Святослав Ольгович проявил мудрость. Он отказался от Чернигова и пояснил Изяславу Давыдовичу, что вскоре в Киеве появится Юрий с суздальскими полками. Пусть лучше Изяслав идёт к себе домой и наслаждается миром. Но тот не внял благоразумному совету родственника и решил оставить всё как есть.
18. Победитель (1155–1157 гг.)
На вербьницю прииде князь Юрьи к Кыеву и седе на столе, а Изяслав изъбежа Давыдовиць к Чернигову; и прия Юрьи сын его в мир с любовию, и волости им раздая достоиныя; и бысть тишина в Рустеи земли.
Всё это время Юрий находился в Суздальской земле, куда не долетал грохот сражений, сотрясавших Южную Русь. Лишь узнав о смерти Изяслава Мстиславича, Долгорукий стал собирать полки и готовиться к новой войне. Утверждение на златом столе племянника Ростислава, смерть брата Вячеслава, битва у Боловеса и вступление в Киев Изяслава Давыдовича произошли с калейдоскопической быстротой, поэтому Юрий пребывал в неведении относительно этих событий. У суздальского князя создалось впечатление, что о нём, последнем сыне Мономаха, все забыли. Значит, пришла пора о себе напомнить. Ростовские и суздальские полки выступили в поход.
Когда рать Юрия подошла к границам Смоленского княжества, его встретили полки Ростислава Мстиславича. Племянник опасался прямого сражения с войсками дяди, при сложившихся обстоятельствах вооруженный конфликт не был нужен и Долгорукому. Он только что узнал о битве у Боловеса, о событиях, ей предшествовавших, о её неожиданных последствиях. Ростислав тонко прочувствовал ситуацию, бил дяде челом и признал его старшинство. Суздальский князь не питал к племяннику той патологической ненависти, какую испытывал к его старшему брату, поэтому с удовольствием воспринял его мирные инициативы: «Со Изяславом я не мог никак в мире быть, а тебе, не помня зла братова, все оставляю и буду тебя иметь как брата и племянника» (82, 416). В этом плане у Юрия всё было просто: есть Изяслав Мстиславич – есть проблема, нет Изяслава – нет проблемы. Князья расстались взаимно довольные друг другом, Ростислав ушел в Смоленск, Долгорукий продолжил путь к Киеву.
В окрестностях Радоща Юрия встретил Святослав Ольгович, старый союзник в очередной раз поддержал суздальского князя и привел на помощь родственнику северские полки. У Стародуба Юрия ждала неожиданная встреча. Святослав Всеволодович быстро сориентировался в сложившейся ситуации, бил челом и каялся в винах перед суздальским князем: «избезумился есмь» (8, 328). Долгорукий не отличался злопамятностью, подтверждением этого служит его отношения с Ростиславом. За племянника заступился Святослав Ольгович, Юрий простил перебежчика, и теперь Святослав Всеволодович под стягом Долгорукого шел на Киев. Святослав Ольгович дважды отправлял своих людей к Изяславу Давыдовичу, пытаясь уговорить родственника оставить столицу добровольно, но все было тщетно. Изяслав не прислушался к мнению двоюродного брата, «зане улюбил бы Киев ему» (8, 329).
Когда полки Юрия подошли к Моравийску, а рать Святослава Ольговича расположилась у Чернигова, суздальский князь отправил в Киев доверенного человека. Посланец передал Изяславу Давыдовичу слова своего господина: «Мне отцина Киев, а не тобе» (8, 329). Только теперь до упрямого князя дошло, что шутки кончились, пришла пора держать ответ за свои деяния. Изяслав понимал, что не устоит против Суздаля и Новгорода-Северского, поэтому был вынужден признать старшинство Юрия. В качестве оправдания Изяслав Давыдович сказал, что на великое княжение его призвали сами киевляне. Не задерживаясь в столице, князь ушел в Чернигов.
Памятник Юрию Долгорукому в Дмитрове. Скульптор В. Церковников. Фото автора.
20 марта 1155 г. Юрий подъехал к Золотым воротам Киева. Князь грузно сидел на коне, поглаживал унизанными перстнями пальцами окладистую бороду и смотрел на толпы киевлян, запрудивших городские улицы. Наступил день триумфа Долгорукого. Его главный враг покинул этот мир, остальные князья склонились перед мощью суздальских полков и не оспаривали старшинства сына Мономаха. Юрий вступил в Киев и в третий раз сел на златом столе своего отца.
В очередной раз став великим князем киевским, Долгорукий наглядно продемонстрировал, что никаких выводов из прошлых неудач он не сделал. Был произведен новый передел волостей и уделов в пользу сыновей Юрия: Андрею достался Вышгород, Борису Туров и Пинск, Василько отправился в Поросье, Мстислав в Великий Новгород. Глеб остался в Переяславле и вскоре женился на дочери Изяслава Давыдовича. Своим преемником Юрий видел Андрея, но старший сын не связывал своё будущее с Киевом, демонстративно отдавая предпочтение Ростово-Суздальской земле. Вопреки отцовской воле сын покинул Южную Русь и ушел в Залесье.
Причины поступка Андрея разъяснил Н.М. Карамзин: «Феатр алчного властолюбия, злодейств, грабительств, междоусобного кровопролития, Россия Южная, в течение двух веков опустошаемая огнем и мечом, иноплеменниками и своими, казалась ему обителию скорби и предметом гнева Небесного. Недовольный, может быть, правлением Георгия и с горестию видя народную к нему ненависть, Андрей, по совету шурьев своих, Кучковичей, удалился в землю Суздальскую, менее образованную, но гораздо спокойнейшую других. Там он родился и был воспитан; там народ еще не изъявлял мятежного духа, не судил и не менял государей, но повиновался им усердно и сражался за них мужественно. Сей Князь набожный вместо иных сокровищ взял с собою Греческий образ Марии, украшенный, как говорят Летописцы, пятнадцатью фунтами золота, кроме серебра, жемчуга и камней драгоценных» (51, 171). Своё будущее Андрей связывал с Русью Северо-Восточной, а не с Русью Южной.
Уход сына стал серьезным ударом для киевского князя. Плел интриги Изяслав Давыдович. Черниговский князь подбивал Святослава Ольговича к выступлению против Юрия, но получил жесткий отказ: «Мы столько лет с великим нашим трудом и вредом искали покоя, но не имели, а ныне, получив то, должны сами и все наши подданные благодарить Бога. А ты начинаешь снова войну без всякой причины и хочешь разорить вотчину свою, чего мы должны предостерегать и отвращать» (82, 417). Накалилась ситуация в Новгороде. Как записал летописец, «бысть котора зла в людьх, и въсташа на князя Мьстислава на Гюргевиця, и начяша изгонити из Новагорода» (3, 217). Был перекрыт мост через Волхов, у городских ворот выставлена усиленная стража, Мстислав неожиданно оказался на положении пленника. Когда в Новгород прибыли Святослав и Давыд, сыновья Ростислава Смоленского, Мстислав воспользовался воцарившейся суматохой и под покровом ночи убежал из города. Через три дня на берегах Волхова объявился Ростислав Мстиславич и призвал горожан к порядку. Так Юрий потерял Новгород. Это был тревожный звонок, но великий князь не обратил на него внимания: Долгорукий вел себя в Киеве так, словно не было у него за плечами горького опыта прошлых княжений.
Юрий начал войну с волынским князем Мстиславом Изяславичем, испортил отношения с Ростиславом Смоленским и Изяславом Черниговским. Как обычно, он не сумел найти общий язык с киевлянами, горожане были готовы призвать на княжение кого угодно, только бы Юрий покинул столицу. Совокупность всех этих факторов дала надежду Изяславу Давыдовичу побороться за Киев. Хитрый и осторожный черниговский князь никогда не решился бы на такое дело, если бы не видел что Юрий себя совершенно дискредитировал, полностью провалив внешнюю и внутреннюю политику. Против великого князя объединились люди, кому на роду написано было быть между собой злейшими врагами: «Нача рать замъıшляти Изяслав Давыдовичь на Дюргя и примири и к собе Ростислава Мьстиславича и Мьстислава Изяславича» (8, 335–336). Изяслав предложил примкнуть к коалиции Святославу Ольговичу, но тот отказался выступить против союзника.
Юрий в очередной раз не заметил надвигающейся беды. Князь пил, гулял, веселился и не подозревал, что Изяслав назначил день выступления в поход на Киев. Южная Русь оказалась на краю новой страшной усобицы, но судьба распорядилась иначе. Князь Юрий отправился на пир к боярину Петриле, крепко выпил и ночью почувствовал себя плохо. Проболев пять дней, 15 мая 1157 г. «в среду на ночь» (8, 336) Юрий Долгорукий умер. Ходили слухи, что князь был отравлен на пиру. Хоронили Юрия в страшной спешке, уже на следующий день князя погребли в церкви Спаса на Берестове. В Киеве начались погромы, горожане грабили княжеские дворы и повсеместно избивали суздальцев.
Когда черниговские полки были готовы выступить в поход, к Изяславу Давыдовичу явилось посольство киевлян и пригласило на княжение. Изяслав объявил, что Бог рассудил его спор с Юрием, и отправился в Киев.
Причудливыми были зигзаги судьбы Юрия Долгорукого. Прирожденный администратор и талантливый организатор, он воевал всю жизнь, хотя лавров полководца не стяжал. Трижды захватывал Киев, но не знал, как грамотно распорядиться верховной властью. Наводил половцев, был зачинщиком междоусобиц, жёг и разорял русские земли. Сумел удержать Переяславль, но большего достичь в Южной Руси не смог.
Совсем иной результат деятельности Юрия мы наблюдаем в Руси Северо-Восточной, поскольку трудами Долгорукого залесское захолустье было превращено в одно из сильнейших государственных образований эпохи. Именно благодаря его усилиям стал возможен дальнейший взлет сначала Ростово-Суздальской, а затем Владимиро-Суздальской земли. Князь Юрий заложил первый камень в основание той России, в которой мы сегодня живем. Лучшим памятником легендарному князю являются основанные им города и белокаменные соборы, возведенные в те грозные времена и сохранившиеся до наших дней. Недаром в народной памяти Юрий Долгорукий остался как великий созидатель, а не разрушитель.