Скелет в канадском шкафу
Вечером седьмого марта тысяча девятьсот девяностого года – через два месяца после смерти Гэри Швейкарта – соведущий телевизионной программы Даг Эдер сообщил по телеканалу «Колумбус ньюсуотч 4», что канадская полиция обнаружила на лыжном курорте в Уистлере, Британская Колумбия, рядом с границей США, труп мужчины под толщей снега. Детективы из Беллингхема подозревали, что это может быть тело Фрэнка Бордена.
– В попытке выяснить, причастен ли Билли Миллиган к исчезновению мужчины в Беллингхеме, штат Вашингтон, полиция попросила нас о помощи. «Ньюсуотч 4» отправит им видеозаписи с осенней выставки Миллигана в Колумбусе, на которой видны его работы.
Элегантный седовласый Эдер подчеркнуто добавил:
– Возможно, на них изображена местность, где убили Бордена? Последний раз Бордена видели с Миллиганом… Канадская полиция проводит анализы останков, которые предположительно принадлежат Бордену, но заявляет, что на сбор доказательств и предъявление Миллигану обвинения в убийстве может уйти год.
На озабоченные вопросы автора этой книги по поводу останков Билли с усмешкой ответил:
– Мы уже обсуждали тот период моей жизни. Повторяю: Фрэнк Борден жив.
– Ты говорил, что он был жив, когда ты видел его в последний раз в восемьдесят шестом. С тех пор его могли убить. У них труп. А ты до сих пор главный подозреваемый.
– Это не Фрэнк Борден.
– Ты сказал, что отвез его в Канаду и через пару недель привез обратно. Он забрал оружие, а потом взошел на борт катера и не вернулся. После этого ты его не видел?
– Да. И когда полиция сравнит его стоматологическую карту с челюстью найденного трупа, то поймет, что это не он. Так что зря беспокоитесь.
На следующий вечер канадская полиция сообщила, что зубная карта Бордена необъяснимым образом пропала. Без нее единственной альтернативой был анализ на ДНК, на который могло уйти много месяцев.
Билли побледнел:
– Плохие новости.
– Почему? – спросил писатель.
– Анализ на ДНК легко подделать. Они, наверно, взяли образец его волоса с расчески или щетки в квартире. Обнаружат волосяные фолликулы и скажут, что труп его, а меня арестуют. Черт подери, Борден! Сукин ты сын!
– Не надо так о мертвых.
– Говорю вам, он жив, это не его кости! Меня опять подставляют. Господи, не думал, что станут копать дело четырехлетней давности и доберутся аж до Британской Колумбии. Придется что-то предпринять.
– Что ты можешь сделать?
– Есть кое-какие варианты… – пробормотал он. – Вам лучше не знать моих контактов, но я могу сообщить Бордену, что нам надо поговорить. Или пойду к журналистам. Потому что, если анализ на ДНК будут проводить правоохранительные органы или ФБР, они сделают все, чтобы останки признали трупом Бордена.
Когда неделю спустя писатель приехал для очередного планового интервью, Билли открыл дверь, и вид у него был такой, словно он не спал несколько суток.
Он зевнул и улыбнулся:
– Как я и сказал, беспокоиться не о чем. Борден жив.
Писатель включил магнитофон и откинулся в кресле.
– Расскажи подробнее.
Билли встал и принялся расхаживать по комнате.
– В субботу в час дня звонит телефон. Снимаю трубку и слышу: «Здорово, дубина!» Я ему: «Что?» А он: «На проводе недоумок!» Тогда я понял, что это Борден. Мы так друг друга называли. Я всегда был «дубина», а он – «недоумок». И он говорит: «Слышал, ты хочешь встретиться?» «А ты откуда, черт дери, звонишь?» Он называет город, объясняет, как добраться в торговый центр, и говорит: «Увидимся завтра».
– А ты что?
– Разозлился. Я хотел знать, где он. Самое малое, что он мог сделать, – это послать мне собственную фотографию со свежей газетой и так доказать, что жив. Но все оказалось гораздо серьезнее. Я сказал: «Чувак, ты должен освободить меня от обещания держать язык за зубами». – «Нет, потому что речь не о том, что я сяду. Речь о моей жизни». – «Ты слышал, что меня обвиняют в убийстве?» – «Нет, не слышал. Приезжай, поговорим». И вешает трубку.
Писатель сидел потрясенный.
– Только не говори, что покинул пределы штата без разрешения судьи Джонсона.
Билли пожал плечами:
– На разрешения не было времени. Суббота. Ехать пришлось двенадцать с половиной часов. Я остановился на парковке торгового центра примерно в семь тридцать утра и прождал почти час. Потом увидел серебристое гоночное авто, кружащее по стоянке, и решил, что это Борден. Вышел из машины и встал рядом с номерными знаками. Знал, что он не сразу меня узнает, потому что с тех пор я сильно изменился. Он медленно проезжает мимо меня, опускает стекло и машет следовать за ним. Едем минут двадцать, он тормозит около придорожной забегаловки. Не помню название, «Шонис» или «Элбис» – одна из этих. Заходим внутрь и начинаем разговаривать…
– О чем?
– Я злился, потому что в последний раз, когда я его видел – когда он пошел на тот катер, – я насмерть перепугался. Он объяснил, куда исчез, почему…
– Ну так рассказывай. Что произошло?
– На катере он должен был забрать семь килограммов чистого «белого китайца» из Колумбии. А дальше – доставить наркоту «мулу», который повезет товар через север Юты и дальше по стране, чтобы нельзя было определить, откуда пошло.
– Что такое «белый китаец»?
– Чистый кокаин. Стопроцентный гидрохлорид кокаина, без примесей. А примеси нужны, иначе сразу сыграешь в ящик, но тот был чистый.
– Он собирался заключить сделку на катере?
– Говорит, да, так предполагалось, но, когда он взошел на борт, его заставили спуститься по лестнице с другой стороны и пересесть на другой катер. А потом кто-то начал палить по катеру, и его партнеры настояли, чтобы он уходил другой дорогой. рейджен чуть не убил Бордена. Представляете?
– А ты не выдумываешь?
– Клянусь. Мне надо было узнать, что все-таки произошло, ради меня самого.
– Хорошо. Продолжай.
– Его отвезли в Блейн, выше по побережью, высадили и… – Билли покачал головой: – От того, что он рассказал, голова кругом. Вы не поверите. Я и сам не очень верю…
– Рассказывай.
– Уезжая из Канады, Фрэнк понятия не имел, что его родители заявили в полицию и что копы обвиняют меня в убийстве. Сказал, что улетел в Гонолулу, в свою бывшую воинскую часть, потом в Нижнюю Калифорнию, перекантовался немного в Мексике и в конце концов осел в Санта-Фе, где жил, пока не промотал почти все деньги. Тогда-то он решил снова заняться компьютерами. У него была задумка прошерстить Лас-Вегас, потому что это «денежный котел». Неделю за неделей он качал файлы. Сказал, что получилось триста или четыреста дисков.
– Наверно, много времени ушло. Качал наугад?
– Искал номера банковских счетов.
– Чьих?
– Он не знал, и ему было все равно. Он в то время не связывал Лас-Вегас с организованной преступностью. Думал, это брехня журналистов. Копался в файлах: казино, бюро по лицензированию, комиссия по регулированию азартных игр – все, что так или иначе связано с государственными органами. Вычислил самых богатых, у кого есть регистрация и лицензии. Забрался в личные данные, списки телефонов.
– Разве у таких людей система не защищена?
– Кому-то защищать нет необходимости, потому что информацию все равно легко найти, она почти в открытом доступе. А некоторые да, защищают. Он не предполагал, насколько сильная бывает защита, включая цифровые системы автоматического повтора вызова, которые сообщают владельцу номер, с которого ты звонишь. Ему очень повезло – в тот день, когда за ним пришли, его совершенно случайно не было дома. Когда он понял, что нарыл информацию по шишкам организованной преступности, то решил, что надо делать ноги. Ему нужны были новые документы. Но времени сделать это самому не было. Он позвонил в Управление юстиции и, не называя своего имени, предложил сделку. Понимал, что у него на руках козырь, ценная информация. В обмен на диски он хотел гарантию жизни, свободу и новые документы. Они попросили прислать им почтой несколько дискет и перезвонить через пару дней. Когда он позвонил, агент ответил: «Да, у вас есть то, что нам нужно». И добавил, что парочка главарей преступного мира вот-вот пойдет под суд в Нью-Йорке. Фрэнк требовал защиты, даже если эти ребята избегут наказания. Поэтому ни его семья, ни полиция Беллингхема до сих пор ничего не знают. Они включили Бордена в программу защиты и перемещения свидетелей. Когда я сказал, что на меня пытаются повесить его убийство из-за трупа в Канаде, он обещал сказать своим контактам, чтобы они это разрулили.
– С трудом верится, – произнес писатель. – А как быть с пропавшей зубной картой?
– Фрэнк мне сказал: «Дубина, я не допущу, чтобы ты сел за мое убийство». А я ему: «Я рад встрече, хотя в данный момент хочется тебя придушить». «Я тоже рад, прости за все это дерьмо, братан, но речь идет о моей жизни». Тогда я сказал, что мне нужны гарантии, потому что я, черт дери, не хочу переживать еще и суд по обвинению в убийстве – особенно с учетом того, что его глупая задница живет и здравствует. Он сказал: «Обещаю, тебя прикроют. Если все-таки предъявят обвинение, то пойдут статьи в газетах и выпуски по телевизору, и тогда мои кураторы вмешаются. Я не дам посадить тебя за то, чего ты не совершал. Я твой должник – ты им про меня ничего не натрепал, хотя мог. Так что не беспокойся. Все под контролем».
Писатель пошел на кухню за стаканом воды и заметил на столе газету из того города, за два штата от них, в котором, по словам Билли, он встречался с Борденом. Выпуск был свежий, утренний. Когда он вернулся в комнату, Билли храпел на диване.
Писатель поехал домой растерянный и раздраженный. Он скептически отнесся к истории об этой странной встрече. Она казалась слишком удобной – слишком отвечающей интересам Билли.
Вечером следующего дня писатель включил телевизор и услышал, как Даг Эдер из «Колумбус ньюсуотч 4» – который продолжал освещать историю с канадским трупом – говорит: «Пропавшая ранее зубная карта Фрэнка Бордена неожиданно нашлась в Северной Каролине и отправлена в Беллингхем, штат Вашингтон».