[22].
Этот эксперимент ненадолго пережил Александра, однако подобное оружие вводилось именно ради ближнего боя, Сариссофоры в идеале могли действовать и против кавалерии, и против пехоты: оружие вызывало появление новой конной тактики.
Нужно к тому же согласиться с Дельбрюком, что копья делали таких всадников неповоротливыми, а потому они должны были компенсировать недостаток подвижности тяжелым доспехом. Можно только удивляться навыкам сариссофоров: из-за отсутствия упора в виде стремян они не могли держать копья так, как это делала в более позднее время рыцарская конница или уланы времен Наполеона: зажав древко под мышкой и положив его на предплечье. На знаменитой мозаике из «дома Фавна» в Помпеях, изображающей битву при Иссе, Александр Македонский держит довольно длинное копье зажатым в ладони примерно посередине древка. Такая «техника» требовала совершенно иных упражнений и даже развития других групп мыту (плечевой, лучевой, дельтовидной), чем при «рыцарском» захвате копья, так как в этом случае действовала не вся верхняя половина тела, а свободно движущаяся рука.
Во-вторых, у Александра имелись подразделения «гетайров», друзей-спутников царя, которые являлись и его личными телохранителями, и своего рода школой, поставлявшей армии командиров различных уровней. «Тяжелой» делали эту кавалерию даже не панцири, а характер боя, который она навязывала противнику. Гетайры были вооружены копьями (1,5–2 м длины) и мечами-махайрами. Наверняка они имели при себе и дротики, которые метали перед началом схватки. Однако самым главным было то, что спутники Александра, выстроенные клином, стремились разорвать дистанцию с противником и взломать его строй, вынудить на рукопашную схватку.
Эти всадники обладали навыком действовать копьями в ближнем бою; в сравнении с мечом или дротиком копья являлись более действенным оружием. Если копье оказывалось сломано, гетайры брались за мечи: в любом случае энергия движения и сомкнутый строй ставили врага, не привыкшего к такому виду ведения боя, в сложное положение.
Античные изображения защитных доспехов гетайров (в том числе и самого Александра) позволяют утверждать, что здесь оказалось найдено прекрасное сочетание металлических наплечников, наборных панцирей, прикрывавших грудь и живот, и льняной основы, благодаря чему воин был и достаточно защищен, и сохранял необходимую для ближнего боя подвижность. Той же цели служили и небольшие округлые щиты, удобные во время кавалерийской схватки[23]. Но самым главным являлось то, что конница македонян была разделена на настоящие тактические единицы (илы, гиппархии — от нескольких сотен до 1000 чел.) и обучена сражаться в строю. Именно эти факторы: организованность, дисциплина, тактическая выучка — и сделали ее непобедимой во время эпохи великих македонских завоеваний.
Талант Александра как военачальника выражался в том, что он умел добиваться почти идеальной координации действий между различными родами войск, входившими в македонскую армию. Тактические возможности его отрядов были богатыми, и молодой царь пользовался ими сполна. В зависимости от характера армий противника, а также от условий местности, на первый план выходили то легкая кавалерия, то, напротив, тяжеловооруженные отряды «друзей» царя, то подвижные корпуса пехоты (гипасписты), то, наконец, главная ударная сила македонской армии — фаланга.
Управляемость войск Александра была настолько хороша, что он мог во время сражения перебрасывать целые подразделения с одного боевого участка на другой. Такого рода маневр в греческих армиях предшествовавшего периода попросту отсутствовал — даже в армии Фиванского союза[24]. При этом очень важно, что, хотя сам царь сражался в рядах друзей-«гетайров», он был в состоянии кардинально менять картину боя: в его штабе имелся целый штат адъютантов, которые держали царя в курсе событий и передавали его приказы командирам отдельных частей. Таким образом Александр руководил армией, которая уже являлась профессиональной в современном смысле этого слова — не только с точки зрения подготовки отдельных бойцов, но и ее действий в походе, в сражении, организации тыла и медицинского обеспечения.
Подобная тактическая мобильность вызывалась и еще одной причиной. Эпоха римской армии, основу которой составлял универсальный солдат-легионер, была впереди; если говорить просто, легионер объединит в себе характеристики и педзетеров, и гипаспистов, и пельтастов — то есть всех основных видов пехоты. Пока этого не произошло, македонские цари были вынуждены варьировать свои тактические схемы. Иными словами, вооружение отряда определяло его место в строю: каждое из подразделений выполняло какую-то одну определенную задачу.
Чтобы не быть голословными, приведем в качестве примера классическую победу Александра над Дарием при Иссе в 333 г. В отличие от большинства битв диадохов, мы располагаем подробным описанием этого сражения, а потому будет небесполезно рассмотреть его, чтобы понять особенности тактики македонских армий.
Битву при Иссе Александр принимал с перевернутым по отношению к линиям своего снабжения фронтом. Македонский царь, чей лагерь весной 333 г. находился в восточной Киликии, узнал, что персидское войско, возглавляемое самим Дарием, расположилось на западном краю долины Евфрата в Сохах. Таким образом выход из Аманских гор в долину Евфрата был перекрыт отрядами персов, и македонский царь попытался обойти неприятеля. Он устремился из Киликии вдоль берега Средиземного моря на юг. Достигнув Мириандра, Александр мог через Бейланский проход выбраться на Сирийскую равнину. Однако непогода задержала македонян, и именно в Мириандре они узнали, что вся персидская армия оказалась у них в тылу.
«Гениальный маневр» — так иногда описывают движение персидской армии — был делом элементарного случая. Дарий решил не выпускать македонян на равнину и для этого сам двинулся к «Киликийским воротам». Об оборонительном характере его стратегии свидетельствует тот факт, что, узнав с немалым удивлением о своем выходе в тыл македонской армии, он не начал преследование, но расположил свои рати фронтом на юг на пассивной позиции за р. Пинар, оперевшись правым крылом на море (см. карту № 2).
Казалось, что эта позиция не имела уязвимых мест. С фронта се прикрывал извилистый поток с крутыми берегами, с флангов — море и горы. При этом грунт на пляже, тянувшемся вдоль самого побережья, был достаточно тверд, чтобы персидская конница могла проявить себя во всей красе.
Перед Пинаром Дарий выставил отряды кавалерии и стрелков, возглавлявшиеся Набарзаном. Они исполняли роль авангарда, который прикрывал развертывание персидской армии и, отступая, должен был заманить македонян к самой реке. На горных склонах находилось значительное количество легкой пехоты: выйдя к Пинару, македоняне автоматически оказывались охвачены с правого фланга.
За рекой стояли отряды греческих наемников и перебежчиков во главе с Тимодом; они составляли главную опору оборонительной линии персов. Все броды были укреплены частоколом, перед наемниками рассыпались дополнительные силы стрелков. Рядом находились кардаки[25] под командой грека же Аристомеда, а позади — сам царь с трехтысячным отрядом конной гвардии. За Дарием колоннами располагались остальные варварские отряды, не имевшие особого боевого значения, однако своим числом долженствующие внушить робость македонянам.
На правом фланге стояла отборная тяжелая конница, где начальствовали Арсам, Реомифр и Атизий, которая должна была нанести удар в тот момент, когда греки ввяжутся в бой на линии Пинара и будут охвачены отрядами, спустившимися с гор.
Общую численность персидской армии античные источники доводят до 600 000 человек, что, конечно же, является преувеличением. Судя по описаниям боя, персидская армия превосходила македонскую, но в полтора-два раза, а не в пятнадцать. Таким образом у Дария под рукой могло быть 60000–80000 человек, к которым, правда, можно прибавить значительное количество прислуги, остававшейся в лагере или находившейся близ своих хозяев.
Македонская армия (около 42 000 человек) медленно двигалась от Сирийских ворот, постепенно разворачиваясь в боевой порядок. Толпы конницы и легкой пехоты, видневшиеся перед Пинаром, могли в любой момент перейти в атаку, поэтому македоняне не торопились, стараясь держать строй. Благодаря Квинту Курцию Руфу мы имеем своего рода «боевое расписание» армии Александра в этот день.
На левом фланге командовал Парменион, старый генерал, ветеран войн Филиппа. Под его началом была пелопоннесская конница, легкая пехота из критян и фракийцев, которой командовал Ситалк, а также один из таксисов тяжелой пехоты во главе с Кратером, самым уважаемым человеком в македонской армии. В центре находился цвет фаланги и гипаспистов во главе с Кеном, Пердиккой, Мелеагром и другими известными военачальниками. Правое крыло, во время завязки боя бывшее местом особенной заботы Александра, обеспечивали сводные отряды пельтастов, пращников, лучников и легкой конницы под общим руководством Никанора, сына Пармениона, и Аттала.
Правое крыло постепенно оттягивалось назад, так как левый фланг персов угрожал тылам спускавшейся к Пинару македонской армии. Однако угроза эта оказалась призрачной. После первой же атаки пращников и лучников Никанора персы бежали вверх по склону горы; таким образом Александр смог оставить здесь лишь минимальное количество легкой пехоты и 300 всадников, державших неприятеля под угрозой.
Поскольку местность становилась все более широкой, отряды, шедшие в хвосте македонской армии, начали выводиться в первую линию, занимая промежуток между пехотным центром и оттянутым назад флангом Никанора. Это были новые подразделения легкой конницы и пехоты, фессалийская кавалерия, а также илы гетайров, ставшие в этот день главной ударной силой македонян.