Олег Святославич тмутараканский, уведав о смерти Святополка, считая себя более старшим, чем Владимир, собрав войско, пошел к Киеву. И хотя ему другие весьма в том возражали, представляя Владимирово достоинство и кроме того, что Давид, как старший по отношению к нему, доброжелательно оставил и не позарился, а он силою вознамерился желание исполнить. Тогда Мстислав, старший сын Владимиров, уведав о том, собрав войска новгородские и ростовские, немедля пошел на него, чтоб не допустить, и дошел до Олега, стоящего на Колокше в земле Суздальской. И, видя войско Олегово многолюдное, послал к Олегу просить о примирении. Но Олег, презрительно отнесясь к Мстиславу из-за малости войск его, с поношением отказал, чем Мстислав и новгородцы оскорбились и, несмотря на множество войск Олеговых, выстроясь, жестоко напали. И, после краткого сражения победив, принудили Олега в Муром уйти и остаться на княжении во Тмутаракани. А сам Мстислав возвратился в Новгород с честию великою» (82, 243). Василий Никитич всё перевернул с ног на голову. Даже речку Колокшу умудрился вписать в этот, мягко говоря, абсурдный абзац. Как следует из текста, Олег пошел в поход на Киев из Тмутаракани, но затем решил сделать некий хитрый маневр и оказался на речке Колокше в Суздальской земле. Откуда до Киева ещё дальше, чем от Тмутаракани. Дальнейшее описание событий напоминает битву на Кулачце. Зачем Татищеву понадобилось вставлять в текст заведомо ложную и нелепую информацию – непонятно.
В Ипатьевской летописи содержаться сведения иного свойства. После смерти Святополка на Русь вторглась половецкая орда и подошла к городу Вырь, расположенному в верховьях рек Сула и Сейм. Владимир Всеволодович обратился за помощью к племянникам и Олегу. Новгород-северский князь в очередной раз откликнулся на призыв родственника и повел дружину на помощь Мономаху. Когда объединенная русская рать подошла Вырю, половецкие ханы решили не искушать судьбу и вместе с многочисленным воинством бежали в степь (8, 198).
Этот поход стал последним крупным военным предприятием, в котором участвовал Олег. Последние годы жизни князь был занят строительством белокаменной церкви Бориса и Глеба в Вышгороде. Ещё Святослав Ярославич решил на месте небольшой каменной церкви, построенной при Изяславе Ярославиче в 1072 г., возвести новый храм, но смерть помешала довести строительство до конца, и недостроенная церковь обрушилась. Дело отца продолжил сын. Олег нанял зодчих, снабдил их всем необходимым для работы и приказал возвести новый храм. Когда церковь была завершена и расписана, Олег обратился к Святополку с просьбой перенести останки Бориса и Глеба в новый храм. Однако мелочный и завистливый Святополк ответил отказом: «Он же пакы, акы зазьря труду его, и не хотяше ею пренести, зане не сам бяше е съзьдал, цьрькве тоя» (29, 64). Автор «Сказания о чудесах святых страстотерпцев Христовых Романа и Давида» (крестильные имена Бориса и Глеба), прямо пишет, что киевский князь из зависти не пошел навстречу родственнику. Святополк Изяславич далеко не самая приятная личность русского Средневековья, данный факт лишь подтверждает это. Два года церковь пустовала и стояла неосвящённой, только когда киевским князем стал Владимир Мономах, было принято решение о перезахоронении первых русских святых. Давыд и Олег сумели убедить в необходимости этого действия Владимира Всеволодовича. Мономах, в отличие от своего предшественника на златом столе, думал не о себе, а о благе страны. Киевский князь превратил перезахоронение в грандиозное общерусское мероприятие, на которое съехались светские и духовные владыки Руси. В Вышгород приехали Владимир Всеволодович, Давыд и Олег Святославичи, сыновья старших князей, многочисленные церковные иерархи. 1 мая 1115 г. церковь была освящена, 2 мая при огромном стечении народа были перезахоронены Борис и Глеб.
Неожиданно в церкви произошёл скандал. Владимир Мономах настаивал, чтобы раки с мощами святых стояли посреди церкви, Олег потребовал, чтобы их захоронили в стенной нише – комаре: «Ижде отець мой, назнаменал» (8, 202). Брата поддержал Давыд. Ситуацию спасли церковные иерархи, предложившие князьям бросить жребий. Выпал жребий Олега, и святых погребли в комаре правой стены.
Олег Святославич умрет 1 августа 1115 г. и будет похоронен в Спасском соборе Чернигова, рядом с гробницей отца. Летописцы не пожалели тёмных красок, чтобы очернить князя и сделать его ответственным за междоусобицы на Руси в конце XI в. Хотя факты, которые сообщили те же летописцы, говорят совсем о другой интерпретации событий. Тем не менее негатив остался. В «Слове о полку Игореве» Олег представлен сугубо отрицательным героем:
Прозван Гориславичем в народе,
Князь Олег пришел на Русь, как ворог,
Внук Даждь-бога бедствовал в походе,
Век людской в крамолах стал недолог.
И не стало жизни нам богатой,
Редко в поле выходил оратай,
Во́роны над пашнями кружились,
На убитых с криками садились,
Да слетались галки на беседу,
Собираясь стаями к обеду…
Красиво и поэтично, только к исторической реальности не имеет никакого отношения.
II. Под стягом Юрия Долгорукого
1. Князь Суздальской земли (1107–1135 гг.)
…ходи Всеволод с новгородьци, хотя брата своего посадити Суждали…
Согласно летописным текстам, первым князем в Ростовской земле был Ярослав Владимирович, прозванный далекими потомками Мудрым. В Повести временных лет есть рассказ, как в 988 г. Владимир Святославич распределил уделы между сыновьями: «И посадил Вышеслава в Новгороде, Изяслава в Полоцке, Святополка в Турове, а Ярослава в Ростове» (4, 142). Здесь Ярослав княжил долго, вплоть до 1010 г. С его именем местные предания связывают основание города Ярославля. Других свидетельств о деятельности князя в Ростове нет, но это не значит, что Ярослав целыми днями пировал с дружиной или ездил на охоту. Регион был обширный, поэтому забот у князя хватало.
В 1010 г. князь Владимир перераспределил между сыновьями княжеские столы: «По смерти же старейшего Вышеслава в Новгороде посадил в нем Ярослава, а Бориса в Ростове, а Глеба в Муроме, Святослава в Древлянской земле, Всеволода во Владимире, Мстислава в Тмуторокани» (4, 142). Ростов без князя не остался: в город отправился любимец Владимира Святославича Борис. Если же говорить о Северо-Восточной Руси в целом, то свой князь появляется в Муроме, это был младший брат Бориса – Глеб. В этом отношении политика Владимира целенаправленна, он старается как можно крепче привязать северо-восток страны к Киеву. Не исключено, что, когда Борис уехал к отцу в столицу, Глеб остался наместником в далеком регионе и занимался делами не только Муромского княжества, но и Ростовского удела. После гибели Глеба в сентябре 1015 г. ситуация вновь изменилась, всеми делами в Муроме стал вершить наместник великого князя. После битвы под Лиственом в 1024 г. Муром войдёт в состав Черниговского княжества. Но свой князь в городе так и не появится, всеми делами по-прежнему будет заправлять наместник. Только теперь назначать его будут в Чернигове.
Существует версия, что в это время в сфере влияния черниговских князей оказалась Ростовская земля. Иначе как объяснить, что воевода Святослава Ярославича Ян Вышатич в 1071 г. собирал дань в этом княжестве. Речь идет о событиях в районе Белоозера. По свидетельству В.Н. Татищева, «Белоозеро присовокуплено тогда к княжению Ростовскому» (82, 233). Пресекая в регионе разбой шайки пришедших из Ярославля волхвов, воевода действовал от имени своего князя. Недаром пойманные смутьяны просили Вышатича о суде Святослава Ярославича. Не подлежит сомнению, что воевода Ян не стал бы заниматься поборами и творить самоуправство в землях другого князя.
Ситуация радикально поменяется, когда в 1078 г. великим князем киевским станет Всеволод Ярославич Переяславский и Ростовская земля перейдет в наследственное владение его рода. Это признают все князья. Недаром Олег Святославич в 1097 г. скажет внуку Всеволода Изяславу: «Иди в волость отца своего Ростов» (4, 238). К этому времени переяславские князья закрепят за собой огромные территории на северо-востоке Руси. Несмотря на это, в течение длительного времени своего князя в Ростовской земле не будет, Всеволод так и не навестит свой далекий удел. Проблемами Северо-Восточной Руси займется его сын Владимир Мономах.
Первый раз Владимир ездил в Ростовскую землю по поручению Всеволода Ярославича: «Сначала я к Ростову пошел сквозь землю вятичей; послал меня отец» (4, 228). В общей сложности Мономах посетит Северо-Восточную, или, как её ещё называли, Залесскую, Русь четыре раза. Об этом князь напишет в своём «Поучении»: «Снова шел к Ростову на зиму, и три зимы ходил к Смоленску, из Смоленска шел к Ростову» (4, 231). В дальнейшем Владимир Всеволодович вновь отметит, что «пошел к Ростову» (231). Отсутствие князя в отдаленном регионе вызывало у Мономаха серьезную озабоченность. Предпосылки для беспокойства были, поскольку наследники Святослава Ярославича прочно закрепились в соседнем регионе – Муроме и Рязани. Поэтому в 1095 г. на княжение в Ростов прибыл из Новгорода сын Мономаха Мстислав. Однако надолго в Залесской земле не задержался и уже в следующем году вернулся на берега Волхова.
Во время междоусобной войны 1096–1097 гг. Мстислав с новгородскими полками освободил Ростово-Суздальское княжество от войск Олега Святославича. Владимир Всеволодович сделал далекоидущие выводы из этих событий и решил, что отдалённой Залесской Руси нельзя больше оставаться без князя. В Ростове должен всегда находиться представитель дома Всеволода Ярославича со своим двором и дружиной, чтобы на месте решать проблемы обширного региона. И самое главное – защищать землю от ворогов как внешних, так и внутренних.