Д. Пучков: Пора отступать.
Б. Юлин: Да, пора отступать. И он отводит войска на исходные рубежи. Сражение на реке Шахэ обошлось японской армии в 20 тысяч убитыми и ранеными, нашим – в 40 тысяч.
Д. Пучков: Знаешь, это какой-то вообще монстр, хуже предателя. Так нагадить!
Б. Юлин: Так нет, обрати внимание, у нас особыми успехами не блещет вообще никто.
Д. Пучков: Ну да, да.
Б. Юлин: И вот когда уже ясно было, что Третью армию генерала Ноги, которая под конец стала самой многочисленной среди японских и имела самую мощную артиллерию, начинают перебрасывать на север, Куропаткин решает все-таки провести решительное наступление. Оно получило название «сражение под Сандепу». Сандепу – просто крупная деревня, которую в начале сражения обороняла часть одной японской кавалерийской бригады. А наступали на них главные силы Второй Маньчжурской армии под командованием Гриппенберга. Три корпуса. Опять последовали блуждание в гаоляне и взятие не тех деревень, которые было нужно брать. Но при этом войска все-таки постепенно втянулись в ход боя, почувствовали, что что-то получается, взяли ряд поселений. Японцы, правда, за это время перебросили подкрепление. Наши – тоже. Если у нас сначала было превосходство раз в двадцать, то под конец сражения под Сандепу на этом фланге – всего лишь тройное, но все равно солидное превосходство. И Гриппенберг был уверен, что возьмет Сандепу и опрокинет японский фланг. Кроме того, из подчинения Куропаткину практически вышли – то есть перехватили инициативу – и сам командующий от армии Гриппенберг, и командующий Первым Сибирским корпусом Штакельберг, который еще под Вафаньгоу сражался. Куропаткин приказывает, допустим, остановиться, а Штакельберг втихаря наплевал на приказ, прорвался, отбросил еще от одной деревни японцев. И Куропаткин снимает Штакельберга с командования корпусом, останавливает войска и, сообщив, что они находятся в опасном положении, приказывает отступить. Гриппенберг, командующий Второй Маньчжурской армией, в диком бешенстве плюет на Куропаткина, плюет на все, складывает с себя командование армией и отправляется в Петербург.
Д. Пучков: Так тоже можно было, да?
Б. Юлин: А что ему было делать? Он видит, что начинает одерживать победу – пускай даже локальную, но первую победу русского оружия за всю войну. При том что русская армия имела довольно значительное превосходство, 220 тысяч японцев против почти 300 тысяч наших, и можно было японцев додавить. Но Куропаткин опять не дал этого сделать.
Д. Пучков: Идиот.
Б. Юлин: Сражение под Сандепу, которое уже превращалось в победу, в итоге опять оказывается нашим поражением. Японцы переходят в наступление, начинается знаменитое Мукденское сражение. Уже прибыла третья армия Ноги. Всего у японцев здесь 5 армий. Дело в том, что Японии уже не хватало сил, всех резервистов загребли на фронт и создали из них новые дивизии, из которых собрали пятую армию под командованием Кавамуры. Начав с армии, включавшей в себя 12 дивизий и 13 временных бригад, к сражению под Мукденом японцы имели уже 16 дивизий. Чтобы обеспечить нужную численность войск, они создавали новые дивизионные округа. В итоге у японцев – 270 тысяч человек, у нас – 330 тысяч человек. Мы несколько превосходим противника в артиллерии, он нас – только в пулеметах (у японцев 200, а у нас – 56). Наши готовятся к очередному наступлению, в которое уже никто не верит – кроме Куропаткина. Следовательно, Куропаткин готовится к наступлению. А японцы наступление начинают: атакуют центр, третья армия Ноги идет в обход. Почему фланг оказался открытым так далеко? Эта территория считалась не предназначенной для военных действий, потому что принадлежала Китаю. Японцы, наплевав на это, начали наступать прямо через нее, обходя фланг. Китайцы, формально наши союзники, им не мешали. Сказалось то, что я упоминал, – участие наших войск в подавлении боксерского восстания в Китае. Этого союзника мы уже предавали, поэтому он оказался совсем не союзником.
Д. Пучков: Ответил тем же.
Б. Юлин: Да. И вот третья армия Ноги осуществляет охват. Японский фронт колоссально растянут очень хитрой дугой. В этот момент сильный удар по любому участку японского фронта мог бы привести к прорыву, ведь серьезных резервов у японцев не было. Можно было бы попробовать добиться успеха. Но так как с одного фланга нас обходит армия Ноги, а в горах пятая армия Кавамуры сумела продвинуться с одних перевалов на другие, происходит что? Угроза флангам. Как же поступить Куропаткину?
Д. Пучков: Отступить, конечно.
Б. Юлин: Отступить на следующий рубеж. Это у нас получалось всегда хорошо. Японцы никогда не могли удержать боевой контакт. Помнишь, я говорил, что у русских войск гораздо лучше дисциплина марша? Наши войска передвигаются быстрее. Когда мы начинаем наступать или отступать, японцы не могут нас догнать. Здесь тоже удалось разорвать контакт, но из-за плохой организации отступления у нас оказался довольно солидный разрыв во фронте, практически не закрытый войсками. Когда японцы к нему подошли, то сразу атаковали, и наш фронт рухнул. Впервые за время войны русские войска массово побежали с поля боя. Часть войск оказалась окружена в районе Мукдена, и в плен попало больше 18 тысяч человек.
Д. Пучков: Поздравить можно Куропаткина.
Б. Юлин: Общие потери японцев – 71 тысяча человек убитыми и ранеными, это очень много, наши – 89 тысяч. Разница в потерях не в нашу пользу, в основном за счет пленных. И вот только после Мукденского сражения наконец был снят Куропаткин, то есть царь стал о чем-то догадываться.
Д. Пучков: Николай II. Наш святой.
Б. Юлин: Теперь русские войска отступили на север, на Сыпингайские позиции. Куропаткин планировал отступать к Харбину, так? На позициях наши расположились и принялись наращивать силы. Японцы остановились в нескольких десятках километров от них и тоже наращивали силы. Дальше они уже не пошли. Почему? Потому что выполнили все задачи. Согласно первоначальному плану войны, они собирались дойти именно до этого места. Нашей последней надеждой, последним козырем оставалась Вторая Тихоокеанская эскадра, в которой было 4 новых броненосца типа «Бородино». Правда, экипажи укомплектованы не-обученными резервистами, опытных моряков взять было неоткуда. На Черноморском флоте в это время народ уже бунтовал.
В эскадру входили броненосец «Ослябя» из того самого отряда Вирениуса, который должен был идти на Дальний Восток, несколько новых крейсеров – «Олег», «Жемчуг», «Изумруд» и бестолковый «Аврора». Ряд старых кораблей, построенных лет за двадцать до войны, в том числе броненосные фрегаты «Дмитрий Донской» и «Владимир Мономах». Разношерстная такая команда получилась. Когда оказалось, что порт-артурская эскадра, в общем-то, уничтожена, Вторую Тихоокеанскую эскадру усилили Третьей Тихоокеанской эскадрой – из совсем конченого хламья, броненосцев береговой обороны, типа допотопного «Императора Николая I», и крейсера «Владимир Мономах». Наши Вторая Тихоокеанская эскадра вместе с Третьей были слабее японского флота и к тому же не имели системы базирования, то есть должны были прорываться во Владивосток. Собирали ее долго, шла она еще дольше, ухитрившись нарваться на международный скандал на Доггер-Банке между Данией и Англией. Ночью там случилась драка, причем наши утверждали, что их пытались атаковать вражьи миноносцы. Их обвинили в расстреле мирных рыбаков, и наши еле-еле ухитрились отправиться дальше. Суэцким каналом мы пройти не могли. Броненосцы типа «Бородино» там не проходили по осадке. Пошли в обход Африки, добрались до Мадагаскара, где очень долго стояли, как раз ожидая третью тихоокеанскую эскадру (кстати, не дождались). Там, кстати, адмирал Рождественский пытался хоть как-то спаять эскадру, проводил учения, учил стрелять, всплывали технические недостатки кораблей. Останавливались мы в основном во французских портах, но углем нас снабжали немцы, потому что англичане всем пригрозили: поможете русской эскадре – будет плохо. А немцы плевать на это хотели, для них самым главным было то, что балтийский флот ушел из Балтики. Они встали там автоматом, без всякой войны. На Мадагаскаре пришло сообщение о гибели Первой Тихоокеанской эскадры и падении Порт-Артура. Поход становился бессмысленным, но правительство гнало эскадру дальше. В районе Французского Индокитая Третья Тихоокеанская эскадра наконец догнала Вторую Тихоокеанскую, и предлагалось даже начать переговоры с японцами о мире, пока наши корабли стоят во французских портах на подступах. Мол, теперь есть угроза, которая заставит японцев быть более сговорчивыми. Но эскадра получает приказ двигаться дальше, прямиком к Цусимскому сражению.
Формально силы были примерно равны, с обеих сторон – по 12 броненосных кораблей. Но на стороне японцев были современные суда и опыт всей войны, а у нас – необстрелянные моряки. Японские корабли были в прекрасном техническом состоянии, потому что явились к месту боя прямо из своей базы. Наши – прошли через три океана, то есть обросли ракушками, заправлялись паршивым углем, полную скорость развить не могли, подремонтироваться и исправить недочеты было негде. Плюс к этому у адмирала Рождественского был приказ. Как ты думаешь, что ему приказали?
Д. Пучков: Прорываться без боя.
Б. Юлин: Вот!
Д. Пучков: Слушай, какие-то просто паталогические идиоты.
Б. Юлин: Но без боя прорваться не удавалось. Кстати, буквально перед самым сражением умер заместитель Рождественского, командующий вторым отрядом адмирал Фелькерзам. Чтобы не деморализовать полностью всю эскадру, этот факт скрыли. Но, соответственно, в случае потери командования Рождественским принять командование было некому.
Д. Пучков: Мощно.
Б. Юлин: Дальше – ожесточенный бой, где героически сражаются наши матросы, героически сражаются офицеры. Более того, сражаются они даже более-менее умело. Первым кораблем из броненосных, который был выбит из боя, стал японский броненосный крейсер «Асама». Он получил тяжелые повреждения, вышел из строя и больше не возвращался. Но японцам есть куда поврежденные корабли отводить.