» (Геродот). Выручил повелителя один из его ближайших соратников – Гобрий, человек, который вместе с Дарием убивал мидийских самозванцев и помог достичь высшей власти. Тот, кто разгадал смысл скифских даров, отец будущего героя Греко-Персидских войн Мардония. Сама идея, им предложенная, была стара как мир, но был шанс, что она сработает: «Царь! Я давно уже узнал по слухам о недоступности этого племени. А здесь я еще больше убедился в этом, видя, как они издеваются над нами. Поэтому мой совет тебе: с наступлением ночи нужно, как мы это обычно и делаем, зажечь огни, оставить на произвол судьбы слабосильных воинов и всех ослов на привязи и отступить, пока скифы еще не подошли к Истру, чтобы разрушить мост, или ионяне не приняли какого-нибудь гибельного для нас решения».
Как в воду глядел старый вояка, чувствовал, что не всё ладно может быть на берегах Истра. Предвидел, что могут скифы организовать какой-либо подвох и захлопнуть западню. Вот тогда и постигнет Дария судьба Кира Великого. Ну а с ним, разумеется, и всё персидское войско.
Персы действовали очень осторожно. Чтобы среди тех, кто остался в лагере, не возникло паники, им сообщили, что с отборным войском царь на рассвете атакует скифов. А отбросив врага, вернётся в свой стан. И ведь поверили! Также в лагере бросили всех ослов, чтобы своим рёвом они внушали скифам мысль о том, что персы отсиживаются в лагере. Согласно Полиену, были оставлены все собаки и мулы, а по всему стану горели тысячи зажжённых костров. Дарий понимал, что не имеет права на ошибку и любая оплошность может стать роковой. Неслышно снявшись с лагеря, он быстро повёл войско по направлению к Истру, имея перед собой только одну цель – как можно скорее достигнуть реки и переправиться через неё.
Это было самое настоящее бегство. Бросили всё, что могло хоть как-то затруднить маршрут движения, оставили только самое необходимое. Двигались ускоренным маршем, опасаясь встречи с противником. А скифы, слыша рёв ослов, лай собак и видя отблески тысяч костров, отражённых в ночном небе, ни о чём не подозревали, пребывая в уверенности, что враг находится в лагере.
Прозрение наступило наутро. Прискакавшие разведчики доложили вождям, что персидский стан пуст и в нём только самая разнообразная живность да брошенные на произвол судьбы больные и раненые. Персы, упав в пыль перед въезжавшими в лагерь наездниками, молили о пощаде, наперебой рассказывая о том, что произошло. Скифы сначала не понимали, в чём дело, но потом всё же уяснили. Военный совет был коротким, на нем решили объединить два отряда, которые до того действовали раздельно, и вместе с савроматами, будинами и гелонами идти за персидской армией. Когда враг будет настигнут, то немедленно его атаковать. Иданфирс предполагал, что его люди имеют все шансы на успех, потому что в войске Дария было много пехоты, которая замедляла движение, а скифы с союзниками выступали в погоню конными. К тому же, как хозяева этой земли, скифы знали все кратчайшие пути, и сомнений в том, что они быстро настигнут врага, не было. Подняв тучи пыли, конная лавина понеслась на запад, чтобы перекрыть Дарию пути отступления и прибыть к мосту через Истр раньше персов.
Теперь мы подходим к наиболее драматическому моменту скифского похода Дария I. Это произошло, когда объединенное войско скифов подошло к мосту через Истр, а там Иданфирс, Таксакис и Скопасис предложили ионическим грекам разрушить переправу и оставить персидское войско на враждебном берегу. А в том, что после этого оно будет уничтожено, не сомневался никто – ни скифы, ни ионийцы.
Таким образом, судьба давала малоазийским эллинам уникальный шанс – воспользоваться сложившейся ситуацией и разом избавиться от иноземного господства без каких-либо потерь и усилий со своей стороны. Потому что в случае гибели отборной персидской армии во главе с Дарием в государстве Ахеменидов однозначно началась бы яростная борьба за власть. Полыхнуло бы по всей огромной державе, поскольку многие подчинённые племена и народы постарались бы вернуть себе утраченную независимость. Не только ионические греки мечтали сбросить персидское ярмо! И вот тогда встал бы вопрос о самом существовании государства.
Всё это прекрасно понимали скифские вожди, когда вступали в переговоры с ионийцами: «Ионяне! Назначенное вам для ожидания число дней истекло, и вы, оставаясь здесь, поступаете неправильно. Ведь вы только страха ради оставались здесь. Теперь же как можно скорее разрушьте переправу и уходите свободными подобру-поздорову, благодаря богов и скифов. А вашего прежнего владыку мы довели до того, что ему больше не придется выступать походом против какого-нибудь народа» (Геродот).
Казалось, что всё предельно ясно и выгода от предложения скифов налицо. Об этом говорил в своей речи перед собравшимися на совет эллинами тиран и стратег города Херсонеса Фракийского Мильтиад. Это был тот самый Мильтиад, чей племянник (которого, судя по всему, назовут в его честь) обессмертит своё имя победой в битве при Марафоне, разгромив войска всё того же Дария. Но это будет ещё не скоро, а сейчас решался вопрос о том, как же поступить грекам в сложившейся ситуации. Однако Мильтиад был очень красноречив, и после выступления стратега Херсонеса практически все присутствующие поддержали его точку зрения. И быть бы армии персов уничтоженной кочевниками на северном берегу Истра, но тут слово взял тиран города Милета – Гистией.
У Гистиея были очень хорошие личные отношения с Дарием. Хитрый правитель Милета сразу же указал коллегам на то, что на данный момент они находятся у власти в своих городах исключительно благодаря персидской поддержке. Случись что с царём, как их всех в лучшем случае изгонят из городов, где вместо тирании введут столь любезное сердцу народа демократическое правление. Старый лис заливался соловьём, расписывая перед остальными тиранами все ужасы народовластия и тех последствий, к которым эта перемена приведёт. А это случится, если власть лучших людей не будет защищена остриями персидских копий.
Самое удивительное заключалось в том, что Гистией переубедил всех, кроме Мильтиада! Никто из тиранов не задумался о том, что никаких демократических переворотов может и не быть. Хотя бы по причине того, что в борьбе с внешним врагом всегда наблюдается единение народа. Что в случае принятия предложения скифов предстоит борьба за независимость, а принцип единоначалия для этого подходит, как никакой другой. Было время у эллинских правителей всё взвесить и обдумать, а потом поступить так, как велят долг и совесть. Но они этого не сделали.
Момент действительно был судьбоносный, поскольку речь шла не только о Дарии и его армии, но и о судьбе державы Ахеменидов в целом. И это понимали все – как эллины, так и персы. На это конкретно указывает Геродот, когда вкладывает в уста Артабана, брата Дария, довольно примечательную фразу: «И если бы тогда Гистией, тиран Милета, согласился с мнением прочих тиранов и не воспротивился, то войско персов погибло бы. Впрочем, даже и подумать страшно, что тогда вся держава царя была в руках одного человека». Это умудренный опытом дядя говорит своему царственному племяннику Ксерксу.
Очень часто бывает, что, когда решается судьба страны, вверх берёт не долг перед своим народом, а шкурные и своекорыстные интересы. Так случилось и в этот раз. «Отец истории» оставил для потомков имена тех людей, которые могли изменить не только судьбу Ионической Греции, но и Эллады в целом. Однако смалодушничали в решительный момент, и их трусость привела к трагическим последствиям. «Вот имена тех, кто принимал участие в этом голосовании ионян, бывших в милости у царя: тираны геллеспонтийцев Дафнис из Абидоса, Гиппокл из Лампсака, Герофант из Пария, Метродор из Проконнеса, Аристагор из Кизика, Аристон из Византия. Это были тираны городов на Геллеспонте. Из Ионии же были: Стратис из Хиоса, Эак из Самоса, Лаодам из Фокеи, Гистией из Милета, который подал мнение против Мильтиада. Из эолийских тиранов присутствовал только один значительный человек – Аристагор из Кимы».
Но одно дело – принять решение, а другое дело – претворить свои намерения в жизнь. Ведь было неизвестно, как поведут себя скифы, когда узнают про нежелание ионийцев доводить дело до уничтожения персидского войска. И здесь решающая роль вновь принадлежит Гистиею, который придумал хитрый план, как ввести столь опасных союзников в заблуждение. По приказу правителя Милета со стороны скифского берега ионийцы стали неторопливо разбирать мост, всем своим видом показывая, что следуют советам своих новоявленных друзей. Этим действием греки достигали двоякой цели: с одной стороны, успокаивали кочевников, демонстрируя им своё усердие, а с другой стороны, если вдруг скифы захотят переправиться через Истр, то так их будет легче отразить. Сам же Гистией отправился к скифским вождям и стал их убеждать двинуться навстречу персам. Чего им переживать, ведь эллины сделают всё от них зависящее, чтобы Дарий с войском не перешёл на южный берег! «Вы, скифы, пришли с добрым советом и своевременно. Вы указали нам правильный путь, и за это мы готовы ревностно служить вам. Ведь, как вы видите, мы уже разрушаем переправу и будем всячески стараться добыть свободу. Между тем, пока мы разбираем мост, вам как раз время искать персов и, когда вы их найдете, отомстите за нас и за себя, как они того заслуживают» (Геродот).
Гистией был настолько убедителен, что Иданфирс, Таксакис и Скопасис поверили ему, и отряды кочевников двинулись на север, чтобы перехватить в пути и уничтожить персидскую армию. Но здесь судьба сыграла с ними злую шутку. Дело в том, что перед персидским наступлением скифы выжгли и опустошили все земли к северу от Истра, превратив их фактически в пустыню. Потому они взяли несколько в сторону, туда, где находились корм для лошадей и вода для людей, логично полагая, что так же поступит и противник. Но Дарий поступил вопреки всякой логике, и это в конечном итоге персов и спасло, потому что он повёл своих людей по разорённой земле и разминулся с войском врага.