Заключительным аккордом войны стало взятие города Бряхимова, летописец именует его «славный». В «Слове о празднике Всемилостивого Спаса и Пресвятой Богородицы» уточняется, что Бряхимов стоял на реке Каме (68, 445), хотя точное местоположение города неизвестно. На штурм русские ратники шли с молитвами и под церковные песнопения, сметая болгарских воинов со стен и башен Бряхимова. Победа была полной. Несмотря на этот успех, Андрей войска на вражескую столицу не повел, было принято решение возвращаться в Суздальскую землю. Трудно сказать, почему князь так поступил. То ли посчитал, что и так хорошо проучил восточного соседа, может, были другие резоны.
Андрей Боголюбский и русские воины перед иконой Богородицы во время похода на Волжскую Булгарию. Миниатюра Радзивилловской летописи.
Радость победы вскоре омрачилась большим личным горем Боголюбского: после возвращения войск из похода умер его старший сын Изяслав. В память о нем и в честь победы над Волжской Булгарией по приказу Андрея возведут знаменитую церковь Покрова на Нерли. Согласно одной из легенд, построена она будет из белого камня, который волжские булгары обязались поставлять Андрею в качестве контрибуции. Этот камень требовался князю для строительства храмов во Владимире-Суздальском, и Боголюбский приказал оставлять каждый десятый камень на месте будущего строительства церкви Покрова. Впоследствии из этих камней был выстроен храм.
После войны с булгарами Андрей продолжил активную внешнюю политику. Под 1166 г. Лаврентьевская летопись сообщает о новом предприятии князя: «Той же зимой пошел Мстислав за Волок» (4, 308). Здесь речь идёт о сыне Андрея Боголюбского, совершившем поход в Заволочье. Заволочьем в X–XIII вв. называли район рек Онеги и Северной Двины, к северу от Белого озера. Земли эти были очень богаты пушниной, здесь же добывали соль. Эта территория была местом столкновения интересов Владимиро-Суздальского княжества и Новгорода, желающих единолично распоряжаться в богатом регионе. Причины, вызвавшие поход, неизвестны. Можно предположить, что произошел очередной конфликт с новгородцами, совершавшими набеги на подданных Андрея Юрьевича. Недаром новгородский летописец пишет про «суждальскылх смьрдех» (3, 221). О результатах похода информация отсутствует.
События в Южной Руси отодвинули для Андрея проблему взаимоотношений с новгородцами на задний план, поскольку череда смертей полностью изменила политический расклад в регионе. Когда 15 февраля 1164 г. умирает верный союзник Юрия Долгорукого Святослав Ольгович, претендентов на черниговский стол было два – Олег Святославич, сын скончавшегося князя, и его племянник Святослав Всеволодович. Святослав был старше, мудрее и пользовался заслуженным авторитетом среди родственников. Однако Олег не собирался отказываться от Чернигова. Шансы на то, что между Ольговичами начнется жестокая борьба за власть, были очень велики, однако разум восторжествовал, стороны сумели прийти к компромиссу. По итогам соглашения Святослав стал черниговским князем, Олег получил Новгород-Северский. В 1166 г. неожиданно отдал Богу душу Святослав Владимирович, князь Вщижа, зять Андрея Боголюбского (13, 25). Линия Давыда Святославича пресеклась, теперь в Чернигове и Северской земле господствовали потомки Олега Гориславича.
Под 1167 г. в Московском летописном своде XV в. сохранилась примечательная запись относительно состояния здоровья киевского князя: «Тогда же бе уже Ростислав не здравуя» (18, 74). Действительно, Ростислав Мстиславич был немолод, годы брали своё. Он был старшим в роду Мономаха и последним киевским князем, пользовавшимся определенным авторитетом среди многочисленных родственников. Между ним и племянниками иногда возникали конфликты и недоразумения, однако до вооружённых столкновений дело не доходило, благодаря личным качествам Ростислава проблема решалась мирным путем. Когда же старому князю угрожала непосредственная опасность, младшее поколение Мономашичей с оружием в руках вставало на защиту дяди. И пусть равновесие было достаточно хрупким, тем не менее оно сохранялось.
Храм Покрова на Нерли. Фото автора.
Зимой 1167 г. Ростислав отправился в Новгород, чтобы разрешить конфликт между своим сыном Святославом и горожанами. В результате переговоров князю удалось добиться от новгородцев клятвы, что Святослав будет княжить на берегах Волхова до самой смерти, другого князя вольница искать не будет (8, 362). Очевидно, что Ростислав Мстиславич забыл цену словам и обещаниям новгородцев и выдал желаемое за действительное. В начале весны 1167 г. Ростислав возвращался из Новгорода, миновал Смоленск, но в селе Заруб окончательно расхворался и слег. Князь умер 14 марта, 21-го числа тело привезли в Киев и похоронили в монастыре Святого Фёдора. Его смерть оказалась тем самым детонатором, который вскоре взорвал Русь.
5. Походы Мстислава Изяславича и дела новгородские (1167–1168 гг.)
В лето 6677 ходи Мстислав Изяславич з братьею на половцы и полон многь и вежи их поймавши, возвратишася.
Кончина Ростислава Мстиславича должна была спровоцировать очередную усобицу, поскольку новый передел княжеских столов был неминуем. На повестке дня встал вопрос: кто будет править в Киеве? Сильнейший из русских князей Андрей Боголюбский интереса к древней столице не проявлял и автоматически выбывал из числа претендентов на златой стол. Позиция Ольговичей также не была ясна. Старшим в роду Мономаха был Владимир Мстиславич, по прозвищу Мачешич, княживший в Треполе, последний оставшийся в живых сын Мстислава Великого. Примечательно, что дядя был младше своего племянника Мстислава Изяславича на семь лет. Несмотря на своё старшинство по лествичному праву, Мачешич не имел сил и средств, чтобы закрепиться в Киеве. Поэтому его кандидатура в качестве великого князя не рассматривалась, нашлись более серьезные претенденты на златой стол. В итоге киевским князем стал Мстислав Изяславич Волынский: «Сей князь роста был не весьма великого, но широк плечами и крепок, так что его лук едва кто натянуть мог. Лицом красив, волосы кудрявые и короткие носил. Мужествен был во брани, любитель правды, из-за его храбрости все князи его боялись и почитали. Хотя часто с женщинами и дружиною веселился, но ни женщины, ни вино им не обладало. Он всегда к правосудию и распорядку был готов, потому мало спал, но много книг читал, и в советах об управлении земском с вельможами упражнялся, и детей своих прилежно тому наставлял, сказывая им, что честь и польза князя состоит в правосудии, справедливости и храбрости» (82, 488). В дальнейшем историк уточнит, что Мстислав «более всего любил своих воинов и не был любитель злата и серебра» (82, 602).
Можно предположить, что решение о наследнике было принято ещё при жизни Ростислава. Мстислав Изяславич в свое время уступил дяде Киев, выбив из столицы Изяслава Давыдовича. Мстислав был не тот человек, чтобы просто так делать такие широкие жесты. Нет ничего удивительного в том, что князья могли обсудить вопрос передачи власти в Киеве после смерти Ростислава. Тем более что прецеденты уже были: отец Мстислава Изяслав имел похожую договоренность с дядей Вячеславом. Но Изяслав Мстиславич умер раньше престарелого родственника, и киевским князем стал его младший брат Ростислав. Мстиславу Изяславичу Волынскому ничего не мешало воспользоваться опытом родителя. Не исключено, что правящая элита Киева и предводители черных клобуков были поставлены в известность о намерении Ростислава Мстиславича видеть своим преемником племянника.
Однако между отцом и сыном существовала принципиальная разница. Изяслава киевляне искренне любили и были готовы за него сражаться до конца, Мстислав такой любовью и популярностью в столице не пользовался. Ростислава княжеская братия уважала за старшинство в роду Мономаха, за рассудительность и порядочность, Мстислава Изяславича просто боялись. Многочисленные родственники волынского князя согласились с тем, что он будет княжить в Киеве, признали до поры до времени его старшинство. Но всё это было относительно, никто даже предположить не мог, как дальше будут развиваться события. Мстислав был силен, но был на Руси человек сильнее его, ещё не сказавший своего слова, которое могло оказаться решающим. Речь идет об Андрее Боголюбском. Владимирский властелин молчал, это зловещее молчание пугало остальных князей.
Новый киевский князь понимал, в какой ситуации оказался: «Мстислав же, видя, что великое княжество Киевское осталось и так весьма скудно, что всеми градами, издревле к Киеву принадлежащие, другие князи владели, как например в Переяславле – Глеб Юриевич, в Городце – Михалко Юриевич, в Вышгороде и всею Древлянскою землею – Ростиславичи, Поросье Васильку Юрьевичу дано, Пересопницей, Дорогобужем и Бужеском Владимир Андреевич владел, и тем сила великого князя так умалилась, что его уже мало почитали» (82, 477). Мстислав Изяславич действовал очень осторожно и долго не появлялся в Киеве, отправив в столицу тиуна и своего родственника князя Василька Ярополчича, «веля ему седети Киеве до себе» (8, 365). Тиуну предстояло заняться хозяйственными делами, Василько должен был блюсти место Мстислава. Лишь заручившись поддержкой галицкого князя Ярослава Осмомысла и польских союзников, Мстислав Изяславич 15 мая 1167 г. вступил в Киев. Больше всего новый князь опасался сыновей Ростислава – Романа, Рюрика и Давыда, поэтому предпочел договориться с ними по-хорошему. Роман княжил в Смоленске, в уделе отца, и на большее пока не претендовал. В результате переговоров за Давыдом сохранился Вышгород, Рюрик получил Овруч и «уладишеся о волость, целоваша хрест» (8, 366). Беда подкралась к Мстиславу с другой стороны. Начался конфликт с дядей Владимиром Мачешичем, княжившим в Треполе.
Владимир Мачешич был личностью, мягко говоря, не совсем приятной. Он напоминал Изяслава Давыдовича, поскольку был таким же беспринципным и лживым человеком. Преступить клятву ему было очень легко. Мстислав это хорошо знал и не считал нужным скрывать свое отношение к родственнику. Жажда власти сжигала Владимира Мстиславича, он решил поискать под племянником златого киевского стола. Нарушив крестное целование перед родичем, князь начал сеять смуту среди черных клобуков, однако попытка вооруженного выступления против Мстислава закончилась полным фиаско. Владимир Мстиславич ударился в бега. Как записал летописец, «