Много дружинъı потопе в Руту, бе бо грязок» (8, 303). Как следует из летописи, Юрий самоустранился от руководства сражением, доверив сыну Андрею командовать ростовскими и суздальскими полками. Святослав Ольгович и Владимир Давыдович возглавили северских и черниговских ратников.
Смерть старшего брата стала страшным ударом для Изяслава Давыдовича, «плачющася над братом своим Володимером» (8, 304). В этой битве в буквальном смысле слова проявился страшный принцип русских междоусобиц – брат на брата. На стороне Юрия сражался черниговский князь Владимир Давыдович, на стороне киевского князя его родной брат Изяслав. Вот до чего довела Давыдовичей погоня за новыми волостями, желание захватить как можно больше и потерять при этом как можно меньше. Таков был закономерный финал совместной деятельности братьев.
Злоключения киевского князя подробно описаны в Ипатьевской летописи, его раны были очень серьёзные: «Изяслав же изнемагаше велми с ран зане исшел бе кровию» (8, 303–304). Зато победа над заклятым врагом была безоговорочной. А победы, как известно, просто так не достаются.
12. Падение Городца-Остерского (лето 1151 г.)
Дюрди же затворися в Городци, с детьми своими.
Юрий бежал к Днепру, вместе с ним были сыновья и два Святослава – Ольгович и Всеволодович. Союзники на ладьях переправились на левый берег, Юрий убежал в Переяславль, Святослав с племянником скрылись в Городце-Остерском. Летописец не удержался и позволил себе поехидничать над князем Новгорода-Северского: «Святослав же Олгович бе тяжек телом, и трудилъся бе бежа» (8, 304). Святослав Ольгович «трудилъся» не зря, у него были свои резоны для спешки. Князь решил воспользоваться смертью Владимира Давыдовича и захватить Чернигов. В город отправился Святослав Всеволодович, он должен был занять Чернигов и продержаться там до прихода дяди. Но Святослав не успел, его опередил Изяслав Давыдович. Изяслава поддерживали полки Романа Ростиславича, сына смоленского князя. План провалился, Святослав Ольгович вместе с племянником отправился в Новгород-Северский. Необходимо было срочно подготовить город к осаде, князья опасались возмездия со стороны Изяслава.
Как только киевский князь оправился от ран и почувствовал себя лучше, то снова сел на коня и выступил в поход. Несмотря на проблемы со здоровьем, он решил любой ценой добить Юрия, не дать ему оправиться от сокрушительного разгрома. Вместе с Изяславом отправились на войну дядя Вячеслав и брат Святополк, Ростислав Мстиславич увел полки в Смоленск. Угроза исходила от Владимира Галицкого, но здесь Изяслав крепко надеялся на венгров и своего сына Мстислава. Они должны были перехватить галицкую рать и не допустить её прорыва к Киеву.
Владимир Галицкий был опытным военачальником, уделявшим большое внимание сбору сведений о противнике. Его разведка отслеживала движение венгерского войска, обо всём докладывая князю. Когда стало известно, что венгры остановились на ночлег, разбили лагерь и устроили пир, Владимир решил атаковать противника. Удар галицких полков был неотразим, венгерское воинство было изрублено, князь Мстислав чудом спасся и убежал в Луцк. Когда об этом побоище стало известно Изяславу Мстиславичу, князь не изменил своих планов и продолжил поход на Переяславль.
У суздальского князя не было ни малейшего шанса устоять против Изяслава: «Дюрди же не имяше ниоткуль помочи, а дружина его бяшеть оно избита, оно изоимана» (8, 306). Трудно сказать, на что надеялся Юрий, когда затворился в Переяславле. Может, на Владимира Галицкого, может, на какое иное чудо. Но чудо не произошло, а галицкий князь на выручку не пришел. Владимиру было хорошо известно, что произошло на Перепетовом поле, он понимал бесперспективность дальнейших попыток по оказанию помощи родственнику. Владимир ограничился разорением волости Изяслава, после чего ушёл в Галич. Участь Юрия была решена окончательно.
Киевские полки подошли к Переяславлю и взяли город в осаду. Юрий собрал остатки дружины и приготовился защищаться столько времени, насколько хватит сил. Он понимал бесполезность дальнейшей борьбы, однако злость на Изяслава заглушила разум. Об этом свидетельствует тот факт, что после двух дней отчаянных боев Юрий отправил пехоту на вылазку. В его положении это было глупо, враг имел подавляющий численный перевес. Авантюра закончилась неудачей, пешие ратники Юрия понесли большие потери. Изяслав воспользовался ошибкой противника, его люди прорвались за валы и сожгли окольный город. Теперь даже суздальский князь был вынужден признать своё поражение.
Осада Переяславля Изяславом Мстиславичем. Миниатюра Радзивилловской летописи.
Изяслав и Вячеслав продиктовали Юрию свою волю. Удивительно, но они не стали свирепствовать и поступили по отношению к нему вполне гуманно. От Юрия требовали только одного – невмешательства в дела Южной Руси: «Киева под Вячеславом и под Изяславом не искати» (8, 306). За суздальским князем оставляли Переяславль при условии, что княжить там будет только его сын. Юрий публично объявил, что уходит в Суздаль, но тут же оговорился, что по пути заедет в Городец-Остерский. Это насторожило Изяслава. Киевский князь намекнул дяде, что если он там надолго задержится, то увидит под стенами города полки племянника. Юрий пропустил предупреждение мимо ушей, что имело для него роковые последствия.
После того как суздальский князь сдался, при посредничестве Изяслава Давыдовича замирился с киевским князем и Святослав Ольгович. Весть об этом застала Юрия в Городце. В нарушение договора он сидел в своём уделе, плел интриги против племянника и не понимал, что играет с огнем. Суздальский князь совершенно игнорировал слова своего сына Андрея, настоятельно убеждавшего отца вернуться в Залесскую землю. В итоге Андрей уехал, а Юрий остался. Здесь четко проявилось различное отношение отца и сына к борьбе за златой стол в Киеве. Первый считал это смыслом своей жизни, второму не было никакого дела до Южной Руси, своё будущее он связывал с Ростово-Суздальской землей.
Очень скоро Юрий убедился в правоте сына. Длительное пребывание суздальского князя в Городце Изяслав счел прямым нарушением договора и объявил Долгорукого клятвопреступником. Киевские полки вновь выступили в поход. В пути к ним присоединились черные клобуки, Изяслав Давыдович и Святослав Всеволодович, в этот раз князья безоговорочно поддержали Изяслава Мстиславича. Святослав Ольгович от похода уклонился, поскольку считал невозможным воевать против недавнего союзника. Однако отряд на помощь киевскому князю был вынужден отправить. Юрий не смутился, когда узнал, какую большую рать ведет Изяслав. Суздальский князь затворился в Городце с сыновьями Борисом, Глебом и Мстиславом. Городец-Остерский был сильной крепостью на правом берегу реки Остер, недалеко от места её впадения в Десну. Детинец находился на холме, в низине располагался окольный город, земляные валы и деревянные клети, набитые землей и камнями, служили крепости надежной защитой. Главной бедой суздальского князя было малое количество воинов, большая часть его гридней и ратников полегла на Перепетовом поле. На чью помощь в столь критической ситуации рассчитывал Юрий – неизвестно, не исключено, что это был просто жест отчаяния. Князь влез в авантюру, изначально обреченную на провал.
…По скрипучим ступенькам Юрий поднимался на деревянную башню, возвышающуюся над рекой Остер. Князь хотел с высоты взглянуть на расположение вражеских полков и понять, где противник нанесет главный удар. Рать Изяслава охватывала Городец полукольцом, упираясь крыльями в речные берега. Вдали виднелись княжеские шатры, у которых реяли киевские, смоленские и черниговские стяги. Во вражеском стане царило оживление, пели трубы и рожки, звенели бубны, гремели барабаны. Всё указывало на то, что скоро начнётся приступ. Когда появилась группа всадников в роскошных доспехах, Юрию показалось, что он узнал племянника Изяслава. Князья и воеводы проехали вдоль линии валов и начали строить полки в боевой порядок. Во второй половине дня великокняжеская рать пошла на приступ, тысячи людей устремились к стенам Городца-Остерского. Юрий сбросил с широких плеч алый плащ, надел позолоченный шлем и взял из рук оруженосца тяжелый шестопер.
Бой был жестокий, киевляне, смоляне и черниговцы непрерывным потоком лезли на крутые валы Городца. Размахивая саблями, гортанно кричали черные клобуки, ратники Изяслава тяжелым бревном крушили ворота, рубили топорами бревна частокола, по приставным лестницам карабкались на стены и башни. На боевых площадках их встречали суздальские дружинники, под ударами мечей, копий и шестоперов великокняжеские воины падали вниз и скатывались в ров. Тысячи стрел смертельным дождем падали на крепость, знались огнем жилые дома и хозяйственные строения. Битва не прекращалась ни на минуту. Бились день, ночь, следующий день и следующую ночь. Юрий, измученный и осунувшийся, обходил стены и, как мог, подбадривал своих людей. Многие гридни были сильно изранены, их повязки пропитались кровью, люди еле держались на ногах. Заменить их было некем, в то время как Изяслав регулярно менял усталые отряды и отправлял в бой свежие войска. И суздальцы не выдержали. После многодневных боев, когда его дружинники обессилели от ран и усталости, Юрий был вынужден отправить к Изяславу Мстиславичу посланца с предложением заключить мир. Другого выбора у него просто не было: «Бьющим же ся им из города на многы дни, тяжко бысть ему, зане не бысть помочи ему ни откуду же» (8, 307). Киевский князь не возражал, ему самому надоела эта осада, сопровождавшаяся большими людскими потерями. Дяди и племянник снова встретились за столом переговоров.
В этот раз Юрий был серьёзно наказан за обман. Суздальский князь лишился Переяславля, Глеб Юрьевич покинул город и ушел в Городец-Остерский. Новым переяславским князем стал сын Изяслава Киевского Мстислав. Влияние Юрия в Южной Руси резко ослабло, позиции Изяслава укрепились. Больше всех в этом был виноват суздальский князь, своими непродуманными действиями спровоцировавший Изяслава Мстиславича на новую войну. Долгорукий клятвенно пообещал блюсти мир, в очередной раз поцеловал крест и уехал в Суздаль.