне.
— Объясни последнюю фразу.
— Состав нашей эскадрильи совершенно очевиден, даже для тебя. Мыжж хороший Воин, и его преданность мне не подлежит сомнению. Мы с ним составим одну группу. Ты вполне неплохой командир. Мои предыдущие реплики не имели целью принизить твои достоинства; просто я понимаю, что я еще лучше. Зыр медлителен, но его сила с лихвой компенсирует этот недостаток. Вы двое составите группу, шансы которой на выживание выше средних.
Она снова поколебалась, прежде чем продолжать.
— А Кыр? Ыжж? Что с ними?
— Кыр кровожадна, а Ыжж труслив. Если они сами не поубивают друг друга, это сделает неприятель.
Я перестал сдерживаться.
— Ты претендуешь на командование отрядом и в то же время предлагаешь сознательно убить треть его состава?
— Рым, и ты, и я прекрасно понимаем, что у маленького отряда шансов на выживание не меньше, чем у большого.
— Ты хоть немного представляешь себе, с чем мы столкнемся на этой планете, Жжых? Враг исчисляется не количеством солдат, но роями. Роями! А нас против них — шестеро цзынов. Шестеро! И ты предлагаешь разбить наши силы? Разбить, уменьшив нашу численность до четырех!
Я спохватился и заставил себя сдерживать голову и голос, хотя они и так были угрожающе низки.
— Я отрицаю твое предложение, Жжых. Я твердо убежден в том, что мы должны оставаться вшестером для того, чтобы обладать ударной силой и огневой мощью. Как доказательство того, насколько отчаянной я считаю ситуацию, я даже тебя не могу исключить из обороны!
— Если это твое мнение…
— Это мой приказ!
Она встала, чтобы уходить.
— Если у тебя больше нет ко мне вопросов…
— Есть! Перечисли, что из личного оружия у тебя с собой.
— Пожалуйста. У меня есть дюжина метательных дротиков, пояс с распылителем кислоты, два треугольных меча и, конечно же, дуэльные палицы.