Через несколько часов один из надзирателей сказал:
— Иди, позвони Линднеру. Мы не сможем держать его в одиночном заключении, если у него не проявятся симптомы абстинентного синдрома.
Надзиратели разрешили Билли покинуть закрытый корпус. Будет еще время, чтобы позднее снова поместить его в одиночное заключение.
Билли знал, что теперь он должен был действовать, не теряя ни минуты. Он отправился в игровой зал и, среди пазлов и раскрасок, начал искать пластилин, из которого Сэмюель лепил фигурки. Найдя коробку с пластилином Плей-до, Томми оторвал кусочек, который он превратил в шарик, и зажал его в ладони. Он задумал эту операцию несколько недель назад, убив уйму времени, пока, наконец, не заметил, что медсестра, раздающая таблетки, оставляет свои ключи на стойке рядом с его картиной. Отмычка была найдена.
Томми беззаботно прохаживался, как будто ничего не произошло.
— Билли, иди принимать лекарства, — позвала его медсестра.
— Доктор Линднер сказал, что мне больше не разрешают их принимать.
— Я и не говорю об амитале натрия. Тебе прописали средство, уменьшающее прилив крови, и витамины.
Он подошел с разочарованным видом, и, спрятав размягченный пластилин в ладонь, с силой вдавил его в стойку.
— Мне действительно надо принять эти штуки? — спросил он, изображая плохое настроение.
— Это освободит тебе пазухи. Билли, не будь ребенком.
Он отвлек внимание медсестры, ткнув правой рукой в окно.
— Что это там, за стеклом?
Как только она отвернулась, он нажал на отмычку, отпечатав форму ключа в пластилине.
— Я не вижу ничего особенного, Билли, — сказала медсестра.
— Кажется, это была большая птица.
— Может быть, ее тень.
— Да, может быть.
Вернувшись в игровую, Томми сел напротив одного из столов и запомнил след, оставленный четырьмя зубцами ключа в пластилине. Как только их расположение четко уложилось в памяти, как карта дороги на волю, он вновь слепил из теста шарик. Ни одной улики. Все в голове. В нужный момент он достанет заколку для волос, спрятанную возле большого пальца ноги, и выпрямит ее, формируя крючок. Томми знал, как глубоко нужно его вставить, чтобы задействовать все кнопки замка. Сейчас нужно было сделать так, чтобы охрана дала ему время на действия. Человек, который его охранял, был настоящим наркоманом с вечной депрессией. Ему нужен был перерыв, чтобы раскурить свою травку.
— Эй, чувак! — позвал его Томми. — Мне нужно в туалет!
Они дошли до мужского туалета.
Томми улыбнулся.
— Эй, там, внутри, работает вентиляция. Если хочешь, я могу покараулить дверь, пока ты курнешь.
— Оу, круто, Билли. Очень круто!
Как только надзиратель закрылся в туалете, Томми пробрался к задней двери с бронированным стеклом, вскрыл замок и поспешно вернулся к своему посту.
— Эй, тысяча благодарностей, парень! — сказал, выходя, охранник.
— Черт, она должна быть хороша! — сказал Томми, помогая ему выветрить дым от марихуаны. — До сих пор можно учуять.
— Это было круто, чувак. Очень круто!
Они вместе прошли в общую комнату и уже садились, когда Томми вскочил.
— Черт возьми, я забыл поссать!
Надзиратель, естественно, не горевший желанием снова идти до туалета, отвел Томми до коридора.
— Окей, — сказал он, — я подожду тебя здесь. — Не шути, чувак! Будь здесь через десять минут. Пошевеливайся!
Дойдя до конца коридора, Томми демонстративно хлопнул дверью туалета.
Увидев, как охранник повернулся, чтобы поговорить с кем-то в комнате отдыха, он вышел через открытую раньше дверь. Менее чем через пять секунд он снова ее запер. Перепрыгнув через ограждение, Билли беззаботно направился к тому месту, где Аллен припарковал красный пикап. Он сдвинул форточку со стороны водителя, открыл дверь, просунув руку внутрь, и запрыгнул в машину.
Запасной ключ, который он спрятал под сиденьем, был на своем месте. Томми включил зажигание и запустил двигатель. Он громко засмеялся, отъезжая от больницы.
— Красная карточка, доктор Линднер! — закричал он. — Но вместо того, чтобы пешком покинуть стадион, я уезжаю на машине!
Он остановился в зоне отдыха, уничтожив свое удостоверение личности, затем сунул в бумажник карточку социального страхования и новенькие водительские права на имя умершего Кристофера Эжена Карра.
— Свобода! — крикнул он, выезжая на автостраду. — Свобода четвертого июля!
5. В бегах
В 17.30, в День Независимости, Льюис Линднер принял телефонный звонок от Билли Миллигана, который позже кратко изложил в своих «контрольных записях».
18.12, доктор Линднер:
«В ходе беседы пациент постоянно путался в бредовых, абсолютно параноидальных обвинениях, невзирая на мои многочисленные попытки привлечь его внимание к тому вреду, который может принести ему этот побег, тем более, накануне прохождения комиссии. Каждый раз когда я пытался вывести дискуссию на отвлеченные темы, он тут же возвращался к резкой критике.
Пациент заявил, что знает о моем вчерашнем обеде с доктором Джеем Дэвисом и Белинки, и потребовал описания содержания нашего разговора. Он утверждает, будто мы сговорились чтобы убить его, в том числе, с помощью детоксикации (он утверждает, что имеет достаточный запас амитала, чтобы поступить в другую больницу). Кроме того, он утверждает, что доктор Кэролин, как и вся ее команда, и Майк Эванс — против наших проектов. Он утверждает, что планировал свой побег заранее и информировал об этом судью, своих адвокатов, а также некоторых сотрудников клиники.
В ответ на мой совет о добровольном возвращении в клинику, пациент неоднократно утверждал, что нисколько не сомневается в том, что я поставил на ноги всю полицию страны, которая готова изрешетить его, чуть только он подумает вернуться — таким образом, назад ему ход заказан…»
6 и 7 июля 1986 года побег Билли был во всех заголовках Коламбус Диспэч: «Миллиган сбегает и исчезает», «Мало следов в побеге Миллигана».
Аллен оставил некоторые свои вещи в трейлере одного надежного человека в лесу Логан, Огайо. Потом он позвонил своему другу с сообщением о своем приезде, а также Ларри Крэддоку, мастеру по аудио- и видеотехнике, с которым подружился в Афинах, с просьбой принести ему в трейлер камеру. Аллен хотел снять три видео по тридцать секунд каждое, приняв все необходимые предосторожности, против любых дальнейших манипуляций — звук записи должен остаться в первоначальном виде.
В 14.15, в понедельник 7 июля, на автовокзале Коламбуса, Аллен передал работнице камеры хранения маленький пластиковый пакет с ключом от одного из ящиков. Дав ей пять долларов чаевых, он объяснил, что этот ключ предназначается для СМИ. Потом он зашел в телефонную будку, позвонил на телеканал Коламбуса и сообщил журналистам об оставленном заявлении в камере хранения автовокзала Грейхаунд, записанном на пленку.
На видео, показанном по телеканалам, элегантно одетый Билли Миллиган заявлял, что подготовил это сообщение, чтобы люди своими глазами видели, что он здравомыслящий человек, а не опасный безумец в бегах. Ему было важно донести до общественности тот факт, что побег оставался единственным выходом из ситуации, в которой он оказался: доктора не смогли договориться о лечении и назначении препаратов, так что его жизнь оказалась под угрозой, и, пав жертвой системы, Билли покинул поле боя. Лишь за пределами больницы он оказался в безопасности. Обвинения и шумиха в СМИ вокруг его дела, продолжал он, нанесли серьезный вред его лечению, и налогоплательщикам придется заплатить миллионы долларов на содержание его в больнице до конца жизни, если политиканским интригам не положить конец..
На следующей неделе, первый канал США Тудэй выпустил материал о деле национального масштаба: «Беглец, расщепленный на 24 личности».
В этой статье Гэри Швейкарт заявлял, что побег Билли разрушит все результаты, достигнутые за девять лет лечения, и выражал опасение, что его клиент может попытаться покончить жизнь самоубийством. «Я убежден, что Билли не причинит никому вреда, — утверждал Швейкарт, — но я беспокоюсь за него».
Судья Томас Мартин выдал ордер на арест по ходатайству помощника прокурора, который заявил, что если у Миллигана закончатся лекарства или он нарушит необходимый режим приема препаратов, может произойти разъединение, в следствие которого Билли может представлять опасность. Суд распорядился, чтобы по факту поимки Миллигана поместили в отдел психического здоровья Морица с максимальной безопасностью. Мартин также назначил на 11 июля судебное заседание по разрешению спора между Стеллой Кэролин и доктором Линднером о необходимом для Миллигана лечении. Полиция Коламбуса передала сообщение о розыске.
Рэнди Дана заявил репортерам Коламбус Диспэч, что он действительно считает эту ситуацию трагической:
«Он [Миллиган] работал в нашем отделе, где успешно адаптировался и добился такого успеха, что команда терапевтов собиралась порекомендовать судье предоставить ему право проживать в городе, с единственным требованием являться в больницу раз в неделю».
В последующие дни СМИ выражали надежду на добровольное возвращение Билли через контактное лицо Гэри Швейкарта. Однако судья Мартин сделал заявление:
— Даже если Миллиган вернется сюда, судебного процесса не будет. Его нужно будет осмотреть и заново оценить, прежде чем определяться с его лечением.
Читая в прессе этот комментарий судьи Мартина, Учитель понимал, что должен принять решение. Он доверял этому судье, который дал ему столько свободы, сколько позволял закон, но никак не доктору Линднеру. Томми наткнулся на доклад доктора Векслера, являющий собой доказательство опасности, которой собирались подвергнуть жизнь Билли через детоксикацию в центре Морица. Учитель прекрасно помнил кошмар, через который пришлось пройти Томми в государственной клинике Лимы.
Решение принято — нужно покинуть Огайо.
Но прежде Учитель должен поехать в торговый центр Вестланд в Коламбусе, где одна его знакомая могла достать для него запас амитала натрия на несколько месяцев вперед. Чтобы избежать ненужного внимания, он вырядился в длинный черный парик (предоставленный Ларри Крэддоком), бейсбольную кепку и солнечные очки с толстыми непроницаемыми стеклами — большинство людей отведут взгляд, случись им пересечься с инвалидом или душевнобольным.