Рассказу Татищева противоречат свидетельства новгородских летописей: «Иде Даньслав Лазутиниц за Волок даньником с дружиною своею, и присла Андреи полк свои на нех, и бишася с ними, и бяше новгородець 400, а суздалець 7000; и пособи бог новгородцем, и паде их 300 и 1000, а новгородцов 15 мужь, и отступиша новгородци и опять ся воротивше, взяша всю дань, а на суздальскых смердех другую, и приидоша вси здрави» (3, 221). Согласно летописному тексту, Андрей отправил войска в Заволочье только после того, как там появился боярин Данислав. И направил не 150 ратников, а целый «полк» численностью в 7000 воинов. (3, 221). Данная информация вызывает определённые сомнения, поскольку отправлять многотысячную рать в Заволочье у Андрея не было нужды. Не с кем там было сражаться. Зато можно было столкнуться с трудностями иного плана. В этих диких и безлюдных местах на первый план выходили проблемы со снабжением, по меркам Средневековья 7000 ратников были очень большим войском. Прокормить его в Заволочье было затруднительно. В лесистой местности гораздо удобнее было действовать небольшими мобильными отрядами, чем разворачивать многочисленные полки. Воеводам даже гарнизоны негде было разместить по причине отсутствия городов.
Вызывает вопросы информация летописца о количестве погибших суздальцев, иначе как патриотическими сказками для новгородского обывателя эти свидетельства назвать трудно. Действительно, 15 погибших новгородцев на фоне 1300 убитых суздальских ратников (3, 221) производят сильное впечатление. Вывод напрашивается простой: математические изыскания новгородского летописца не стоит воспринимать всерьез, версия Татищева выглядит более логичной и убедительной. В Лаврентьевской летописи, отражавшей взгляд на события суздальской стороны, рассказа об этом столкновении нет вообще. Не исключено, что летописец просто не стал упоминать о мелкой стычке с новгородцами.
В новгородских летописях рассказывается, к каким последствиям привело противостояние в Заволочье боярина Данислава и Андреевых воевод. Вольница была вынуждена отступить из Заволочья, что идёт вразрез с бодрыми утверждениями новгородского летописца о полной победе соотечественников над суздальцами. Данислав Лазутинец вернулся обратно лишь после ухода суздальских ратников из региона и «възяшя всю дань, а на суждальскылх смьрдех другую» (3, 221). Судя по всему, боярин обобрал подданных Андрея Боголюбского и пополнил за их счёт новгородскую казну. Теперь в списке преступлений новгородцев было не только нападение на суздальский отряд, но и ограбление княжеских земель.
Несколько иначе ход событий отображен в «Слове о знамении Святой Богородицы в год 6677», написанном в середине XIV в.: «Свершилось это знамение великое и преславное чудо от иконы святой Богородицы в Новгороде. Так ведь жили новгородцы: землями, которые им Бог даровал, владели по своей воле, и князя у себя держали по своему выбору. Был же у них тогда князь Роман Мстиславич, внук Изяслава. И вот в это время не захотели двиняне давать дань Новгороду, а перешли под власть князя Андрея Суздальского. Новгородцы же послали на Двину сборщиком дани Даньслава Лазутинича, а с ним от каждого конца по сто мужей. И, услышав об этом, князь Андрей послал против них своих мужей – рать в тысячу пятьсот человек. И перехватила эта рать новгородцев на Белоозере, и началась битва. И помог Бог мужам новгородским, и убили они из полка Андреева восемьсот воинов, а остальные разбежались. А у новгородцев пало пятнадцать мужей. И из-за этого князь Андрей разгневался на Новгород и начал рать готовить» (27, 445). Как видим, новгородская рать увеличилась до 500 человек[3], суздальская сократилась до 1500 бойцов. Количество погибших суздальцев уменьшается до 800 воинов. Тогда возникает вопрос: если всё обстояло так, как об этом говорится в «Слове», почему боярин Данислав был вынужден отступить после сражения? Судя по всему, всё было нехорошо, как об этом сообщают новгородские письменные источники.
Андрей Боголюбский не намерен был оставлять без последствий события в Заволочье. На требование князя выдать Данислава с подельниками, новгородцы ответили отказом и посоветовали Андрею оставить их земли в покое. Эта была дерзость, которую нельзя было не ответить. Учитывая сложившуюся ситуацию, Боголюбский мог найти и другой повод для войны с вольницей или вообще его не искать, поскольку главной причиной похода на Новгород оставался князь Роман Мстиславич. Согласно Никоновскому летописному своду, новгородцы вместе со своим князем ходили в походы на Полоцк и Торопец, разграбили окрестные земли, захватили множество пленников, пожгли деревни и села (11, 236). Роман в Новгороде был проводником политики отца, хотя Мстислав совершенно не задумывался, какой опасности подвергает сына. Судя по всему, бывший киевский князь представления не имел, что такое стратегическое планирование.
Накануне войны с новгородцами Андрей находился на вершине могущества. Под его контролем были Киев и Переяславль-Южный, рязанский князь Глеб оставался послушным вассалом, выставлявшим полки по первому требованию сюзерена. В русле суздальской политики действовали муромские князья. Союз с братьями Ростиславичами позволял Андрею Боголюбскому диктовать условия остальным русским княжествам, за исключением Галича и Владимира-Волынского. Интересы князя Ярослава Осмомысла с интересами Андрея Боголюбского не пересекались, они лежали в совершенно разных плоскостях.
В разгар приготовлений к грядущей войне неожиданно умер князь Святослав Ростиславич, чьё изгнание с берегов Волхова послужило катализатором грандиозной усобицы. До последних дней князь воевал против новгородцев: «Том же лете преставися князь Святослав Ростиславичь на Волоце, – бе бо тогда воюя Новгородьцкую волость; и спрятавше тело его везоша Смоленьску, и положиша тело его с честью у святой Богородици в епискупье» (8, 376). Накануне решающего противостояния с вольницей владимирский князь лишился верного союзника. Тело Святослава тайно отправили в Смоленск и захоронили в Успенском соборе.
Для войны с новгородцами Андрей Юрьевич собрал значительные силы. В отличие от войны с Мстиславом число князей, выступивших в поход на Новгород, оказалось меньше. Хотя в «Слове о знамении Святой Богородицы в год 6677» говорится, что «было всех князей семьдесят два» (27, 446). Цифра фантастическая и откуда она взялась, непонятно. Наверное, автор «Слова» решил значительно увеличить размер нависшей над городом опасности и тем самым подчеркнуть, что только благодаря чудесной помощи небесных сил Новгород избежал погрома.
Но и тех войск, что собрались под стягом Мстислава Андревича, было более чем достаточно, чтобы учинить на берегах Волхова такой же погром, как и на берегах Днепра. Роман и Мстислав Ростиславичи привели смоленские и торопецкие полки, воины из Торопца были злы на новгородцев за их разорительный набег. Глеб Рязанский и Юрий Муромский сами в поход не пошли и отправили на войну ратников под командованием сыновей. Новгородская летопись упоминает в составе коалиции полоцкого князя, это был Всеслав Василькович, княживший в Полоцке в 1162–1175 гг. У полочан тоже был свой счёт к новгородцам. Андрей Юрьевич остался в стольном Владимире, князь «тогда разболелся» (27, 445). Поэтому возглавил рать Мстислав Андреевич, победитель Мстислава Киевского: «Той же зимой князь Андрей послал сына своего Мстислава со всею дружиной на Великий Новгород, и Роман, князь Смоленский с братом Мстиславом, и князь Рязанский сына послал, и Муромский сына же послал» (4, 314). Согласно Ипатьевской летописи (8, 382), как и в походе на Киев Мстислава сопровождал воевода Борис Жидиславич (здесь он назван Жирославичем).
В этой войне Андрей Боголюбский действовал по шаблону, опираясь на стратегию и тактику, оправдавшую себя во время похода на Киев. По мнению князя, всё должен был решить подавляющий численный перевес союзников. Рать была собрана огромная, согласно Ипатьевской летописи, «и толико бысть множьство вой, яко и числа нетуть» (8, 382). Проблема была в том, что собранное владимирским князем войско было рыхлым и разнородным как по составу, так и по своим целям. И если у Андрея и Ростиславичей были свои резоны, чтобы воевать с Новгородом, то ратникам из Рязани и Мурома эта война была не нужна, они не понимали, зачем им сражаться с новгородцами. Эти настроения не самым лучшим образом влияли на боевой дух в полках.
Война Андрея Боголюбского с Новгородом началась в конце зимы 1170 г.: «Вся Россия с любопытством ожидала следствий предприятия грозного, справедливого, по мнению современников беспристрастных. «Правда (говорили они), что Ярослав Великий, желая изъявить Новогородцам вечную благодарность за их усердие, даровал им свободу избирать себе Князей из его достойнейших потомков; но сей Князь бессмертный предвидел ли все злоупотребления свободы? Предвидел ли, что народ, упоенный самовластием, будет ругаться над священным саном Государей, внуков и правнуков своего незабвенного благотворителя; будет давать клятву с намерением преступить оную; будет заключать Князей в темницу, изгонять их с бесчестием? Злоупотребление уничтожает право, и Великий Князь Андрей был избран Небом для наказания вероломных» (51, 360). Для новгородцев наступил момент истины.
Мстислав Андреевич повел рать в поход. Согласно свидетельству В.Н. Татищева, союзники «немедленно придя, Луки Великие и Торжок, взяв, сожгли и, перекрыв путь новгородцам к Киеву, послов их переловили и в Смоленск в заточение сослали. Потом всюду села жгли и разоряли, людей с женами и детьми и скот, забирая, в свои области отсылали. Идучи к Новгороду, двух воевод новгородских у Русы и на Мсте близ Новгорода побили и пришли к Новгороду, оный обступили. А новгородцы с князем их Романом Мстиславичем, не смея выйти против них, заперлись во граде и бились жестоко, где многих с обеих сторон побили» (82, 486). Информация о победе над новгородскими воеводами вызывает определенные сомнения. В Новгороде хорошо понимали, что в чистом поле огромную вражескую рать не остановить. Поэтому воеводы должны были стягивать войска в один кулак, а не распылять их по большой территории. Да и в летописях отсу