Оценив размер опасности, новгородцы отправили в Киев посольство, прося у Мстислава Изяславича сына на княжение. Дороги через Смоленское и Полоцкое княжества были перекрыты, на посланцев велась настоящая охота. В это время Андрей дал Святославу Ростиславичу войска, изгнанный князь вторгся в новгородские пределы, сжег Торжок и разграбил прилегающие к нему волости. Население из разоряемых областей побежало в Новгород, в городе началась смута, во время которой были перебиты явные и мнимые сторонники Святослава. Роман и Мстислав Ростиславичи захватили и разорили Великие Луки, огнем и мечом прошлись по новгородским землям. По приказу Андрея в Суздальской земле перекрыли дороги и стали отлавливать новгородских купцов, торговцев беззастенчиво грабили, товары забирали в княжескую казну. Поскольку ситуация сложилась критическая, новгородцы собрали полки и выступили против Святослава Ростиславича. Около Руссы, где дружинники князя обращали в дым и пепел, новгородские деревни и села, две рати встретились. До битвы дело не дошло, некоторое время противники стояли напротив друг друга, затем разошлись в разные стороны. Для новгородцев ничего не изменилось. На их счастье, нескольким послам удалось добраться до Киева и обсудить создавшееся положение с великим князем. По итогам переговоров 14 апреля 1168 г. в Новгород прибыл сын Мстислава Роман.
Это решение двоюродного брата разъярило Давыда и Рюрика Ростиславичей. Мстислав даже не поинтересовался их мнением по новгородскому вопросу, хотя именно новгородцы целовали крест, что их брат Святослав до конца дней своих будет княжить на берегах Волхова! И когда Ростиславичи вступили в борьбу с вольницей, восстанавливая попранную справедливость, их родственник нанес удар в спину! Мало того, отправив сына на княжение в Новгород, Мстислав Изяславич бросил вызов Андрею Боголюбскому. С Ростиславичами киевский князь сумел бы справиться, в случае войны он мог рассчитывать на помощь родственников. Но вступать с владимирским князем в конфликт, который мог перерасти в вооружённое противостояние, для Мстислава было смертельно опасно. Неужели Мстислав не видел, к чему это может привести?
Всё он прекрасно знал и понимал. Киевский князь допустил единственную ошибку, имевшую для него роковые последствия, – он слишком переоценил свои силы. Успешный поход на половцев сыграл с Мстиславом дурную шутку, он свято уверовал, что имеет безоговорочное влияние на других князей и обладает среди них непререкаемым авторитетом. Единодушие князей во время войны с половцами ввело Мстислава в соблазн считать себя лидером среди родственников. Однако Мстислав Изяславич лишь выдавал желаемое за действительное. Несмотря на то что поход увенчался полным успехом, именно после него начался разлад между Мстиславом и Ростиславичами. Киевский князь просто забыл, что в данной ситуации он лишь первый среди равных и не более. Мстислав действовал жестко, ни с кем не советуясь, чем вызывал озлобление союзников. И когда после возвращения из победоносного похода поползли слухи о том, что Мстислав хочет расправиться с Давыдом и Рюриком Ростиславичами, братья охотно им поверили. И никакие взаимные целования креста не могли уже исправить ситуацию. Сыновья Ростислава взяли четкий курс на разрыв отношений с киевским князем и стали последовательно претворять его в жизнь. Недовольных политикой Мстислава было много, поэтому братья быстро нашли союзников. Одним из них оказался Владимир Андреевич Дорогобужский. Согласно Ипатьевской летописи, он начал «припрашивать волости у Мьстислава» (8, 371). Мстислав Изяславич отказал в грубой форме, чем смертельно обидел родственника. Разгневанный Владимир удалился в Дорогобуж и стал выжидать удобного момента, чтобы отомстить обидчику, став потенциальным союзником Ростиславичей. Также братья могли рассчитывать на поддержку Ольговичей, не желающих усиления власти киевского князя. При этом все свои надежды Ростиславичи возлагали на Андрея Боголюбского, могущественного повелителя Северо-Восточной Руси и злейшего врага Мстислава Изяславича.
После того как Мстислав отправил сына в Новгород, наказать киевского князя для Андрея стало делом принципа. Он желал видеть в Новгороде Святослава Ростиславича и не собирался отказываться от поддержки его кандидатуры. Причем помощь он оказывал только потому, что Святослав в качестве новгородского князя его устраивал, а не потому, что новгородцы нарушили какую-то клятву. Владимирский князь договорился о совместных действиях с братом Глебом, княжившим в Переяславле-Южном, война против Мстислава была решена: «И болши вражда бысть на Мьстислава от братьев, и начаша снашивати речьми братья вси на Мьстислава, и тако утвердишеся крестом братья» (8, 371–372). Сложилась сильнейшая коалиция, одиннадцать удельных князей выразили готовность идти в поход на Киев: «Глеб из Переяславля Дюргевичь, Роман из Смоленьска, Володимир Андреевичь из Дорогобүжа, Рюрик из Вручего, Давыд из Въıшегорода, брат его Мьстислав, Олег Святославичь, Игорь брат его, и Всеволод Гюргевичь, Мьстислав внук Гюргев» (8, 372). Под Мстиславом, внуком Юрия Долгорукого, подразумевается племянник Андрея Боголюбского, сын его брата Мстислава, княживший в Городце-Остерском. Одиннадцатым был Мстислав Андреевич, сын Боголюбского. Среди участников похода назван самый младший брат Андрея, Всеволод, вернувшийся из изгнания в Константинополе и теперь с оружием в руках выступивший против врагов старшего брата.
Андрей Юрьевич остался в стольном Владимире, ростовские, суздальские, владимирские, рязанские и муромские полки вели на Киев его сын Мстислав и воевода Борис Жидиславич. Рязанский и муромский князья в поход не пошли, предпочли остаться дома. Номинально командование союзной ратью принадлежало Мстиславу Андреевичу, человеку храброму и воинственному. Другое дело, что советников с богатым боевым опытом при нем было хоть отбавляй. Например, дядя Глеб Переяславский, герой битвы у Боловеса. В конце зимы 1169 г. с разных концов Руси в Вышгород стали стягиваться войска союзных князей, чтобы оттуда начать наступление на Киев.
В Вышгороде княжил Давыд Ростиславич. Узнав, что именно здесь будет собираться общерусское войско для похода на Киев, он не на шутку встревожился. У Давыда не было уверенности, что об этом сосредоточении войск не узнает Мстислав. От Киева до Вышгорода рукой подать, поэтому шансы, что киевские полки появятся под стенами города, были велики. Вышгород – это ключ к Киеву, и Мстислав мог захотеть положить этот ключ себе в карман. Однако для Давыда всё обошлось, киевский князь проигнорировал надвигающуюся с севера опасность.
Пассивная позиция, занятая Мстиславом накануне вражеского вторжения, удивляет. Ему было достаточно обратиться к опыту отца в противостоянии с Юрием Долгоруким, вспомнить о том, как Изяслав Мстиславич успешно защищал Киев весной 1151 г. Тогда Изяслав стянул к столице войска родственников и союзников, не постеснялся призвать на помощь венгров. Собрав все наличные силы в кулак, киевский князь нанес сокрушительное поражение суздальскому князю. Изяслав Мстиславич действовал активно, не позволил объединить силы Юрию и Владимиру Галицкому, разгромив врагов по очереди.
Мстислав ведёт себя совершенно иначе. Говорить о том, что он не был извещен о планах врагов, не приходится: такое грандиозное мероприятие, как поход одиннадцати князей, не могло долго оставаться тайной. Свои доброхоты имелись у Мстислава Изяславича во многих городах Руси, они бы постарались его упредить. Можно констатировать, что случившееся не было для Мстислава неожиданностью.
Возникает закономерный вопрос: почему он не обратился за помощью к Ярославу Осмомыслу? Галицкий князь периодически оказывал вооруженную поддержку Мстиславу, выручил бы и в этот раз. Почему киевский князь не отправил гонца к сыну Святославу во Владимир-Волынский? Не договорился с венграми и ляхами, с которыми у Мстислава были неплохие отношения? Трудно сказать. Скорее всего, князь не мыслил столь широко, как его отец Изяслав, который очень точно схватывал самую суть проблемы. Изяслав Мстиславич никогда не делал ставку на одно решающее сражение, он всегда думал о войне в целом. Старался просчитать все возможные варианты развития событий, в том числе на случай поражения в отдельно взятой битве. Изяслав считал, что, потерпев неудачу в сражении, он ещё не проиграл войну. Что, собственно, не раз и доказывал.
Мстислав мыслил иначе. Воинственный и храбрый, князь оказался слабым стратегом. Он переоценил свои силы и понадеялся на неприступность киевских укреплений, которые ещё ни разу не были взяты в результате прямого штурма. Бились князья в окрестностях столицы, врывались победители в Киев на плечах бегущих вражеских воинов, входили в него вражеские войска с помощью измены и предательства. Но чтобы взять Киев в осаду, пойти на приступ и захватить город – такого ещё не было. Всё это давало Мстиславу определенную надежду на успех, поэтому князь решил нанести врагу поражение, опираясь на мощнейшие укрепления столицы. И надо признать, определенный резон в этом был.
Киев считался одной из сильнейших крепостей на Руси. Он располагал двумя линиями обороны, наиболее мощной была первая, так называемый «город Ярослава». Её общая протяженность была 4,5 километра. Огромные земляные валы, построенные при Ярославе Мудром, достигали 14 метров в высоту и 19 метров в ширину. Укрепленные бревенчатыми стенами и башнями, они были практически неприступны. Трое каменных ворот – Золотые, Лядские и Жидовские – надежно защищали столицу. Даже прорвавшись через первую линию обороны, противник натыкался на вторую линию укреплений, «город Владимира». Попасть в цитадель можно было через сложенные из камня Софийские ворота. И хотя здесь оборонительные сооружения не были столь мощными, как в «городе Ярослава», преодолеть их было не так уж и просто. Поэтому Мстислав выбрал тактику от обороны. При этом князь не подумал, что будет делать, если она себя не оправдает.
Пассивность Мстислава Изяславича привела к тому, что накануне решающего столкновения он остался без союзников. Единственным человеком, на которого киевский князь мог рассчитывать в сложившихся обстоятельствах, был Михалка, младший брат Андрея Боголюбского. Михалка Юрьевич жил в Городце-Остерском (82, 477), поскольку был изгнан Андреем из Ростово-Суздальской земли. Не исключено, что именно обида на брата побудила князя примкнуть к Мстиславу. Мстислав приблизил к себе Михалку, но, когда гипотетическая угроза Киеву стала реальностью, решил отправить его в Новгород к сыну Роману. Не исключено, что Мстислав Изяславич усомнился в верности князя. Родство Михалки с Андреем Боголюбским никто не отменял, поэтому было непонятно, как он поведет себя в новых обстоятельствах. Мстислав полагал, что этим решением убьёт двух зайцев сразу: с одной стороны, избавится от ненадежного союзника, с другой сторон